Йот Эр. Том 1 - Андрей Колганов

В обратный путь генерал Речницкий отправился, закупив в коммерческом магазине немало кофе и шоколада – они и стоили в Москве дешевле, чем в Варшаве, и были заметно выше качеством. Нина за время пребывания в Польше успела пристраститься и к тому, и к другому, да и генерал был отнюдь не против выпить утром чашечку кофе. Приобретать что-нибудь еще в сколько-нибудь заметных количествах (что нередко делали другие офицеры и генералы, таская товары через границу в обе стороны, чтобы извлечь выгоду из разницы цен и ассортимента в СССР и в Польской республике) отец и дочь не стали.

Пройдя в Бресте пограничный контроль, пересели на польский поезд. Заслышав шаги проводника по вагону, Якуб предусмотрительно шепнул дочке:

– Смотри у меня, не вздумай петь про польских панов!

Нина кивнула, но, как только проводник провозгласил: «Станция Бяла-Подляска!» – ее губы как-то сами собой начали выводить слова:

– На Дону и в Замостье тлеют белые кости…

Тут отец внушительно погрозил ей кулаком, и девочка, ойкнув, захлопнула рот.

Из Варшавы Нина отправилась к новому месту службы отца, в Краков.

Дорога от Варшавы до Кракова пролетела быстро – мощный автомобиль генерала легко наматывал километры под монотонное мелькание деревьев, которыми были обсажены обочины шоссе. В Кракове Речницкий занимал симпатичный двухэтажный особнячок предвоенной постройки с небольшим садиком, в престижном районе, сплошь застроенном подобными же недешевыми особняками. Маленький сын генерала, Юрий, начал понемногу гулять по улице, то под присмотром Янки, бывшей уже на шестом месяце, то под присмотром одного из двух генеральских шоферов, Казика (Казимира). Отец, убедившись, что ни Янка, ни сводный братишка никаких проявлений недовольства со стороны дочери не вызывают, с чувством облегчения отправил ее обратно в Варшаву – продолжать учебу. И не только…

Краков Нине очень понравился. Старинный город, уцелевший в вихре войны благодаря усилиям Красной Армии, был не только красив, но и внушал уважение неподдельной стариной зданий исторического центра. Да и что она видела до этого? Ташкент, Москву, сначала промелькнувшую мимо нее, как в тумане, а затем осмотренную урывками во время только что закончившейся краткой поездки. Вроцлав она, считай, и вовсе не успела как следует разглядеть, а Варшава лежала в устрашающих руинах. Жалко было, что первое знакомство с древней столицей Польши оказалось поневоле кратким. Правда, расставание с Краковом было немного скрашено тем, что в обратный путь она отправилась не одна, а вместе с отцом, который часто и подолгу навещал Варшаву по своим делам. Второй шофер отца, Янек, повез их в современную столицу Польши.

Мелькание за окном машины непрерывной череды деревьев, росших на обочинах вдоль шоссе, убаюкивало. Нина зевнула раз, другой, затем привалилась к отцу, положила голову ему на плечо и задремала. Якуб всю дорогу до Варшавы старался сидеть не шевелясь, боясь потревожить спящую дочку. Вздремнуть бы самому, но нельзя – на дорогах неспокойно и не стоит терять бдительность. Лишь когда машина въехала в Варшаву, он тронул девочку за руку:

– Просыпайся, свою школу проспишь! – и начал осторожно шевелить плечами и выгибать спину, чтобы немного размять затекшее тело.

10. Нужен другой директор!

Поездка с отцом закончилась, и для девочки снова потянулись интернатские будни. Но Нина не была бы сама собой, если бы не ввязалась в очередные приключения. Да ходить за ними далеко и не приходилось. С интернатскими регулярно завязывали драки харцеры, большинство организаций которых находилось под влиянием католической церкви или правых партий. ППР предпринимала пока только первые шаги по организации под своим патронажем отрядов «красных харцеров».

Крепкие, спортивные и, что немаловажно, хорошо откормленные, харцеры были серьезными противниками. Но и среди учеников русской школы было несколько крепких ребят, прошедших войну, против которых харцеры не могли устоять. Особенно выделялись своей удалью двое парней, которых звали Дорогуша и Рябчик. Первый заработал свое прозвище за то, что все время обращался к собеседникам «дорогуша». Второму прозвище досталось за лицо в рыжих веснушках. Однако эта силовая поддержка не всегда бывала на месте, и вот тогда уж школьникам приходилось туго.

Как раз в один из таких неудачных моментов Нина оказалась на месте событий и недолго думая вмешалась в стычку. Понимая, что против численного превосходства харцеров ее навыки рукопашного боя не очень-то и помогут, она, чтобы защитить своих, пальнула в воздух из пистолета. Харцеры бросились наутек, а на месте события тут же появился патруль гражданской милиции:

– Кто стрелял?

– Я стреляла, – не стала запираться Нина.

– Пройдемте с нами в отделение.

Из отделения Нина позвонила отцу, к счастью, все еще находившемуся в Варшаве, и он приехал ее выручать.

– Как тут тебя, не обижали? – первым делом спросил генерал, подходя к своей дочке и обнимая ее одной рукой за плечи.

– Пусть бы только попробовали! – с вызовом ответила девочка.

– Ладно, храбрый заяц! – усмехнулся Якуб и шутливо потрепал ее по голове. – Так что у вас приключилось?

– Драка наших с харцерами, – будничным голосом ответила девочка, – ну, я и пальнула разок в воздух, чтобы их разогнать.

И, без всякой паузы, Нина повернулась к стражам порядка и перешла на них в наступление:

– А почему же вы не вмешались, видя, что идет драка? Неужели в ваши обязанности не входит следить за порядком на улицах?

– Это не наше дело! – ответили стражи порядка. – Охраной русских пусть занимается русское посольство.

– Так-так, – зловеще произнес генерал Речницкий. – Глядите, я ведь разберусь, почему школа Министерства национальной обороны Польской Республики не охраняется!

Хотя появление грозного генерала немало смутило полицейских, но ответ нашелся быстро:

– Раз уж Министерство национальной обороны… – развел руками один из них, с двумя лычками на погонах, – тогда пусть военные охраной и занимаются.

Результатом этой стычки было появление во дворе школы поста автоматчиков. Заодно Нина обратилась к отцу с просьбой:

– Папа, выясни, пожалуйста, нельзя ли нам какого-нибудь другого директора школы подобрать?

– А этот чем плох? – поинтересовался Якуб.

– Ну, какой из него директор школы! – воскликнула девочка. – Молодой лейтенант, педучилища он не кончал, как со школьниками работать, совсем не соображает. Я понимаю, он боевой офицер, ногу на войне потерял, но в школьных делах ведь вовсе не разбирается. У него и с учителями постоянно какие-то проблемы.

– Ты так говоришь, будто вам совсем какого-то дурака или недотепу поставили, – не слишком довольно заметил ее отец.

– Да не говорю я, что он дурак! – Нина была еще более недовольна, что отец не хочет ее понять. – Воевать, может быть, он прекрасно умеет. Но в школе он глупость за глупостью творит.

И девочка поведала историю о том, как боевой лейтенант попытался навести казарменный порядок в женском отделении интерната и какой из этого вышел скандал с его обитательницами:

– Представляешь, приперся к нам с утра проверять, аккуратно ли у девчонок застелены постели и не хранятся ли посторонние предметы под матрацами! У нас же не солдатская казарма, где ничего лишнего быть не должно. Ну, и сразу наткнулся на… – Нина чуть замялась, подыскивая слова, – на предметы дамского туалета. А они… – тут девочка замялась еще сильнее, – далеко не все в стерильном состоянии. Особенно если у кого месячные.

На этом месте генерал смущенно хмыкнул, а его дочка, как ни в чем не бывало, продолжала свой рассказ:

– Девчонки, понятное дело, подняли дикий визг и заявили, чтобы он не смел копаться в их трусах. Ты бы видел бедного лейтенанта! Засмущался весь, стал красный, как рак, и пошкандыбал со своим костылем прочь из комнаты. Жалко ведь его, но все у него невпопад получается.

Нина не стала рассказывать отцу о своих собственных трениях с незадачливым директором школы. Молодой лейтенант не скрывал свою антипатию к ней:

– Ишь, генеральская дочка выискалась! Взяла себе манеру занятия прогуливать. У нас тут все равны, и правила для всех общие! – не раз ворчал он, узнав об очередном внеурочном исчезновении девочки из интерната (или столь же внеурочном появлении в нем). Кстати, именно эта способность появляться в школе и исчезать из нее, не проходя мимо вахты на входе, больше всего и раздражала директора. Тем более что все его попытки застукать, как же она это ухитряется проделать, оказались безуспешны.

Между тем ларчик открывался просто. Чтобы каждый раз не вступать в пререкания с вахтером, Нина заранее подготовила себе запасной путь, обратившись к Дорогуше, который был наголову выше ее и обладал недюжинной физической силой:

– Слушай, а ты можешь прутья у забора немного разогнуть?