Клан Дятлов - 5 (СИ) - Пуничев Павел

– Надо одеть на него броню, что мы с тобой сняли с Королевы Ползунов.

– Что?

– Доспех, сотника из другого мира, у него в полном комплекте иммунитет к любому воздействию на разум, как у твоего кольца. Мы же все равно ему собирались его подарить. На время. Нам все равно до трехсот сорокового уровня еще лет двадцать качаться.

Я согласно кивнул и активировал пятиминутные телепортационные врата. Черная воронка, запульсировав, зависла передо мной. Только вот она была не больше пятидесяти сантиметров в диаметре. Похоже мастер – телепортатор спихнул мне все залежалые, бракованные свитки. Чертыхаясь и разрабатывая в голове план страшной мести засранцу, я рыбкой нырнул в портал. Вывалился прямо в подвале, свалившись на груду барахла. Еще раз поклявшись разгрести тут все сразу по приезду, перебрался через завалы к стеллажам, где у нас хранилось самое ценное. Потом была стремительная загрузка частями доспеха, громкие ругательства, попытка построить из вещей пирамиду, по которой я пытался добраться до повисшего под потолком портала, еще более громкие ругательства, когда по истечении времени портал захлопнулся, еще больше проклятий, когда я потратил еще десять тысяч, активируя новый портал, вопль когда невидимая рука подхватила меня за ногу, подбрасывая в воздух, и облегченный выдох с последующим неистовым кашлем при приземлении во вездесущую пыль. После этих приключений серьезный разговор с мастером – телепортатором вышел на первое место среди обязательных дел, далеко опередив остальных претендентов.

– Калян, давай, руководи!

– Почему я?

– Ты, единственный среди нас, кто полный доспех носит, что тут в первую очередь одевать надо?

– Все равно что, я просто по лотам его раскидываю, а он на мне появляется.

– Черт, точно, давайте тогда с кирасы начнем, остальное, я думаю полегче будет.

Вы, когда-нибудь зимой одевали маленького ребенка на гулянку? Вроде, не сильно несложная задача, но теперь помножьте все это на пятьдесят и получите примерно половину от тех ощущений, что бы получили, заковывая в латы двухсоткилограммовую неподвижную тушу орка. Особенно неприятным оказалось в конце то, что левая перчатка отказалась надеваться на протез, заменяющий его руку. Пришлось снять закрепленный там тесак и уже потом нацепить перчатку. В конце процедуры, не смотря на подложенные под тушу шкуры, мы были точь-в-точь похожи на пылевых големов, но зато Остап очнулся.

Глава 20

— Спокойнее, Остап, теперь, все будет хорошо.

Остап задергался, его скрючило и вырвало…

— Пофиг, твою мать, я же тебе сказал забрало открытым оставить!

Из-за закрытого забрала послышалось подтверждающее бульканье, оно откинулось и на нас уставилась не сильно чистая, но ухмыляющаяся рожа Остапа.

— Вот, жеж, я и забыл уже какой ты страхолюдина, — я подставил плечо под его руку, — давай, садись и расскажи, что здесь произошло.

— Особо рассказывать нечего. Как мы расстались с вами, духи Уммра*кея отнесли нас сюда, и мы все это время кружили по локации, пытаясь разобраться, что же здесь такое происходит. Семь дней назад, когда отсюда ушел последний единорог со своей свитой, Уммра*кею удалось ментально пробиться через преграды, поставленные сидящим в Улье существом и начать изучать его. День проходил за днем и с каждым разом ему удавалось пройти чуть дальше, но два дня назад произошло событие, нарушившее все наши планы: ранним утром, дозорные донесли, огромная армия наших братьев, видимо, даже не представляя, что делают, вторглась на территорию Улья. Сидящая в нем тварь пропустила их всех на свою территорию, а потом одним ментальным ударом захватила все их разумы. Вернее, не рассчитав своих сил, она смогла только обездвижить их. Слишком много их оказалось — тварь не смогла ими всеми управлять. Стоило ей усилить свое воздействие на одну группу пленников, другая — оказывалась на свободе, бросаясь в атаку на этот Улей. Увидев это, мы решили, что наш час настал, пока армия сдерживает врага, пожирая все его ментальные ресурсы, мы сможем атаковать Улей и уничтожить его хозяина. Мы пошли в атаку, а оказалось, что вошли в ловушку. Мы беспрепятственно добрались до этого места, когда в зону подвластную улью с трех сторон вошли единороги, сопровождаемые своими свитами. Мы моментально оказались в их власти, только Уммра*кей смог дать отпор, не поддавшись на их атаку, но на большее его не хватило. Я хоть и был обездвижен, но видел все, что происходило в поле моего зрения.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Уммра*кей и единороги застыли друг против друга, а их прислужницы начали разоблачать воинов, вытаскивая их из доспехов, а потом отволакивая их к Улью. Ночью дошла очередь и до меня: меня раздели, но оттащить к Улью не успели. Пришли вы и изжарили их и всех их тварей. Я гляжу, ты, Пофиг, достиг небывалых высот в своем деле.

— Что? А, нет, это не я. Это наш питомец был... Он погиб в этом бою. Но единорогов мы завалили, вот только что дальше делать? Армия так и не освободилась, и у нас Майор пропал, он тут с этой армией был, но мы его еще не нашли, может его уже в улей утащили?

– Нас теперь четверо, тем более Остап десятерых стоит, если будет надо, то пробьемся и в Улей.

— Не знаю, на меня сильно не рассчитывайте, в этих латах очень непривычно. Даже двигаться в них не удобно, мне бы обратно мои, из кожи зеленого дракона, а в этих я и половины не выдам того, на что по-настоящему способен.

— Черт, у тебя, что, ограничение на ношение металлических доспехов?

— Не знаю, я всю жизнь кожаные носил, максимум с нашитыми пластинами из зубов дракона.

— Точно ограничения, но старые доспехи по любому одевать не вариант, моментально окажешься парализованным под властью твари из Улья.

– Надо идти и убивать эту тварь, других вариантов нет.

— Можно на себе перетаскать всех за пределы зоны, за месяцок, думаю управимся.

— Нет, я же сказал, пока внимание твари рассредоточено на большое количество жертв, она их только обездвиживает, а унесем половину, со второй половиной, возможно, придется сражаться, хотя здесь ни в чем нельзя быть уверенным...

– Ну, это я так предложил, как запасной вариант. Если мы решили нападать, то пора выдвигаться, пока бафы не упали. Остап, вон куча доспехов и оружия, которые с вас сняли, найди свои топоры, а мы пока Уммра*кея получше устроим.

Я споил ему еще воды, Калян воткнул вокруг него четыре копья, Пофиг накинул на них шкуру, устроив навес от солнца.

– Я готов, – к нам подошел Остап, за спиной пара топоров, здоровенный кинжал на поясе и перевязь с эликсирами, к левой руке пристегнут щит. Идемте, я покажу вам как сражаются настоящие воины! Только это... помогите мне развернуться, а то эти доспехи вообще ворочаться не дают.

– За-ши-бись! Надеюсь в этом Улье немного поворотов, а то нам капец…

Две сотни шагов, с глаз будто спадает очередная пелена, и улей предстает перед нами во всей своей отвратной чужеродности. Будто кусок застывшей прозрачной строительной пены с застрявшими в ней соломинками, он прилепился к склону горы. Но ассоциация с ульем была правильной: его полупрозрачная, серо-желтая глубина, словно соты была поделена на шестиугольники. И словно в сотах, в глубине каждого отдела в вязкой жиже плавало по какому-то сгустку. И что мне больше всего не понравилось, вся поверхность Улья пульсировала, будто единый живой организм. На ощупь она была похожа на мягкий толстый пластик, а протоптанная в пыли сотнями лап тропа вела единственному входу в виде пещеры прикрытой складками полупрозрачной пленки. Раздвинув их, мы вошли в круглый пульсирующий тоннель.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Внимание! Вы вошли в инстанс: “(.)” №2

Внимание! Вы подвергаетесь влиянию разрушающей ауры богини Мораны: прочность вещей -1 каждые 30 секунд.

Стоило нам войти, как вонь, что стояла на улице, стала просто вещественной, укутывая нас в свои удушающие объятия. Тусклый свет, пробивающийся сквозь стенки Улья, еще больше усугублял гнетущую обстановку. Несмотря на то, что надо было торопиться, я приник к прозрачной стенке, пытаясь рассмотреть происходящее в ее глубине. В этот раз мне это удалось: сгусток, плавающий в вязкой жидкости, оказался гоблином, практически лишенным кожи, его тело мелко подрагивало, лоскуты оставшейся еще кожи медленно растворялись, расползаясь мутной взвесью внутри жидкости. Тело дернулось, на изъеденном лице дрогнули остатки век. Они широко распахнулись, покрытые бельмами глаза уставились прямо на меня, рот раскрылся в беззвучном крике, изъеденная кисть в отчаянии заскребла по разделяющей нас стене.