Дом - Матс Страндберг

успокоить Юэля, но с ее улыбкой что-то не так. Словно она слишком устала, чтобы сдерживать эмоции.

– С виду ничего не заметно.

У Нины под глазами залегли темные круги, и от нее слабо пахнет потом.

– У твоей матери взяли массу анализов, и показатели хорошие, – продолжает Нина. – Она только что вернулась с компьютерной томографии, так что скоро будет больше информации.

Юэль слабо представляет себе, что такое компьютерная томография. Видит перед собой людей на койках, которые заезжают в аппараты в форме трубы. Значит, на этот раз к маминому припадку отнеслись серьезно. – Она не спит, – говорит Нина. – Зайди к ней, если хочешь.

Юэль замечает, что у него дрожат ноги. Адреналин поддерживал его без сна, но малейший намек на расслабление – и он вот-вот рухнет.

– Я рад, что рядом с ней оказалась ты.

Нина кивает. Что-то странное мелькает в ее взгляде. Интересно, о чем она думает.

– Я сейчас поеду домой, – говорит Нина.

Они смущенно прощаются, и Юэль заходит в смотровую.

На маминой голове закреплено множество проводов, похожих на нити от медузы. Рядом с койкой – капельницы и мониторы, в руках – иглы. Еще один провод тянется от зажима на ее указательном пальце.

А что, если этому есть физическое объяснение? Возможно, врачи определят проблему, которую можно будет исправить таблетками или операцией, и мама снова станет собой. Может, я смогу вернуть ее.

– Как ты меня напугала, – говорит Юэль.

Мама удивленно смотрит на него:

– Разве?

– Как ты себя чувствуешь?

Мама морщит лоб. Кажется, задумывается.

– Я все никак не пойму, что я здесь делаю.

– Ты ничего не помнишь?

– Только то, что я проснулась, а вокруг полно народа, стоят и смотрят на меня, открыв рты. – Мама поправляет ночную рубашку, у нее по-настоящему оскорбленный вид. – И нормальной одежды у меня совсем нет.

Юэль вынужден улыбнуться.

– Я хочу домой, – шепчет мама, а Юэль размышляет, про дом она говорит или про «Сосны».

В дверь стучат, и в палату заходит светловолосая женщина. Это доктор. Она протягивает руку и представляется. Ее зовут Эмма.

– Ваша мама – крепкая женщина, – говорит врач, дружелюбно улыбаясь.

– Что с ней? – спрашивает Юэль.

Врач смотрит на маму:

– Мы пока точно не знаем. Будут и другие анализы, но сначала я хочу рассказать, что мы уже сделали.

– Хорошо.

– Когда ее привезли, она билась в конвульсиях почти двадцать пять минут.

Двадцать пять минут того же, что Юэль видел в кровати матери?

Врач кивает, словно понимая, о чем он думает:

– Да, это долго. К тому же ей еще в «Соснах» дали спазмолитик, но припадок все равно не прекратился. Мы дали ей кислород и еще одну дозу стесолида внутривенно. В конце концов это помогло прекратить припадок.

– И… что же это за припадки такие?

– Пока не могу дать вам точный ответ. Будь это эпилепсия, то после припадка должны были бы наступить вялость, сонливость, дезориентация, усталость. Но ваша мать была бодра, в здравом уме и отвечала на вопросы.

Юэль смеется. Это слишком абсурдно. Значит, общаясь с врачами, мама все еще сохраняет способность казаться здоровее, чем когда-либо.

– Я только что посмотрела результаты ее компьютерной томографии. Ни КТ, ни анализы крови не выявили новой патологии. Мы проверили частоту дыхания, сатурацию, температуру, сделали ЭКГ… – Доктор загибает пальцы. – Нет никаких признаков инсульта, травматического повреждения или опухоли мозга, так что этого бояться не надо. Не обнаружено инфекций, дефицита кислорода или метаболических нарушений. Факт в том, что мы не можем диагностировать у нее никакого заболевания.

Доктор ободряюще смотрит на Юэля, но облегчение не наступает. Юэль предпочел бы конкретный ответ на вопрос, что с мамой творится. Феномен, у которого есть название и который предполагает определенное лечение.

– И что теперь?

– Я положу ее в неврологическое отделение, чтобы там сделали дополнительные анализы. Думаю, надо сделать электроэнцефалографию и люмбальную пункцию, чтобы исключить инфекции центральной нервной системы. А потом посмотрим.

Юэль открывает рот, чтобы спросить, что это значит, но в голове у него не осталось места для новой информации.

– Сколько времени на это уйдет?

– Результаты будут уже завтра во второй половине дня, – говорит доктор. – На вашем месте я бы поехала домой. Вижу, вам необходим сон.

Юэль мотает головой:

– Нет. Я останусь здесь.

«Сосны»

Лиллемур лежит в постели, сцепив пальцы на груди. По ту сторону стены тихо, но это ее не успокаивает. Отче наш, сущий на небесах. Да святится имя Твое. Она оглядывает лица ангелов. Пытается зарядиться от них силой. Да приидет царствие Твое. И на земле, как на небе. На небе… имя Твое. Старушка дышит все тяжелее. Ангелы взирают на нее холодным взглядом. Она позволила себя одурачить. Она их не заслуживает. Лиллемур зажмуривается. Ищет внутри себя слова, но молитва Господня покинула ее. Отче наш, сущий на небесах и на земле… избавь нас от лукавого… хлеб наш насущный дай нам не днесь… Помоги мне. Нет ответа. Ангелы немы.

Когда Будиль, шаркая, выходит в коридор, в квартире Г4 пищат датчики движения. Она ищет своего тайного любовника. Она чувствует себя опустошенной. И это причиняет ей боль. Когда он внутри нее, она снова чувствует себя молодой. Чувствует то же, что и он. Мирские вкусы и запахи приводят его в изумление. Будиль поглаживает стену кончиками пальцев и знает, что ему бы это понравилось. Она останавливается у квартиры Г6. Прислоняется ухом к двери. Прикасается губами к древесине. Дергает за ручку, но дверь заперта. Она прислоняет нос к щели между дверью и дверной коробкой. Принюхивается. Их там нет. Там никого нет. Будиль понимает, что Моника переехала и увезла с собой ее любовника. Ее он любит больше.

И всегда к ней возвращается, а Будиль никогда не удается его удержать. Эти мысли гложат ее изнутри, увеличивают пустоту.

Услышав, что сработала сигнализация, Сукди прибежала с подвального этажа с корзиной свежевыстиранных простыней в руках. Увидев Будиль, она вздыхает. Разве вы не должны сейчас спать? – спрашивает она. Ночь на дворе. Но, кажется, Будиль ее не слышит. Сукди отставляет корзину перед кладовкой и подходит к ней. Почему он выбирает ее? Я же делаю все, о чем он просит, жалуется Будиль. Ее глаза мокрые от слез. Не знаю, отвечает Сукди. Ей некомфортно. В глубине души она чувствует облегчение оттого, что сегодня ночью Моники нет здесь. А она, наоборот, просто пытается избавиться от него, хнычет Будиль и обвиняющим жестом показывает на