Старцы и предсказатели Оптиной пустыни - Елена Филякова

Если нет возможности исполнить обет послушания, некому повиноваться, надо иметь готовность все делать согласно воле Божией. Есть два вида послушания: внешнее и внутреннее.

При внешнем послушании требуется полное повиновение, исполнение всякого дела без рассуждения. Внутреннее послушание относится к внутренней, духовной жизни и требует руководства духовного отца. Но совет духовного отца следует проверять Священным Писанием… Истинное послушание, приносящее душе великую пользу, это когда за послушание исполняешь то, что несогласно с твоим желанием, наперекор себе. Тогда Сам Господь берет тебя на Свои руки.

Не надо давать волю своим чувствам. Надо понуждать себя обходиться приветливо и с теми, которые не нравятся нам.

Иисусова молитва заменит крестное знамение, если почему-либо нельзя будет возложить его.

Без крайней необходимости в праздничные дни нельзя работать. Праздником надо дорожить и чтить его. Этот день надо посвящать Богу: быть в храме, дома молиться и читать Священное Писание и творения Святых Отцов, делать добрые дела.

Надо любить всякого человека, видя в нем образ Божий, несмотря на пороки его. Нельзя холодностью отстранять от себя людей.

Что лучше: редко или часто приобщаться Святых Христовых Тайн? – сказать трудно. Закхей с радостью принял в свой дом дорогого Гостя – Господа, и хорошо поступил. А сотник, по смирению, сознавая свое недостоинство, не решился принять, и тоже хорошо поступил. Поступки их, хотя и противоположные, но по побуждению одинаковые. И явились они пред Господом равно достойными. Суть в том, чтобы достойно приготовлять себя к великому Таинству.

Гонения и притеснения полезны нам, ибо они укрепляют веру.

Если хочешь избавиться от печали, не привязывайся сердцем ни к чему и ни к кому. Печаль исходит от привязанности к видимым вещам. Никогда не было, нет и не будет беспечального места на земле. Беспечальное место может быть только в сердце, когда Господь в нем.

В скорбях и искушениях Господь помогает нам. Он не освобождает нас от них, а подает силу легко переносить, даже не замечать их.

Всегда помните закон духовной жизни: если смутишься каким-либо недостатком другого человека и осудишь его, впоследствии тебя постигнет та же участь, и ты будешь страдать тем же недостатком.

Самооправдание закрывает духовные очи, и тогда человек видит не то, что есть на самом деле.

Терпение есть непрерывающееся благодушие.

Спасение ваше и погибель ваша – в ближнем вашем. Спасение ваше зависит от того, как вы относитесь к своему ближнему. Не забывайте в своем ближнем видеть образ Божий.

Всякое дело, каким бы ничтожным оно вам ни казалось, делайте тщательно, как пред лицом Божиим. Помните, что Господь видит все.

Противодействовать и бороться с людьми, причиняющими зло, не надо, не только делом или словом, но даже в помыслах своих. Иначе бесы будут побеждать. За таких людей надо молиться. Тогда Господь поможет, и бесы отступят.

Когда метут комнату, то не занимаются рассматриванием сора, а все в кучу – да и вон. Так поступай и ты. Исповедуй свои грехи духовнику, да и только, а в рассматривание их не входи.

Многие ищут, как необходимого, духовника высокой жизни и, не находя такого, унывают и потому редко, как бы нехотя, приходят на исповедь. Это большая ошибка. Надо веровать в самое Таинство исповеди, в его силу, а не в исполнителя Таинства. Необходимо лишь, чтобы духовник был православный и законный. Не надо спорить, что личные качества духовника много значат, но надо веровать и знать, что Господь, действующий во всяком Таинстве Своею благодатью, действует по Своему всемогуществу независимо от этих качеств.

Смирение – это нечто великое и божественное, а путь к нему – считать себя ниже всех. Что это значит – считать себя ниже всех? Не замечать чужих грехов. Смотреть на свои грехи. Постоянно молиться. Помни: все ангелы, а я – грешник.

Прощение преподается тем только, кто считает себя виновным. Смирись пред Богом и людьми, и Господь тебя никогда не оставит.

Не наше дело рассуждать, зачем и почему нас постигает то или иное; надо знать, что это воля Божия, надо смириться, а требовать, так сказать, у Бога отчета – есть крайнее безумие и гордость.

На кощунствующих надо смотреть как на больных, от которых мы требуем, чтобы они не кашляли и не плевали…

Врачей и лекарство создал Господь. Нельзя отвергать лечение. При слабости сил и усталости сидеть в церкви можно: «Сыне, даждь Ми сердце твое». «Лучше сидя думать о Боге, чем о ногах стоя», – сказал Святитель Филарет Московский.

Верить приметам не должно. Нет никаких примет. Господь управляет нами Своим Промыслом, и я не завишу от какой-либо птицы или дня, или другого чего-либо. Кто верит предрассудкам, у того тяжело на душе, а кто считает себя в зависимости от Промысла Божия, у того, наоборот, на душе радостно.

Когда спросили преподобного Серафима, почему в настоящее время нет таких подвижников, какие были раньше, он ответил: «Потому, что нет решимости к прохождению великих подвигов, а благодать та же; Христос Тот же и вовеки».

Надо все дурное, также и страсти, борющие нас, считать не своими, а от врага – диавола. Это очень важно. Тогда только и можно победить страсть, когда не будешь считать ее своей…

Молчание подготовляет душу к молитве. Тишина, как она благотворно действует на душу!

Молчание полезно для души. Когда мы говорим, тогда трудно удержаться от празднословия и осуждения. Но есть молчание плохое, это когда кто злится и потому молчит.

Мы, православные, не должны поддерживать ересь. Если бы и пострадать пришлось, не изменим Православию.

Не следует добиваться человеческой правды. Ищи только правды Божией.

Духовный отец, как столп, только указывает путь, а идти надо самому. Если духовный отец будет указывать, а ученик его сам не будет двигаться, то никуда и не уйдет, а так и сгниет около этого столпа.

Когда священник, благословляя, произносит молитву: «Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа», тогда совершается тайна: благодать Святаго Духа нисходит на благословляемого человека. И когда какой-либо человек хотя бы только устами произносит отречение от Бога, благодать отходит от него, все его понятия изменяются, он делается совсем другим.

Прежде чем у Господа просить прощения, надо самой простить. Так сказано в «Молитве Господней».

Если скажешь про брата или сестру что-либо дурное, даже если это будет правда, то ты своей душе нанесешь рану. Передавать о погрешностях другого можно только в том случае, когда в сердце твоем единственное намерение – польза душе согрешившего.

Глава пятнадцатая

«От креста своего не побегу…»

Исаакий II Оптинский

Преподобный архимандрит Исаакий II, священномученик, в миру Иван Николаевич Бобриков (1865 – 26 декабря/8 января 1938)

Девятнадцатилетний Иван Бобриков, уроженец села Остров Малоархангельского уезда Орловской губернии, пришел в Оптину пустынь по примеру отца, набожного крестьянина Николая Родионовича, на тот момент схимонаха Николая. Пока Иван размышлял, войдя в монастырские стены, к кому обратиться, чтобы отыскать отца, услышал за спиной отчетливое: «Тебя казнят». Обернувшись, Иван увидел местного юродивого Василия, с любопытством рассматривающего его. Насмотревшись, Василий взял Ивана за руку и молча повел за собой.

«Почему казнят? Когда казнят? Кто?» – вопросы вертелись на языке Ивана, но он не решался их задать. «Надеюсь, не здесь и не сейчас», – успокоил он сам себя. Блаженный Василий привел его к старцу Амвросию и, не обращая внимание на ожидающих своей очереди многочисленных посетителей, сразу провел в келью. Подтолкнув юношу в спину на середину комнаты, Василий сказал старцу: «Поклонитесь в ножки ему, это будет последний оптинский архимандрит».

Старец Амвросий не замедлил выполнить повеление юродивого. Осторожно сполз со своей кушетки, с которой уже редко вставал по состоянию здоровья, и отвесил оторопевшему Ивану низкий долгий поклон. Парень не знал, куда деться от смущения и растерянно оглядывался на присутствующих в комнате. В наступившей тишине блаженный Василий снова взял Ивана за руку и повел за собой из кельи. На крыльце поманил пальцем, дескать, наклонись, что скажу, и, когда Иван приблизился, жарко прошептал в ухо: «Тебя казнят». И сразу отпрянул, захихикал, потянул Ивана за собой: «Пойдем к отцу, в трапезную».