Мятежная - Скотт Вестерфельд

— Дэвид…

— Да, я заметил это украшение. После твоей улыбки это было второе, что я заметил.

— Ты понимаешь, что кто-то мне это подарил.

— Догадываюсь.

— И я… я рассказала им про Дым.

Дэвид кивнул.

— И насчет этого я тоже догадался.

— И ты на меня не сердишься?

Он пожал плечами.

— Ты мне ничего не обещала. Я с тобой даже знаком не был.

— Но ты все-таки…

Дэвид смотрел ей в глаза, его лицо снова излучало тепло и радость. Тэлли отвела взгляд и попыталась утопить свои неправильные чувства в море белых цветов.

Дэвид негромко вздохнул.

— Придя сюда, ты оставила позади очень многое — родителей, родной город, всю свою жизнь. И тебе начинает нравиться Дым, я это вижу. Ты воспринимаешь то, чем мы тут занимаемся, так, как это не дано большинству беженцев.

— Мне тут нравится. Но может быть… у меня не получится остаться.

Дэвид улыбнулся.

— Понимаю. Послушай, я тебя не тороплю. Может быть, тот, кто подарил тебе это сердечко, появится, а может быть, нет. Может быть, ты к нему вернешься. Но пока… не могла ли бы ты кое-что сделать для меня?

— Конечно. Что?

Дэвид поднялся и протянул Тэлли руку.

— Я бы хотел познакомить тебя с моими родителями.

ТАЙНА

Они стали спускаться с холма по дальнему склону, по крутой и узкой тропке. Дэвид быстро уводил Тэлли в темноту, без колебаний находя дорогу, хотя тропа была почти не видна. Тэлли оставалось только поспевать за ним.

Весь день она получала удар за ударом, и вот теперь — это надо же! — ей предстояло знакомство с родителями Дэвида. Меньше всего она ожидала чего-либо подобного после того, как показала ему свой медальон и сказала, что проболталась насчет Дыма. Дэвид вел себя так, как не повел бы никто из ее знакомых. Может быть, потому, что вырос здесь, вдалеке от городских обычаев. А может быть, он просто был… другой.

Знакомые очертания холмов остались позади, в стороне возник крутой горный склон.

— Твои родители живут не в Дыме?

— Нет. Это слишком опасно.

— Отчасти из-за того, о чем я рассказывал тебе в первый день, в пещере на железной дороге.

— О твоей тайне? О том, как ты родился и вырос не в городе, а здесь, на природе?

Дэвид остановился, обернулся и посмотрел на Тэлли в темноте.

— Дело не только в этом.

— А в чем?

— Пусть они сами тебе расскажут.

Через несколько минут на темном склоне горы стал виден небольшой квадратик тусклого света. Тэлли поняла, что это окно и свет, горящий за задернутой темно-красной шторой. Дом, стоящий на склоне горы, казалось, наполовину зарылся в землю.

На расстоянии броска камня Дэвид остановился.

— Не хотелось бы их застать врасплох. Еще испугаются, — сказал он и прокричал: — Привет!

Через секунду открылась дверь, появилась широкая полоса света.

— Дэвид? — окликнул женский голос. Дверь открылась шире, Дэвида и Тэлли залил свет. — Эз, это Дэвид.

Они подошли ближе, и Тэлли увидела, что на пороге стоит пожилая уродка. Трудно было сказать, моложе или старше Босса эта женщина, но смотреть на нее было не так страшно. Глаза у нее сияли, совсем как у красотки, а когда она крепко обняла сына, ее лицо озарилось теплой улыбкой.

— Привет, мам.

— А ты, наверное, Тэлли?

— Рада с вами познакомиться.

«Руку, что ли, надо пожать?» — гадала Тэлли. В городе не принято было проводить много времени с родителями других уродцев — только если ты гостил у кого-то из ребят на каникулах.

В хижине было намного теплее, чем в домах в поселке, а деревянные половицы оказались очень гладкими. Видимо, родители Дэвида жили здесь так долго, что их шаги успели отполировать пол. Хижина почему-то выглядела солиднее, прочнее любой из построек Дыма. Тэлли поняла, что дом и в самом деле врыт в гору. Одна из стен представляла собой голую скальную породу, покрытую каким-то прозрачным герметиком.

— Я тоже рада познакомиться с тобой, Тэлли, — сказала мать Дэвида.

«Как же ее зовут?» — подумала Тэлли. Дэвид всегда говорил о своих родителях, называя их «мама» и «папа», а Тэлли Сола и Элли так называла только в детстве.

К Дэвиду подошел мужчина, пожал ему руку, потом обратился к ней:

— Рад знакомству, Тэлли.

Тэлли часто заморгала, у нее перехватило дыхание. Пару секунд она не могла говорить. Почему-то Дэвид и его отец выглядели… похоже!

Как же так? Разница в возрасте между ними должна была составлять не меньше тридцати лет, если к моменту рождения Дэвида его отец уже был врачом. Но форма подбородка, лоб и даже слегка кривоватые улыбки у них были почти одинаковыми.

— Тэлли? — окликнул ее Дэвид.

— Извини. Просто вы… вы такие похожие!

Родители Дэвида дружно рассмеялись, а Тэлли почувствовала, что краснеет.

— Мы привыкли, что все удивляются, — объяснил отец. — Вас, городских деток, это всегда шокирует. Но ведь тебе кое-что известно о генетике, правда?

— Конечно. Я все знаю про гены. У меня есть две знакомые уродки, они сестры и выглядят почти одинаково. Но родители и дети? Поверить не могу!..

Мать Дэвида постаралась сохранить серьезное выражение лица, но в ее глазах играла улыбка.

— Черты, которые мы наследуем от родителей, это и есть то, что делает нас разными. Большой нос, тонкие губы, высокий лоб — все то, что отнимает у нас операция.

— Предпочтение отдается всему среднему, — добавил отец.

Тэлли кивнула, вспоминая школьный курс биологии. Средние показатели характеристик лица человека служили главным шаблоном для операции.

— Конечно. В чужом лице человек всегда ищет черты, близкие к средним.

— А в семьях из поколения в поколение передаются как раз не средние черты. Погляди на наши большие носы. — Отец ущипнул Дэвида за нос, Дэвид выпучил глаза.

Тэлли заметила, что нос у Дэвида крупнее, чем у любого из красавцев. Почему же она до сих пор этого не замечала?

— Это одна из многих вещей, с которыми расстаешься, когда становишься красивым. Фамильный нос, — сказала мать Дэвида. — Эз, включи-ка обогреватель.

Только теперь Тэлли почувствовала, что дрожит, но вовсе не от холода. Все это выглядело так странно! Поразительное сходство Дэвида с отцом просто не желало помещаться у нее в голове.

— Все нормально, — промямлила она. — Тут у вас очень здорово… м-м…

— Мэдди, — представилась мать Дэвида. — Может быть, присядем?

Судя по всему, Эз и Мэдди их ждали. В гостиной на столе стояли четыре старинные чашки на блюдечках. Вскоре на электрической плите негромко засвистел чайник. Эз налил кипяток в заварочный чайник, и по комнате распространился цветочный аромат.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});