Секстет - Салли Боумен

Обе эти возможности она отвергла: второе было бы признаком невоспитанности, а первое могло бы задеть Колина, а ей не хотелось причинять ему боль. Его лицо теперь выражало глубокое отчаяние. Он бросил на Эмили умоляющий взгляд.

– Мы немного заболтались, Эм, – сказал он. – Я думаю, ты устала и нам пора…

– Чепуха. Наоборот, я только сейчас окончательно проснулась. Я в прекрасной форме. Кроме того, я не закончила, и я хочу узнать, как смотрит на это Линдсей. Так на чем я остановилась? Ах, да… Потомство, происхождение, деньги и, конечно, поклонники. Поклонники, безусловно, представляют очень серьезную проблему, как вы считаете, дорогая?

Поклонники? Окончательно растерявшаяся Линдсей подняла глаза к потолку.

– И наконец, дорогая… Наконец мы подходим к самому важному вопросу. ПОЛ. Пол, дорогая и, конечно, любовь.

Любовь? Линдсей начала понимать, что собаки здесь ни при чем. Колин, который болезненно вспыхнул, услышав слова «пол» и «любовь», теперь смотрел прямо перед собой, словно был уверен, что если как следует сосредоточится, то сможет телепортировать себя куда-нибудь в другое место.

– Боюсь, я не совсем понимаю, – начала Линдсей.

– Дорогая, там есть бывший муж! – выпалила Эмили так, будто это объясняло все. – Весьма странный человек, как докладывают осведомители. Простите за вольность, дорогая, но позволю себе заметить, что, как и вы, она любила неразумно и сделала неправильный выбор. Будет ли она вести себя разумнее в будущем? Можем ли мы рассчитывать, что она подыщет себе пару, которая нас бы устраивала. Увы, нет. Она может вообразить, что влюблена, как обычно делают женщины, и будет неспособна к правильной оценке.

– Эм, ты переходишь все границы, – перебил ее Колин за несколько мгновений до того, как это успела сделать Линдсей. Он, кажется, постепенно приходил в себя и послал тетке воинственный взгляд. – Ты не имеешь права осуждать ее первый брак и рассуждать о будущем.

– Я согласна с Колином, – поддержала его Линдсей. – Тот, кто раз обжегся, становится гораздо осторожнее.

– Вы так думаете? Какая прелестная парочка оптимистов. – Эмили окинула их строгим взглядом. – А я продолжаю сомневаться. Следующий муж? Мы не знаем, каким он будет. А как насчет любовников? Я предвижу массу проблем.

Она оглянулась через плечо, потом уставилась в угол комнаты, как будто проблемы могли появиться оттуда. Мягко тикали часы, Эмили настороженно прислушивалась. Из кучи подушек раздалось низкое угрожающее рычание. Линдсей вдруг вспомнила о призраке Анны Конрад, и по спине у нее побежали мурашки.

– Колин, ты что-нибудь слышал? – Эмили склонила голову набок. Было заметно, что она слегка побледнела.

– Нет, ничего. Возможно, это Фробишер в коридоре.

Колин открыл дверь. Из коридора потянуло холодом, Линдсей поежилась, и Колин закрыл дверь.

– Нет, – сказал он. – Фробишер у себя в комнате смотрит телевизор, я слышу. Может быть, это телевизор, Эм?

– Может быть. Иногда мой слух чрезвычайно обостряется. – Она помолчала, потом продолжала: – Это здание полно звуков, и они не всегда приятны. Дом выражает свои мнения и желания. Когда я была ребенком, эти звуки меня пугали. А вы что-нибудь слышали, Линдсей?

– Нет, кажется, нет. Хотя когда ваша собачка зарычала… И у меня сразу заледенели руки.

– Надеюсь, вы ничего не видели? – резким тоном спросила Эмили.

– Нет, ничего.

– Прекрати это, Эм. – Колин подошел к Линдсей и взял ее за руку. – Прекрати ее пугать.

– Пугать? Но я ничего не сделала.

– Линдсей, это я виноват. Мне не надо было рассказывать вам за обедом эти истории с привидениями.

– Возможно. На меня такие истории всегда производили впечатление. Но сейчас все уже прошло. Так о чем мы говорили?

Колин отпустил ее руку. Линдсей чувствовала, что он напряжен и чем-то обеспокоен. Когда он вернулся на свое место, тетка и племянник долго молча смотрели друг на друга, и в результате этого обмена взглядами Эмили впервые за весь вечер умолкла. К великому облегчению Линдсей, слово взял Колин:

– Я думаю, вы не поняли и половины. Эмили иногда выражается чересчур затейливо. Эм, тебя слушать – все равно что вслепую ехать по серпантину. На самом деле, Линдсей, все довольно просто. «Конрад» – это кооператив. В Англии ничего подобного не существует. Его правление решает, кто может здесь поселиться, а кто нет. Сейчас неожиданно освободилась одна из квартир – номер три, прямо под нами. Она принадлежала старинной подруге Эмили. Женщина недавно умерла. Женщина, которая хочет ее купить и которую я лучше не стану называть, актриса, и очень известная актриса. Она пытается получить решение правления как можно скорее, потому что как можно скорее хочет сюда вселиться.

– Она ставит нам сроки. – Эмили недовольно повела плечом. – Мы не привыкли к ультиматумам, нам это не нравится.

– Я бы тоже поставил вам ультиматум, Эм, – нетерпеливо произнес Колин. – Это тянется уже несколько месяцев. Банкиры, биржевые маклеры, бесконечные запросы, я удивляюсь, почему вы еще не потребовали от нее медицинского освидетельствования. Все это просто нелепо. – Он обернулся к Линдсей. – Завтра должно быть принято окончательное решение. Эмили входит в комитет…

– Вместе с четырьмя трусливыми мужчинами! – выкрикнула Эмили.

– А Генри Фокс, о котором она упоминала, его возглавляет. Только не слушайте ее: двое из этих четверых «трусов» – настоящий кремень, а что касается Биффа Холлоука, то его довольно трудно назвать мужчиной.

– Я обожаю Биффа, – запротестовала Эмили. – Бифф – душка. Он остался ребенком даже после четвертого развода.

– Совершенно верно, можно больше ничего не говорить.

– Между прочим, Бифф настроен скорее за, чем против нее. Когда зашла речь об оргиях, он был просто в восторге. Он сказал, что в таком случае она, несомненно, получит его поддержку. Милый Бифф! Два мартини перед завтраком каждый день, а в остальное время…

– Оргии? – в один голос вскричали Линдсей и Колин. Колин тяжело вздохнул.

– Нет нужды спрашивать, кто поднял этот вопрос. Это ты, Эмили, верно?

– Возможно, я случайно обмолвилась, – лучезарно улыбнулась Эмили. – Всегда следует предполагать худшее. Вспомните о ее профессии! Я предвижу вечеринки, алкоголь, наркотики… люди приходят и уходят днем и ночью… Я знаю, о чем говорю, поверьте. Фробишер снабжает меня желтой прессой, и я уделяю ей самое пристальное внимание.

– Эм, ради Бога, – Колин испустил усталый вздох. – Во-первых, она живет вовсе не так, я это тебе тысячу раз говорил. – Он в отчаянии взглянул на Линдсей. – Теперь вы понимаете, – сказал он, – с чем мне приходится сражаться?