Мы – Tanzwut. Эра Тьмы (СИ) - Мурзина Ника

Но совсем не это не давало ему уснуть. Покоя не давали тревожные мысли, терзая изнутри разум. Он все прокручивал в голове события прошедших нескольких дней. Штефан не переставал винить себя в том, что он никак не помогает своим братьям, а лишь является обузой, из-за которой возникают одни неприятности.

Из-за мрачных мыслей у него разболелась голова. Штефан понимал, что уже точно не сможет заснуть просто так. Он вылез из-под легкой простынки, которая не давала перегреться теплыми ночами. Уселся на диване, поставив локти на колени, а на ладони положив голову.

Он чувствовал, как тонкие лапки волнения оплетают его со всех сторон, царапая кожу своими мерзкими острыми коготками. В висках гулко стучала кровь. Ему вдруг как будто стало душно. В этой тесноте не хватало воздуха. Штефану казалось, что он совершенно лишний здесь, ему нет места среди остальных.

Демон потряс головой, стараясь отогнать навязчивые мысли, разрывающие его изнутри. Он тихо поднялся с дивана, надеясь, что своим шорохом не разбудит Рене, который спал очень чутко. Штефан посчитал, что от глотка холодной воды ему станет немного полегче. Он направился на кухню, слушая, как гудит внутри головы.

По полу стелились длинные тени, отбрасываемые столом и стульями. Помещение было залито серебристо-голубым светом, от чего казалось, что все вокруг являлось ненастоящим, как будто все происходило во сне. Штефан пытался унять разбушевавшееся воображение, которое ехидно подсказывало, что в углу кухни сидело что-то живое и страшное. Демон упорно убеждал самого себя в том, что единственное необычное чудище на кухне — это он сам.

Вода действительно немного прояснила его мысли, однако менее душно ему от этого не стало. Штефан стоял у настежь распахнутого окна гостиной, глубоко втягивая носом свежий ночной воздух. Но несмотря на это, ему все равно казалось, будто его зажали в очень тесную коробочку.

А если бы у Штефана до сих пор оставались его перья, он был их обязательно распушил, чтобы отогнать от себя неприятное ощущение спертости. Небо начало потихоньку затягиваться тучами, которые грозились в скором времени пролиться дождем. Они будто были полностью солидарны с внутренним состоянием демона.

Штефан совершенно запутался в том, кто он такой, и чем занимается. Неужели больше никто не замечал его бесполезности? Или замечали, но по каким-то причинам не поднимали эту тему? Вместо ответов ему в голову приходили все новые и новые вопросы. Штефан оглянулся, словно за его спиной стоял тот, кто может пролить свет на все сомнения. Но там никого не было, кроме Рене, который никак не мог ни услышать мыслей Штефана, ни ответить ему.

Может, это было из-за Шумона? Близнецу вдруг пришла мысль о старом-старом событии, которое навсегда отпечаталось в его памяти. Тот день, когда на территорию их стаи пришли несколько демонов со странным предложением. То были Тойфель, Шлаф и Рене с Пиро. Они предлагали Шумону присоединиться к ним, покинуть свою стаю. Тот долго размышлял, не зная, как лучше поступить.

Но звуковому давно хотелось что-то изменить в своей жизни. Быть вожаком и заниматься любимым делом это хорошо, но рано или поздно все равно надоедает, потеряет свои краски. Тогда Шумон решился. Он согласился вступить в стаю Тойфеля, но с условием, что Штефан тоже становится частью стаи. Близнецу до сих пор не была ясна причина того поступка, но что сделано, то сделано. С большой неохотой, но все же Тойфель с Шлафом разрешили присоединиться им обоим.

Конечно, с того момента прошло очень много времени — не один век. Штефан стал полноправным членом стаи. Но теперь он вдруг ясно осознал, что его никогда не трогали только из-за того, что за него однажды вступился Шумон. Не будь его, вряд ли бы Близнец задержался надолго в компании Тойфеля.

Штефану стало очень тоскливо при мысли о том, что он никогда не станет своим. Он вдруг почувствовал, что является лишним среди остальных демонов. Пусть они и называли его братом, а все равно не приняли до конца в стаю. Он был чужаком здесь, это место не для него, это не его дом.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Знакомые очертания гостиной стали казаться какими-то холодными, неприветливыми. Будто каждый сантиметр помещения в упор смотрел на него и тихо шептал «Уходи… Уходи…». Штефан потряс головой, отгоняя эти невеселые мысли. Но его вдруг бросило в дрожь, несмотря на то, что даже ночной ветерок никак не мог разогнать духоту в помещении.

Здесь ему было уже тесно. Он не мог успокоиться, пока находился здесь. Мрачные думы терзали его изнутри, а знакомое пространство лишь усугубляло положение. Точно. Ему просто было катастрофически необходимо немного прогуляться на свежем воздухе, чтобы развеяться и привести мысли в порядок.

Штефан быстренько оделся, стараясь производить как можно меньше шума. Каждый раз он воровато косился на Рене, но тот лишь что-то бормотал себе под нос, шевеля во сне мохнатыми лапами. В темноте они были похожи на толстые стебли какого-то растения, чьи тени жутко плясали на стене, словно готовые схватить того, кто имел неосторожность слишком близко подойти к ним.

Близнец уже был в коридоре. Он набросил куртку, понимая, что по ночам было гораздо прохладнее, чем днем, пусть и в жаркое летнее время. Он пообещал себе, что не будет слишком долго гулять, а вернется до того, как встанет солнце, и кто-то из братьев проснется. Штефан тихо вышел из квартиры, плотно закрыл дверь так, что ни один посторонний звук не долетел до ушей спящих демонов.

***

В эту ночь он уснул очень быстро. События прошедшего дня очень сильно вымотали его. Конечно, не каждый день оказываешься на грани смерти. К тому же, такой глупой. Уже в который раз за свою жизнь Шумон пожалел о том, как неудачно сложилась у него судьба с самого начала. Очень малый резерв Силы — лишь часть проблемы.

То, что у него были мощные способности и мало энергии для реализации, было всего лишь неприятным фактом. Хуже всего то, что его очень легко убить даже с помощью нехитрого человеческого артефакта, как святая вода. До слез было больно осознавать, насколько Шумон был жалким и беспомощным. Если бы Тойфель среагировал не так быстро, страшно было подумать, чем могло все закончиться.

Бессильно злясь на самого себя, демон неспешно брел куда-то вперед, не разбирая дороги, кипя изнутри. Шел? Он же совсем недавно был в кровати и засыпал. Значит, все окружающее было сном. Шумон рассчитывал, что хотя бы ночью отдохнет от своих гнетущих мыслей.

Странно было то, что он не ощущал себя, как во сне. Слишком реальным все казалось. Звуковой знал о существовании демонов снов, но даже представить себе не мог, кому понадобилось «вызывать» его. В голову приходила только одна мысль, которая ему совсем не нравилась. Наверняка это кто-то из Теней Всадника пытался достать его во сне. Но для чего? И мог ли он как-то навредить?

— А я успел заволноваться, что не смогу найти тебя. — Услышал Шумон за своей спиной негромкий вкрадчивый голос. Но в полной тишине он казался громом среди ясного неба — внезапным, ярким и пугающим.

Резко обернувшись, демон увидел прямо перед собой того, с кем бы с радостью больше никогда в жизни не пересекался, даже если для этого пришлось бы бежать хоть на край света. В нескольких шагах от него без движения стояла черная фигура, ярко контрастировавшая со светло-серым однотонным окружением, что представлял из себя сон. На Шумона неотрывно смотрела пара горящих алой ненавистью огонька, что служили фигуре глазами.

Шумон в затравленном страхе попятился спиной вперед, надеясь на то, что у него будет возможность улизнуть. Жаль, конечно, ему некуда было бежать, но в такой ситуации он совсем потерял контроль над своим телом и разумом. Демон был совершенно беззащитным перед врагом, даже вскрикнуть не успеет, если Всаднику придет в голову расправиться с ним. Может ли он в самом деле погибнуть во сне?

В последний раз Шумон видел Темного несколько сотен лет назад, когда стая Тойфеля с помощью музыки загнала заклинание болезни в ловушку. Но тогда звуковой почти не испытывал страха перед древним демоном — был окружен братьями, с которыми не страшно было страшно идти в огонь и в воду. Однако сейчас, когда он в одиночестве, чувствовал себя совсем маленьким и ничтожным.