Декалог - Кшиштоф Кесьлевский

Председатель. Вот вам — это каталоги. Цены в Польше и за границей, насыщенность рынка отдельными экземплярами. Чтоб разобраться в этом, не нужно большого ума — только охота и время. Надеюсь, у вас найдется и то, и другое, — в память об отце. Всего доброго… если понадобится помощь, я в вашем распоряжении. Все, что я говорил на кладбище, — чистая правда. Мы с вашим отцом дружили, и сейчас… до свидания.

Прощается и уходит. В тишине слышно, как стукнула дверь.

Артур. Твою мать…

Ежи. Н-да. Сюрприз.

11

Ежи входит в дом и сразу видит Пётрека, который, приложив палец к губам, закрывает дверь одной из комнат. Ежи смотрит на него вопросительно. Пётрек подходит к отцу.

Пётрек. Ты был на работе?

Ежи. Утром? Был… потом ушел, мы встречались с Артуром…

Достает из портфеля последнюю пластинку City Live и дает Пётреку. Мальчик радостно улыбается, но продолжает свое.

Пётрек. Мама спит… она тебе звонила, разыскивала…

Ежи. Зачем?

Пётрек не знает.

Пётрек. Я ее укрыл пледом.

Ежи раздевается. Пётрек, остановившись на пороге своей комнаты, кивком подзывает отца. На новой пластинке он с восторгом обнаружил посвящение и автографы всех членов группы.

Пётрек. Это они расписались? Все?

Ежи. Кажется, да. Артур тут тебе написал: «Пётреку с наилучшими пожеланиями». Здорово, да?

Здорово! — это можно прочитать у Пётрека на лице.

Ежи. Как цеппелины?

Пётрек ведет отца в свою комнату. Там на столе лежит целая груда марок. Пётрек улыбается, довольный своей оборотистостью.

Пётрек. Я поменялся. Посмотри, на сколько.

Ежи смотрит на пеструю гору, и улыбка исчезает с его лица.

Ежи. С кем?

12

Перед филателистическим магазином на Свентокшиской несколько парней. Пётрек в стоящей на тротуаре «шкоде» показывает отцу на одного из них — в очках в металлической оправе. Ежи выходит из машины.

Ежи. Сиди, не вылезай.

Подходит к пареньку. Самоуверенная наглая физиономия очкарика.

Ежи. Есть дело.

Паренек шустрый, отвечает мгновенно.

Парень. Желание клиента — закон.

Ежи. Отойдем в сторонку. Дело тонкое.

Кивком приглашает парня идти за ним. За углом, уже на улице Чацкого, подворотня. Ежи пропускает очкарика вперед, чтобы отрезать ему путь к отступлению. Тот задиристо спрашивает.

Парень. Ну чего?

Ежи подходит к нему вплотную. Парень предостерегает его.

Парень. Могу стукнуть.

Однако размахнуться он бы не сумел — прижат к стене.

Ежи. Обдурил маленького.

Парень. Надо же на что-то жить.

Ежи. Это был мой сын.

Парень. Сейчас почти у всех есть родители.

Ежи внезапно — довольно сильно — согнутыми пальцами хватает парня за нос. У того на глазах выступают слезы.

Ежи. Отдай серию с цеппелинами.

Парень молчит. Ежи сжимает пальцы. Из носа течет кровь.

Парень. Я продал.

Ежи. За сколько?

Парень. За сорок.

Ежи. Кому?

Парень не отвечает. Ежи еще сильнее сжимает пальцы. По щекам парня бегут слезы, смешанные с кровью, он крутит головой, видно, пытаясь что-то сказать, но не может. Ежи ослабляет хватку.

Парень. В магазинчике. На Вспульной.

Ежи. Если врешь, плохи твои дела.

Парень с трудом переводит дыхание. Держится за нос; кровь сочится между пальцев.

Парень. Только не говорите… он мне… он не простит.

Ежи. Я тоже.

Трясет затекшими пальцами.

13

В маленьком магазинчике на Вспульной колокольчик звенит автоматически, как только открывается дверь. Владелец — немолодой пижон: шейный платок, браслет с группой крови и т. д.

Ежи. Я к вам по малоприятному делу.

Владелец. Что вы говорите…

Обращается в слух.

Ежи. Один пацан со Свентокшиской продал вам за сорок тысяч марки, которые выцыганил у моего сына. Взамен за какую-то ерунду.

Владелец изображает удивление.

Владелец. Впервые слышу.

Ежи. Понятно.

Владелец. Это какое-то недоразумение.

Ежи. Возможно.

Владелец. Бывает.

Ежи. Да… А если б я захотел у вас купить серию из трех немецких цеппелинов, Роlarfahrt, 1931 год? Это реально?

Владелец. Можно поговорить.

Лезет под прилавок. Вытаскивает три марки — уже в специальном целлофановом конвертике.

Владелец. Вы эти имели в виду?

Ежи. Да.

Владелец. Они продаются.

Ежи. Сколько?

Владелец. 190 тысяч, недорого. Одна чуточку повреждена, наверно, последний владелец непрофессионально обращался… Вот здесь, видите?

Показывает надорванный уголок.

Ежи. Как ни прискорбно, придется обратиться в милицию.

Владелец. Ничего страшного. Прошу.

Снимает с высоко подвешенной полочки телефон. Рядом ставит консервную банку с прорезью и надписью: «Телефон — 5 зл.». Смотрит на Ежи, недоумевая, почему тот не звонит. Указывает на прикрепленную к аппарату табличку с номерами скорой помощи, пожарной команды и милиции.

Владелец. Вот телефоны. 997 или 21-89-09 — районное отделение. Будете звонить?

Ежи держит трубку в руке, однако, чувствуя, что преимущество не на его стороне, номера не набирает. Владелец, порывшись в бумагах, вытаскивает какой-то листок.

Владелец. Вот копия квитанции… один гражданин перед отъездом за границу продал мне эту серию… видите: опись, дефект, о котором я говорил… за 168 тысяч злотых. А вот лицензии на право торговли… вон, над вами.

Показывает. Лицензия в рамке, со множеством печатей.

Владелец. Лучше ведь, согласитесь, чтобы марки оставались в Польше, а не вывозилис: контрабандой за рубеж. Это тоже проявление патриотизма, верно?

14

Жена Ежи, сидя в углу тахты, вяжет на спицах. Ежи в плаще слоняется по комнате.

Жена. Уходишь?

Ежи. Мне нужно повидаться с Артуром.

У Ежи не хватает духу сказать то, что необходимо сказать. Он еще минуту крутится по комнате.

Ежи. Петрусь, выйди.

Жена. Не выходи.

Ежи. Мы пока не сможем купить мебель.

Жена. О-о-о… Интересно, почему?

Ежи. У меня большие расходы. В связи со смертью отца.

Жена. Ты говорил, что будут деньги, а не расходы. Отец, кажется, что-то собирал. Ты рассказывал… когда еще со мной разговаривал… марки, правильно?

Ежи. Марки.

Жена. Я слыхала, они продаются.

Ежи. Да.

Жена продолжает вязать. Ежи стоит у окна и молчит.

Жена. Ты уже не торопишься?

Ежи. Тороплюсь.

Жена. Ну так иди. Чего ждешь?

15

В большом зале играет группа Артура. Поклонники и поклонницы раскачиваются в такт музыке, Артур поет и кричит в микрофон.

Артур. Убивай, убивай, убивай, убивай,

изменяй, изменяй, изменяй,вожделей, вожделейвсю неделю,всю неделю,в воскресеньебей отца, бей мать, бей сестру,младшего, слабого, всех,и кради, потому что вокругвсе твое,все твое,все твое.

Ежи, сам не свой, протискивается сквозь освещаемую разноцветными прожекторами толпу к эстраде. Приблизившись, подает знаки Артуру. Артур взглядом показывает брату, где его подождать. Ежи идет за сцену, в комнатку, которая служит уборной. Слышит восторженный рев зрителей. Появляется взмокший Артур. Братья выходят на балкон.