Сундук с тремя неизвестными - Валентина Андреева

– Мама дорогая! – Наташка осветила фонариком часы. – Цигель, цигель… Исходя из того, что мы должны были найти компромат или что там еще при уборке, надо быстренько наметить плановые мероприятия по ее проведению. Давай, включай свет везде. С твоей теорией нам никакой арест не грозит.

Комната осветилась мягким светом затейливого абажура, сохранившегося не иначе как с середины прошлого века. Цепкий глаз подруги пробежался по потолку, потом по стенам с маленькими картинами, фотографиями в рамочках, Светкиными медалями и грамотами за спортивные достижения и задержался на кровати. Минутное сомнение, и Наташкин взгляд уставился на пол.

– Ну, не знаю… Если только здесь кровать перевернуть, матрас с двух сторон пропылесосить, а пол… Нет смысла для уборки вскрывать паркет и протирать каждую паркетину в отдельности.

– Можно кровать не переворачивать, а просто под нее заглянуть. Под матрас – тоже. А еще – под ковер.

Через несколько минут в наших руках находилась пластиковая папка, косившая под миниатюрный портфельчик, в которой лежала пачка платежных и еще каких-то документов (некогда было разбираться). Пара потрепанных ежедневников и две дискеты оказались под покрывалом – как раз в том месте, куда ранее уселась Наташка. Я успела съехидничать, отметив излишнюю скромность подруги насчет отсутствия у нее третьего глаза. Пусть даже и на таком не очень подходящем для этой цели месте. Первую половину поиска можно было считать оконченной.

За окном все еще было темно, тем не менее набирал силу массовый выгул собак. Шесть часов – наш час икс, требовалось немедленно сматываться. Не удосуживаясь наведением порядка в комнате, мы рванули в другую.

– Ну? Только быстро! Без лишних слов, все объяснения дома. Так что ищем здесь?

От нервного напряжения у меня тряслись не только руки, но и голос. На тонкой ноте я проблеяла:

– Фотографии и старые документы. Сколько можно повторять?

– Эти фотографии? – Наташка ткнула фонариком в плотно заставленные книгами полки, украшенные разными безделушками и черно-белыми снимками Светкиного садовского и школьного детства.

Не отвечая, я шагнула к тумбочке под телевизором и выволокла оттуда гору старых коробок из-под конфет, открыток, пачки фотографий. Первым моим желанием было найти большой пластиковый пакет или сумку, запихнуть всю эту живописную, отдающую запахом пыли кучу туда и вместе с обнаруженной папкой-портфельчиком уташить в машину. Разобраться можно и дома.

– Ты со своим-то барахлом не разберешься, – заявила Наташка, обидевшаяся за «третий глаз». – Впрочем, я не возражаю, если разборка будет проходить у тебя. Сиди и фильтруй весь этот базар, а я пока поищу подходящую сумку.

Пока она отсутствовала, я торопливо лазила по коробкам, отшвыривая в сторону старые документы на бытовую технику, пачки оплаченных квитанций за газ, свет, телефон и коммунальные услуги почти двадцатилетней давности – наверное, у хозяек руки не доходили выкинуть.

– Пихай все в этот мешок. – Наташка протянула мне огромный пакет. В таких обычно продают оптовыми партиями сахар. – Ну что ты бездельничаешь? Хочешь, чтобы нас с этим мешком на выходе из подъезда и повязали бы? Уже не одна собака отметила, что в квартире отсутствующих Беловых кто-то присутствует.

Это замечание меня подстегнуло. Для начала я шваркнула в мешок все то, что старательно отфильтровала. Такой расторопности и сама удивилась, в результате опять замерла. Наташка с чувством чертыхнулась и, как попало, побросала следом все оставшееся. Последним туда же полетел ее фонарик. Мой так и не нашли. Личность, маскировавшаяся под меня, вполне могла прихватить его в качестве дополнительного аксессуара к грязному наряду.

Я вспомнила глухой стук, раздавшийся перед тем, как щелкнул дверной замок. Улепетывая, предпоследний герой сегодняшней вылазки нечаянно отфутболил мой фонарик к двери и вынужден был его подхватить, чтобы не мешал ее открыть.

– Ограбили по полной программе, – проворчала я, подхватывая протянутый мне Наташкой мешок. Папку с документами она так и не решилась в него бросить, сунула за пояс своих джинсов, прикрыв джемпером.

– Да. Как-то неаккуратно все вышло, – вздохнула она, доставая ключи. – Надо бы приехать и все за собой убрать. – И вдруг неожиданно резко выпрямилась. – Ир, а ведь мы здесь наследили. Где только наших отпечатков нет.

– Да мы уже давно здесь наследили. Попробуй доказать, что это не так. Сейчас дверные ручки протрем и порядок. – Я закинула мешок за спину и смело шагнула в открывшийся дверной проем. В ту же минуту меня ослепила яркая вспышка люминесцентных ламп. Я закрыла глаза и застыла в ожидании грозной команды «Руки вверх!!!». Ожидание было столь напряженным, что подняла их добровольно и немного приоткрыла глаза. Мешок вяло брякнулся на пол и в слегка попорченном состоянии моментально уехал в квартиру. Следом я почувствовала, как непреодолимая сила тянет меня следом. Попятившись, очутилась на том же месте, с которого стартовала на выход, получив довольно чувствительный удар дверью в то же самое место, в котором лично у Наташки предположительно открылся третий глаз. Через неплотно закрытую дверь были хорошо слышны шаркающие шаги. На втором этаже шарканье прекратилось. Какой-то мужик, гремя ключами, принялся ворчливо делиться с собакой своими выводами по поводу недавнего отсутствия света на трех этажах подъезда: «Совсем распустились наркоманы-алкоголики, Муха. Кнопки выбивают. Как вампиры в темноте балдеют. Иди, иди домой…».

Порядок нашего с Наташкой бегства был наскоро пересмотрен. В облике подруги ничего не изменилось, а вот мне пришлось скоропостижно «забеременеть». Весь мешок непонятно чего, добытый таким непосильным трудом, стараниями подруги был превращен в плотный прямоугольный сверток и затем запихан под мой джемпер, где для надежности закреплен моим же слегка жеваным на концах платком.

– Стесняться тебе нечего – непорочное зачатие, – прокомментировала мой вид Наташка.

Квартиру и подъезд мы покинули без проблем и, казалось, без свидетелей. Но как только уселись в машину, мне стало казаться обратное. Тот человек… Лично я бы на его месте точно дождалась, чтобы увидеть, когда, а главное, С ЧЕМ мы выйдем из Светкиной квартиры. В сером, зарождающемся свете нового дня каждый куст, каждое дерево, не считая игрушечных домиков на детской площадке, выглядели прекрасным убежищем для наблюдателя.

– Успокойся! – отрезала Наташка, с которой я поделилась своей тревогой. – Какой дурак или дура на рассвете решится лазить здесь по кустам в твоей привлекательно-грязной одежде? Оба – и он, и твои шмотки, объединенные единой целью, слиняли отсюда сразу же после бегства. Чтобы не приковывать к себе лишнего внимания. Скорее всего, это все-таки дура. Я имею в виду – баба. Какой мужик позволит себе рядиться в женскую одежду?

– Перепуганный! И он мог приехать сюда на машине.

– Вот сейчас поедем, а ты смотри в оба – есть ли последователь.

– Преследователь!

– А я говорю, последователь! Тот, кто поедет с разведывательными целями за нами следом. Преследуют по другим основаниям. Если последователя не будет, завернем в ближайшую подворотню, чтобы освободить тебя от мешка. Не приведи господи, кто из знакомых у дома увидит – до конца жизни не отмоешься.

Было не до обсуждения результатов ночного похода. Несмотря на отсутствие «последователя», подходящая подворотня нашлась не скоро. Все до одной, как казалось Наташке, имели сомнительное прошлое, настоящее и будущее. Тем временем столица активно просыпалась, что ознаменовалось не только поголубевшим небом, решительно настроенным на жаркий день солнцем, но и быстро увеличивающимся количеством машин и пешеходов. Очарование ночного города растаяло.

От ставшего ненавистным мешка мне так и не удалось избавиться до самого дома. Да и у родного подъезда пришлось долго ждать соответствующего для этого дела момента. На нервной почве началась дикая чесотка. Зудели живот, руки и даже физиономия. Я было попробовала развязать платок, чтобы вытащить сверток самостоятельно, но узел оказался на спине, а синтетические, ветхие от старости нити мешка стали расползаться прямо под руками. Возникла угроза массового обвала бумаг вниз.

– В конце концов ничего страшного, – вылезая из машины, заявила Наташка, – может, у тебя горб не с той стороны вырос. Поддерживай его снизу и думай только о том, что ты носительница прекрасного – доказательства истины по делу. – Она открыла дверь машины с моей стороны и, торопливо оглянувшись, добавила: – Вылезай! Быстро! А то сглазят. Как все прекрасное. И смотри, не растряси мешок по дороге.

Если бы не внезапное явление Анастас Ивановича перед открывшимися дверями лифтовой кабины на нашем этаже, все вообще было бы хорошо. А так она добавила несколько тревожных минут. С утра пораньше ей приспичило отправиться в магазин за молоком и пополнением запасов овсянки. Мы дружно поздоровались и, не дав соседке опомниться, полетели к дверям. В ответ на ее сверхлюбопытное «вы откуда?» и «Ирочка, с тобой случилось?» Наташка успела сообщить, что звонила собака, забыли выключить электроплиту.