История проституции - Иоганн Блох

Напротив, другая, весьма значительная часть эротического искусства в александрийскую и более позднюю эпоху произошла из утонченной чувственности и всюду обнаруживает отношение к проституции и к жизни гетер. В общем, в порнографическом искусстве древности можно различать религиозно-мифологическое и реалистически-светское направления. Наглядное представление о всей вообще жизни разврата и наслаждений древности мы получаем главным образом из этого последнего. Эротические симпозии, проституция и жизнь в борделях, употребительные в лупанариях фигуры Венеры изображены здесь на картинах.

Портреты и статуи гетер

Лишь в эллинскую эпоху вошло в моду, что знаменитые художники рисовали портреты гетер, вероятно, по поручению их любовников. Эта отрасль живописи по временам, вероятно, процветала, так как существовал даже особый вид портретистов проституток, или порнографов, которые рисовали портреты проституток с натуры.

Более старого происхождения, чем живописные портреты, были пластические изображения проституток, которые можно проследить чуть ли не до архаического периода искусства.

В период расцвета гетеризма, в IV и III веках, статуи гетер стояли в храмах и других общественных зданиях, наряду с изображениями полководцев и государственных людей. Все эти произведения связаны с самыми знаменитыми именами как художников, так и гетер. Так, Пракситель сделал две статуи Фрины: одна, из мрамора, стояла на ее родине в Веспии, рядом с «Афродитой» того же художника, а другая, из позолоченной меди, находилась в Дельфах, куда отправила ее сама Фрина с обычным посвящением оракулу. В особенности была знаменита в древности статуя Праксителя, изображавшая веселую проститутку, моделью для которой считали Фрину. Изображение было настолько реально, что в лице проститутки будто бы замечали даже как любовь художника, так и вознаграждение за нее.

Рисунки на вазах

Обширных размеров достигло в древности живописное изображение гетер и проституции на вазах. Эротические сцены встречаются во множестве уже на более старых сосудах. Так, живший еще 500 лет до н.э. художник Бригос развил этот вид художественных изображений на вазах в особую отрасль живописи.

На чашке Эпиликоса в Лувре мы видим неприличные группировки мужчин и женщин, большей частью противоестественного характера. Бордельная сцена с применением искусственного члена изображена на одной из чашек в Бургиньонской коллекции в Неаполе. На одной старинной вазе мюнхенской пинакотеки изображены 16 мужчин и 17 женщин в самых неприличных положениях, на другой вазе – трое бородатых голых мужчин и голые женщины в неприличной группировке.

На чашках из Акрополя поразительно часто встречаются изображения половых сношений. Афинский народ, по-видимому, не был разборчив в выборе подарков, посвящаемых богам города.

Способностью изображать неприличные вещи в таком виде, чтобы они раздражали чувственность, отличается эллинская живопись на вазах. Здесь показаны попойки и танцы с гетерами, интимные детали туалета и, наконец, различного рода половая деятельность.

Бордельные картины и пластические произведения

Наряду с рисунками на вазах, существовало значительное число эротических художественных произведений, которые предназначались непосредственно для целей проституции и разврата, частью для борделей, частью для книг или предметов употребления.

Поставщиками таких картин для развратников служили – и даже прославились в этом отношении – некоторые знаменитые художники. Самым старым из них называют Паррасия (2 пол. V в. до н.э.). Он рисовал небольшие картины на неприличные темы. Известна его картина, изображающая архигалла (верховного жреца Кибелы), которую император Тиберий купил за 60000 сестерций и запер в своей спальне. Сюда же относится всем известная в древности картина с изображением совокупления Мелеагра и Аталанты, впоследствии также проданная Тиберию с условием, что если тема картины будет ему неприятна, ему дадут за нее 1000000 сестерций, но он предпочел картину деньгам и повесил ее в своей комнате.

Пластические изображения эротических сцен мы находим на рельефах, предметах употребления, геммах.

В домах лучших гетер и знатных светских кутил с художественным вкусом украшалось также любовное ложе. Так, например, Нерон велел украсить свои ложа жемчугами. Император Гелий Вер (131-168) велел устроить ложе с четырьмя подушками, окруженное сетчатой занавесью, и наполнить его розами. Там он отдыхал, помазанный персидскими благовонными мазями, вместе со своими любовницами, под усыпанным лилиями покрывалом, читая при этом «Науку любви» Овидия. Он велел сделать для себя подушки из роз и лилий.

Такие сцены освещались эротически украшенными фонарями и начинались попойками, во время которых пили вино из стеклянных Приапов и ели печенья в форме Приапов.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

ПОЛОВОЙ ВОПРОС В ДРЕВНОСТИ И ЕГО ЗНАЧЕНИЕ ДЛЯ ПОНИМАНИЯ И БОРЬБЫ С ПРОСТИТУЦИЕЙ

В теперешних дискуссиях и предложениях реформ для новой организации половых отношений значительную роль играют болезни и обширное распространение их путем проституции, что для древней эпохи совершенно исключается. Этим объясняется значительная непринужденность и наивность, с которой рассматривали в то время половые сношения – неомраченная страхом заражения наивная радость от половых наслаждений, для которых свободный мужчина имел также в древности больше досуга. Такое отношение к половым наслаждениям, которые считались столь же необходимыми, как еда и питье, сказалось, например, в знаменитой надгробной надписи Сарданапала: «Пока я видел солнечный свет, я ел, пил и предавался половым наслаждениям».

Этот естественный взгляд на вещи разделяло и большинство врачей. Уже последователи Гиппократа подчеркивали необходимость половых сношений по наступлении половой зрелости и вред от продолжительного воздержания в это время. В сочинении «О девственницах» очень наглядно описано неблагоприятное влияние полового воздержания на душевное состояние и, как целебное средство, рекомендуются половые сношения в браке. Необходимость сношений для здоровья доказывается также в сочинении Гиппократа «О семени» (гл.4).

Во время империи вопрос о пользе и вреде половых сношений горячо дебатировался в медицинской литературе; выдающиеся врачи, как Руф из Эфеса и Гален, писали особые сочинения о половых сношениях. Любопытно, что Руф начинает свою статью категорическим заявлением, что половое сношение представляет естественный акт и, как таковой, само по себе безвредно. Отсюда можно заключить, что в медицине, очевидно, существовала партия, которая считала половые сношения «неестественными» и заслуживающими осуждения.

Совершенно так же высказывается Гален в начале статьи, направленной против взгляда философа Эпикура (342-271 до н.э.), что половые сношения оказывают вредное влияние на здоровье. Оба врача сходятся в оценке половых сношений как естественного и безусловно нравственного явления и отвергают только эксцессы. Гален особенно предостерегает против преждевременных половых сношений в период полового созревания, а с другой стороны – и против дурных последствий слишком долгого воздержания.

Таким образом, осуждали только неумеренное удовлетворение полового инстинкта, умеренное же считали необходимым для здоровья и предохранительным средством против чрезмерной духовной любовной страсти, которая признавалась в то время чем-то болезненным. Лукреций писал:

Но убегать надо нам этих призраков, искореняя

Все, что питает любовь, и свой ум направлять на другое,

Влаги запас извергать накопившийся в тело любое,

А не хранить для любви единственной, нас охватившей,

Тем обрекая себя на заботу и верную муку.

Ведь не способна зажить застарелая язва, питаясь;

День ото дня все растет и безумье и тяжкое горе,

Ежели новыми ты не уймешь свои прежние раны.

Если их, свежих еще, не доверишь Венере доступной,

Иль не сумеешь уму иное придать направленье

Вовсе Венеры плодов не лишен, кто любви избегает:

Он наслаждается тем, что дается без всяких страданий.

Чище услада для тех, кто здоров и владеет собою,

Чем для сходящих с ума.

(О природе вещей. Кн. IV. Пер. Ф.Петровского)

В то же время, в народной жизни греков можно проследить аскетическое движение, направленное против проституции. Сначала оно носило религиозный характер, затем испытало более глубокое философское обоснование и, в конце концов, нашло отклик и практическое осуществление в широких кругах представителей светской науки (например, в медицине).