Подари мне себя до боли (СИ) - Пачиновна Аля

— От Джамы? — прошамкал один из шкафов, скосив «бюро» набок. — Как представить?

— Нелли Корнеева из галереи, скажите! — протараторила скороговоркой подруга.

— Откуда? — переспросил охранник.

— Из галереи! — по слогам повторила Нелли.

Криворотый покрылся испариной. Неудивительно, будучи в водолазке и костюме в плюс двадцать три. Достал рацию и, поднеся ее к рабочей свой стороне, проговорил в устройство:

— К Джамалю…

— Нелли из галереи, — теряя терпение, подсказала девушка.

— Нелли из гаРеЛеи.

Да, упражнениями на дикцию дядя явно пренебрегает.

Последний шанс развернуться и бежать! Соня мысленно взывала если не к разуму, то к инстинктам подруги. Но та, игнорируя все стоп-сигналы, неслась вперед, навстречу своей пахлаве. Совсем, как сама Соня несколько дней назад…

— Ну, проходите! — второй охранник-шкаф как-то нехорошо оглядел Нельку, потом переключил внимание на Соню. Взгляд его задержался на Сониной груди, стянутой розовым чулком. Она опять машинально подтянула его сначала вверх, потом отдёрнула подскочивший подол вниз, поздно сообразив, что своими манипуляциями только распаляет всеобщий интерес к образу.

Интерьер холла вполне соответствовал фасаду здания. Соня не была ни в одном дубайском клубе. Да и в Самом Дубае тоже не была. Но что-то ей подсказывало, что ничего общего с этим городом Арабских Эмиратов это заведение не имело. Скорее, с каким-то старым восточным рынком пряностей. Да, название ему вполне соответствовало.

Два других таких же комода в костюмах распахнули перед девушками тяжёлые резные двери под стрельчатой аркой.

Музыка* ударила в легкие тяжёлой волной. Оказывается, внутри самого клуба была хорошая звукоизоляция, потому что уши мгновенно заложило, едва девчонки шагнули в воронку ада. Она пульсировала медленно. Медленнее, чем билось Сонино сердце, но колотила по мозгам, вибрировала в груди, в животе, отдавала в коленные чашечки, сверлом проникала в барабанные перепонки. Казалось, даже волосы на голове шевелились в такт.

Вокруг все размывалось. Дым это был, или пар густым туманом застилал все вокруг, но у Сони возникло ощущение, что они с Нелькой — две мухи, упавшие в банку с молоком, бесцельно барахтающиеся в белом мареве, надеясь куда-нибудь доплыть.

— Корнеева! Куда ты меня привела? Что это за хамам? — Бормотала Соня, прекрасно понимая, что Нелли её не слышит.

Впереди возникла квадрантная спина криворотого. Он обернулся и рацией показал следовать за ним.

Гуськом миновали один затопленный дымом зал, затем другой, лавируя между танцующими в этом угаре гостями клуба. И свернули куда-то за угол.

Квадратный бугай повёл их узким лабиринтом коридора, похожим на внутренний дворик какого-то средневекового ближневосточного города. В тесном, залитом навязчивым красным светом пространстве, сновали мимо какие-то личности с диким блеском в глазах.

«Цигель, цигель, ай лю-лю!» — подтрунивал зло один внутреннний голос. Второй захлебывался в непереводимой игре слов неизвестного Соне наречия.

Наконец, они остановились перед низкой, деревянной, словно состаренной дверью. Кривой постучал три раза металлической колотушкой и открыл ее. Отодвинул гобелен, служивший шторкой и пропустил девушек внутрь.

Да, дизайнерам пять с плюсом. Все было весьма натурально стилизованно под комнату дома в каком-нибудь старом городе Кувейта… если бы не хромированный шест посередине помещения, который смотрелся так же чужеродно, как холодильник в пещере питекантропа.

Однако, наличие шеста объяснилось сразу же и предельно доступно. На низком диване, почти на полу, утонув в хаотично разбросанных цветных подушках, полулежали трое мужчин.

Трое!

Хотя, насколько она помнила, речь шла только об одном.

У Сони как-то нехорошо засосало под ложечкой.

Все трое были явно лицами восточной национальности. Двое лысых, один с шевелюрой. Все трое с густыми чёрными бородами.

Один из лысых поднял голову, передал кальянный мундштук рядом сидящему мужчине и медленно поднялся. Двое других остались сидеть в подушках, рассматривая девушек сквозь пелену ароматного дыма.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Соне было очень неуютно под пристальными взглядами. Она стояла, обхватив себя за локти и наблюдала, как к ним подходит лысый бородач, ростом примерно с Соню. В чёрных брюках и белой рубашке. Конечно же, расстёгнутой чуть ли не до пупа. Мужчина был крепким, плечистым, белый вырез расстёгнутой сорочки контрастировал с порослью чёрных густых волос на груди.

— Джамаль — представился мужчина Соне, протянул ей руку. Чёрная борода разошлась в стороны, обнажая ряд неестественно белых зубов.

«Корнеева, ну и вкусы у тебя!»

— С-соня… — Она нехотя подала ладонь, как для рукопожатия, но мужчина развернул ее кисть и быстро поднёс ее к своим губам, поцеловал, пристально глядя ей в глаза. Затем, то же самое, но подчеркнуто галантно, проделал с Нелькиной кистью.

Соня только сейчас поняла, что сумасшедшей музыки из общего зала здесь не было слышно. Здесь звучала другая**. Восточная, тягучая, не такая агрессивная, но тоже довольно тяжёлая.

Она заметила, что дальняя стена комнаты прозрачная и сквозь неё виден общий зал заведения. Наверное, со стороны самого зала эта стена — зеркальная.

— Нелли, чудесно выглядишь, — проговорил Джамаль на чистом русском и погладил руку девушки.

Соня глянула на подругу. У обычно смелой и решительной Нельки мелко дрожала коленка. Судя по всему, для неё происходящее тоже было полным и не очень приятным сюрпризом.

Под розовым «чулком» по спине скатилась капелька пота. Уж если у бесстрашной Нелли тряслись ноги, то это означало только одно — полный пиздец!

- Проходите, девочки, присаживайтесь. Без вашей красоты наш маленький праздник, все равно, что Бахар байрам без фейерверков!

«Присаживайтесь!» — буркнула про себя Соня.

КУДА??? На эти подушки, прямо между мужиками, похотливо рассматривающими их? Если они сядут в своих нарядах… проще уж тогда сразу лечь.

Инстинкт самосохранения вопил в три горла — БЕЖАТЬ!!! А как? Куда?

— Познакомьтесь, это мои братья, — сказал Джамаль, оборачиваясь к дивану, — это Камиль, — показал он на поджарого лысого в темной шелковой рубашке, усыпанной «турецкими огурцами» и крупной золотой цепи на шее.

Развалившийся Камиль подцепил клешней с блюда целую гроздь винограда, поднял над лицом и крупными, будто вставными зубами, отгрыз ягоду.

«Дионис недоделанный, блин».

Соню слегка замутило. Почему-то, глядя на этого Камиля, она отчетливо ощутила тошнотворно-приторный запах одеколона «Гвоздика». У дедушки на даче такой стоял, он им комаров отпугивал.

— Это Кахан. Для дорогих гостей — просто Каха, — сверкнул винирами Джамаль, кивая на волосатого, булькающего кальяном мужика с небольшим пузцом и чёрными впадинами холодных глаз.

— Джамаль, — проронила Нелька едва слышно, — ты не говорил, что будешь… не один.

— Да? Разве? — лысый сделал удивленные глаза, потом подмигнул Соне и сказал: — Но ты же тоже не одна пришла.

Вот тебе и восточные слаБости. Целых три. Жуй, не подавись. Жалко, Соня не могла поднять ногу в узком розовом чулке, а то б дала Нельке подсрачник. Идиотка! И Нелька и Соня! Две идиотки.

Джамаль наклонился к низкому столику, поднял с него бутылку шампанского — того самого, которым «напаивают девушек до бессознательного состояния».

У Сони больно сжалось в груди. Она поняла, что, пребывая в полной растерянности, не думала о Максе почти… сколько они здесь были? Минут пятнадцать? Целую вечность, в общем.

Был бы у неё выбор, она без колебаний предпочла бы оказаться в его сильных татуированных руках прямо сейчас. И делай с ней, Мор, что хочешь! Пугающий до икоты психопат Моронский сейчас казался ей милым зайкой, по сравнению с этими тремя бородатыми зубастыми акулами.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Давайте выпьем за знакомство! — Джамаль протянул Нелле и ей по бокалу.

Соня машинально обхватила слабыми пальцами ледяное стекло, но пить не торопилась.