Давай никогда не встретимся - Алена Лайкова

впереди. А вот кто-то другой с работой, деньгами даже до завтра не доживёт.

И, снова отвернувшись, взглянула на панораму города. Сзади поперхнулись воздухом и замолчали. Кажется, я сказала что-то не так. Усмехнулась. Мы поехали вниз и, чуть достигнув земли, ринулись назад в небо. Вверх-вниз, по кругу. Город то открывался глазам, то стыдливо прятался за многоэтажками. Я наслаждалась. Отдавалась зрелищу всем естеством, будто была здесь одна. На самом верху сердце трепетало от сладкого испуга, в нижней точке нетерпеливо требовало продолжения. В какой-то момент меня посетила старая мысль из прошлого: что будет с ним, если я сейчас, допустим, прыгну вниз? Спасу ли этим принца? Я помотала головой, отгоняя эту идею. Что за глупость? Наконец колесо остановилось. Мужчина вышел, напоследок кинув на меня неодобрительный взгляд. Работник аттракциона, выпускавший его, перевёл на меня вопросительный взгляд.

– Я на второй круг, – улыбнулась ему в ответ.

И снова медленно, плавно поплыла вверх, навстречу простору.

Лишь накатавшись до тошноты, я наконец сошла на землю. Проводила взглядом новых пассажиров – семью с маленькими детьми. Встряхнувшись, пошла за скутером. День только начинался.

Уже на входе мне снова позвонили, правда, не хозяйка, а Надя. Трубку брать не стала. Сев на скутер, задумалась. Интересно, что сейчас делает принц? Прощается с родными? Сидит в офисе? Рисует по подворотням? Хохотнув, я надела шлем и поправила мешающуюся гитару. Раз уж сегодня лишила себя удовольствия готовить кофе другим, поеду сама выпью чашечку-другую. Тронувшись с места, я нырнула в поток машин.

Мир снова проносился сбоку, а ветер трепал волосы и одежду. Я посматривала по сторонам, выбирая, где остановиться. Центральные улицы, чистые и величественные, превращались в лабиринт, в котором я с удовольствием блуждала, поддаваясь порывам выбирать ту дорогу, которая нравилась. Теперь ограничений не было. Я могла не бояться собственных желаний. Тщательно сдерживаемая за развлечениями грусть засвербела в душе, грозясь вылезти наружу, и я экстренно припарковалась у ближайшего кафе. Спустившись со скутера, шагнула к простенькой вывеске. «Наша выглядит привлекательнее», – промелькнуло в голове. Пришлось снова напоминать себе, что больше не наша. Толкнув дверь, я шагнула в тихое пустое заведение. Официантка, сидящая в телефоне, подняла взгляд.

– Здравствуйте! Что будете заказывать? У нас есть бизнес-ланч, любые три блюда из списка плюс напиток, а также весеннее меню.

Я молча кивнула в ответ на какую-то из этих фраз и присела за столик. Осмотрела погружённый в оцепенение зал. Да, неважно у них идут дела. И это в центре!

– Эспрессо, пожалуйста. Больше ничего.

Официантка разочарованно взглянула на меня и отошла к стойке. Такой же сонный бариста запустил кофейный аппарат. Я смотрела на это, чувствуя, как на душе постепенно становятся всё тоскливее и тоскливее.

– У вас всегда так много народу?

Официантка оглянулась на меня. Вздохнула, видимо, решив, что короткая беседа с клиентом лучше очередного обновления ленты инстаграма.

– Обычно больше. Только сегодня день такой безлюдный. К обеду набегут.

Я хмыкнула. Все мы так говорим, если приходится выкручиваться. Я задумчиво проследила за унылой девушкой, за парнем, возившимся с аппаратом. В голову пришла неожиданная идея. Губы растянулись в улыбке. Да, то, что нужно. Дождавшись, пока девушка принесёт мне чашку кофе, я сделала глоток и задумчиво произнесла:

– Хороший кофе. Жаль только у меня денег нет.

Официантка резко помрачнела. Ещё бы.

– Что ж ты вообще сюда зашла? – спросила она.

Я виновато развела руками.

– Вас пожалела. Вам, наверное, любые клиенты в радость.

Девушка скрестила руки на груди. Хмуро переглянулась с бариста.

– Будешь отрабатывать, – процедила она. – Просто так тебе кофе никто не отпустит.

– Да брось, Наташ, – лениво протянул бариста, здоровый парень с татуировками на руках. – Как она отработает? Мы сами с утра бездельничаем. Оплачу я эту чашку, а девчонка пусть идёт.

Официантка зыркнула на него. Бариста флегматично взглянул в ответ. Не дожидаясь, чем кончатся эти переглядки, я возразила:

– Отчего не отработать? С удовольствием.

Посмеявшись про себя над их лицами, поднялась. Осмотрелась.

– Вам тут, как посмотрю, зазывалы не хватает. Побуду за него.

И, сняв гитару, направилась к двери. Наташа следила за мной с недоверием, явно не зная, чего ожидать. Бариста только хмыкнул из-за своей стойки. Подойдя к двери, я открыла её, подпёрла ближайшим стулом и села. Положила гитару на колени. Рука невольно пробежала по грифелю, и я слабо вздохнула. В следующей жизни этого уже не будет. И альбом так и не появится.

– Что ты собралась делать? – поинтересовалась Наташа.

Я загадочно улыбнулась.

– Сейчас поймёшь.

И заиграла. Песня, что весь день крутилась то в голове, то в наушниках, сама просилась на кончики пальцев, и я наконец дала ей дорогу.

Я не могу понять, где мне искать обман,

 Страницы прочь, читаю только по губам.

 Три, две, одна, ноль строк – как безупречен слог!

 Еще одна глава из жизни за порог.

[Примечание автора: песня группы Septem Voices “Тень”]

Голос вылетел из полумрака кафе, как птица, прорываясь на улицу. Я закрыла глаза, с наслаждением играя рок. Снаружи послышались заинтересованные голоса. Улыбнувшись во весь рот, так, словно я была по-настоящему счастлива, запела дальше:

Властью данной нарекаю небом звезды,

 Что летят, касаясь лепестками ветра.

 Вдруг растают ночи, тени станут проще,

 Смерть на жизнь менять всегда приятно очень.

Официантка что-то одобрительно крикнула за спиной. Я открыла глаза. Люди толпились на улице, слушая. Я играла. Играла с наслаждением, как в последний раз. Точнее, и правда в последний. Кто-то прошёл мимо меня внутрь и сел за столик, слушая. Надеюсь, Наташа не растеряется.

Я не могу понять, где мне искать обман,

 Страницы прочь, читаю только по губам.

 Три, две, одна, ноль строк – как безупречен слог!

 Еще одна глава из жизни за порог.

 Я не могу понять, где прекратится круг,

 Мне не хватает сил и только сердца стук

 Мне говорит о том, что мир еще живой,

 Что он не проклят и давно спасен тобой.

Голос рвался от самого сердца, будто душа вылетала из губ вместе со словами. Я пела на пределе громкости. Связки дрожали от напряжения, воздуха едва хватало. Я чувствовала, как пальцы слабо трясутся от охватившего меня экстаза. Я не просто пела – я сама была песней, и каждое чужое слово принадлежало мне.

Один за другим люди входили внутрь. Снова зашипела кофемашина. Я заиграла тяжёлые, глубокие ноты. Ритм замедлился, пробирая насквозь. Я наклонила голову, понижая голос до зловещего, почти демонического тембра.

Черный цвет не в масть мне, к черту горы власти,

 День и ночь: судьбы