Единственный и неповторимый - Александр Савчук

Честно говоря, мне было немного страшновато. Никогда на коне не ездил. С другой стороны, ездить на старой, разбитой «шестерке» смелости хватало, а на умной животине страшно? Наши деды парнокопытными пользовались с удовольствием, значит, и я смогу. Генная память подскажет. Я вставил ногу в стремя и попытался резким прыжком взлететь в седло. Ага, размечтался! Кром, зараза копытная, сделал шаг в сторону, и я, потеряв равновесие, шлепнулся на задницу. Жеребец повернул ко мне морду и оскалил зубы. Насмехается, подлец!

– Ах ты, скотина! – заорал я и, вскочив на ноги, со всего размаха впечатал свою ладонь в лоб скотины.

Кром удивленно уставился на меня и с обидой заржал. Мол, ты чего, мужик? Я ведь пошутил!

– Ладно, не обижайся, – сказал я и обнял коня за шею, прижавшись к его теплой шкуре. – Только давай без шуток. Нам с тобой еще придется долгое время вместе проводить, так что лучше сразу подружиться! Согласен? Вот и хорошо!

Я отпустил коня и снова попытался сесть в седло. На этот раз у меня все получилось. Посадка была неудобной, не привык я сидеть раздвинув ноги! Немного поерзав, я смирился с таким положением нижних конечностей. Гордион привязал к уздечке длинную веревку и повел Крома из конюшни. Капитан вывел Крома, отошел в сторону и, распустив веревку, велел мне:

– Давай, Тимэй, сначала тихонько.

– Эй, Гор, у меня же шпор нет, как я ему команду дам?

– А зачем тебе шпоры? – ухмыльнулся капитан. – Знай, что Кром боль не любит, зачем его шпорами колоть? Он обидится да и сбросит тебя. Колени резко сожми.

Я послушался и толкнул коленями жеребца. Кром незамедлительно пошел тихим шагом. Гордион, держа веревку, вел коня по кругу, а я старался синхронизировать свои движения с его ходом. Получалось. Заметив это, Гордион слегка дернул веревку, и Кром ускорил шаг. Теперь мне пришлось труднее, я почему-то начал заваливаться в сторону. Стоило мне только выровнять свое положение, как проклятый капитан снова ускорил мое средство передвижения. Эта пытка продолжалась почти полтора часа. Когда я сполз с животного, понял, что все кавалеристам надо звание героя давать! Непременно! Ноги гудели, спина и живот представляли собой ужасно ноющую массу. Может, плюнуть на все и воспользоваться порталом? Ну выбросит меня в небесах родной Земли, непродолжительное свободное падение – и конец моим мучениям. А если под землей окажусь, то могилку копать не надо. Шучу, конечно, но в каждой шутке есть только доля шутки. Ладно, отдохну, наберусь сил и всех победю!

Только я, сгорбившись и широко расставив ноги, попытался слинять, как меня остановил Гордион:

– И куда же ты собрался? А коня кто будет в порядок приводить?

Я рассказал капитану всю его родословную, странным образом перекрещивающуюся с четвероногими, взял Крома и повел его в конюшню. Там под ехидные замечания Гордиона я расседлал жеребца, старательно вычистил его и насыпал овса в ясли. Погладив на прощанье коня, отправился на долгожданный отдых. Но Гордион, стоявший с двумя ведрами воды возле конюшни, снова не позволил мне уйти.

– Раздевайся! – приказал он.

Пришлось подчиниться. Капитан опрокинул на меня одно ведро. А-а-а-а-а-а!!! Ледяная!!! Га-а-ад!!! Пока я безуспешно пытался вздохнуть, садист хлобыстнул на меня второе ведро. И протянул кусок ткани вместо полотенца. Я восстановил дыхание, хорошенько растерся и обнаружил, что хотя усталость не полностью ушла, но определенно мне стало легче. Это обстоятельство не укрылось от Гордиона.

– Как ты, Тимэй? Силы вернулись? Вот и отлично, тогда бегом на тренировочную площадку. Еще немного мечом поработаешь, а то ты его держишь хуже пятилетнего ребенка.

Пришлось снова подчиниться. Понимая, что тренировки необходимы, я буквально заставлял себя сделать то или иное движение, которое требовал от меня Гордион. Сколько это продолжалось, не знаю. Сознание почти полностью отключилось, тело двигалось автоматически. Кончилось все тем, что я банально отключился.

Очнулся я на деревянной лежанке. Глаза не хотели открываться, а в ушах стоял гул, сквозь который звучали чьи-то голоса, но разобрать слова я не мог. Сделав усилие, которое едва не отправило меня обратно в беспамятство, я услышал гневный женский голос.

– Гордион, я знала, что ты тупой вояка с полным отсутствием мозгов, но такого я и от тебя не ожидала! Организм этого парня перенес несколько потрясений, два сотрясения, энергетика еще не пришла в норму! Как я поняла, именно его жизненной силой воспользовался Зоренг, чтобы вернуться сюда. Ему еще месяц как минимум надо восстанавливаться, а ты подверг его таким нагрузкам!

– Это было его желание, – услышал я голос капитана, а вот раскаяния в голосе я не услышал. – К тому же Юджин уверил меня, что с ним все в порядке.

– Юджин не лекарь, и ты это знаешь! Он может залечить перелом, устранить последствия сотрясения мозга, но привести в норму энергетику организма он не в состоянии. Это человек из другого мира, у него совершенно другая аура. И лечить его надо было совсем по-другому. Я не могу так быстро, как Юджин, вылечить сломанные ребра, но ауру я вижу гораздо лучше, чем и этот мальчишка, и сам Зоренг. Они все-таки боевые маги, лечением Юджин овладел лишь частично, а Зоренг вообще лечить почти не может. И лечить решили магией! Это все равно что человеку, который всю жизнь только растительную пищу ел, скормить кусок жирной свинины! Почему меня не позвали? Юджин до сих пор считает, что я могу только понос лечить да срамные болезни у солдат после городской пирушки? Мальчишка! И этот такой же! Мало ли какое было его желание! Ты должен был давать нагрузки малыми дозами. Со временем все пришло бы в норму.

– Нет у меня времени, – прохрипел я, открывая глаза.

Надо мною склонились двое – Гордион и женщина лет сорока пяти.

– И не надо ругаться на Гордиона, уважаемая Тамана, это действительно была моя просьба. Лучше скажите, что со мной? Я на пианино играть смогу?

– Ишь ты, очнулся! Да еще и подслушиваешь. Не беспокойся, жить будешь и играть на этом твоем пиано тоже.

– А раньше не мог, – пробормотал я.

– Вот, выпей лекарство, тебе сейчас нужно. – Тамана сунула мне кружку, от которой приятно пахло травами. Мелкими глотками я выпил все до дна. – Вот так, теперь полежи немного, и все будет хорошо. Скажи, а откуда ты меня знаешь? Гордион моего имени-то не называл?

– Я знаю, что в замке есть женщина по имени Тамана, которая лечит разных балбесов и очень не любит, когда эти балбесы получают травмы на тренировках. Очнулся, слышу, как Гордиона и всех остальных нехорошими словами ругают. Все ясно, это и есть Тамана, – объяснил я, лежа с закрытыми глазами.

– Молодец, значит, не совсем балбес. Хоть чуть-чуть, но мозги работают, – проворчала Тамана. – Сейчас снадобье подействует, и беги к себе. Поешь как следует и выспись. Утром будешь здоров.

Я открыл глаза, попытался подняться. Успешно. На ногах стоял вполне уверенно. Усталость никуда не делась, но внутреннее ощущение говорило, что умирать мне рановато. Я низко, в пояс, по-русски, коснувшись рукой пола, поклонился Тамане:

– Спасибо тебе, вылечила ты меня! С меня подарок.

– Еще не вылечила, – проворчала польщенная и удивленная Тамана. – Лечить тебя еще долго надо. Я настойку сделаю, пить будешь каждый день, и через неделю посмотрим. Я думаю, что этого времени хватит.

– Гор, завтра с утра тренировки! И меня не жалеть! – обратился я к капитану и тут же вернулся к целительнице. – Тамана, я все понимаю, но у меня действительно нет времени. Не беспокойся, я выдержу. Просто отвык от больших нагрузок. И не такое выдерживал! Если можешь, помоги, настойки какие-нибудь сделай, а я рассчитаюсь.

– Погорячилась я насчет мозгов, – огорченно вздохнула целительница. – Сам ведь свое здоровье губишь. Все вы, молодые, думать не хотите, а потом поздно будет! Да толку-то говорить, вижу, все равно не послушаешь. Сделаю снадобье, утром получишь.

Она отошла к шкафчику, где принялась перебирать какие-то склянки, недовольно бормоча себе под нос. Я взглянул на Гордиона, тот только пожал плечами.

– Пойдем, Тимэй, провожу тебя до комнаты.

– Спасибо, Гордион, но я в порядке, сам доберусь, – отказался я от его помощи. – У тебя своих дел много, и так на меня почти весь день потратил.

С трудом, но добрался до своей комнаты. Приказал охраняющим вход на этаж солдатам, чтобы сегодня Люси ко мне не пускали. Бойцы посмотрели на мою походку и на то, как я поднимаюсь по лестнице, понятливо хмыкнули в бороды. Войдя в комнату, я рухнул на кровать. Вскоре в комнату, постучавшись, проник Малик. Он был один, видимо, Антошка занимался другими делами.

– Малик, принеси мне что-нибудь поесть, – простонал я. – Только вина не надо.

Малик притащил мне целый поднос еды. Я поел и почувствовал, как силы снова возвращаются. Тем временем Малик унес мою грязную одежду прачкам. Когда он вернулся и принялся собирать посуду, я остановил его.