Американская империя. С 1492 года до наших дней - Говард Зинн

В списке умерших, который вели в журнале на плантации (сейчас он находится в архивах Университета Северной Каролины), обозначены возраст и причина смерти тех, кто скончался с 1850 по 1855 г. Из 32 человек, которые умерли в этот период, только четверо дожили до 60 лет, еще четверо – до 50, семь человек умерли после 40, семь скончались в 20—30-летнем возрасте, и девять – до того, как им исполнилось 5 лет.

А может ли статистика зафиксировать, что значило для семей разделение, когда хозяин ради получения прибыли продавал мужа или жену, сына или дочь? В 1858 г. раб по имени Абрим Скривен был продан своим господином. Он писал жене: «Передай отцу и матери, что я люблю их и что я прощаюсь с ними, и если в этой жизни нам больше не суждено увидеть друг друга, то я надеюсь, что мы встретимся на небесах».

В одной из недавно вышедших книг, посвященных рабству (Р. Фогел и С. Энгерман «Время на кресте»), говорится о порках в 1840–1842 гг. на луизианской плантации Бэрроу, где находилось около 200 рабов: «Записи свидетельствуют о том, что за два года к наказанию плетью прибегали 160 раз, в среднем на одного работника в год приходилось по 0,7 порки. Около половины работников за весь период ни разу не подвергались этому наказанию». Но кто-то может сказать: «Половину рабов пороли».

И это уже совсем другой разговор. Цифра (0,7 порки на невольника в год) показывает, что это наказание редко применялось к любому индивидууму. Но если взглянуть иначе, то получится, что некоторых рабов пороли каждые четыре-пять дней.

По описаниям его биографа, Бэрроу как плантатор был не хуже и не лучше остальных. Он тратил деньги на одежду для рабов, позволял не работать в праздники, построил зал для танцев. И он же воздвиг тюрьму и «постоянно придумывал хитроумные наказания, ибо понимал, что неуверенность в будущем – важное подспорье, для того чтобы держать невольников в узде».

Порки, другие наказания служили средствами укрепления трудовой дисциплины. И тем не менее Г. Гатман в своем труде «Рабство и игра в цифры», критически разбирая статистические данные Р. Фогела и С. Энгермана, обнаружил, что «в 1840–1841 гг. четверо из пяти сборщиков хлопка оказывались вовлечены в один или более актов нарушения порядка.

…В составе группы несколько больший процент женщин, чем мужчин, совершали нарушения 7 или более раз». Таким образом Гатман опровергает утверждения Фогела и Энгермана о том, что невольники на плантации Бэрроу стали «преданными, трудолюбивыми и ответственными рабами, для которых собственное благополучие и благополучие хозяев были неразделимы».

Восстания рабов в Соединенных Штатах были не так часты и не так масштабны, как на островах Карибского моря или в Южной Америке. Крупнейшее выступление, очевидно, произошло в стране в 1811 г. в окрестностях Нового Орлеана. От 400 до 500 рабов объединились после бунта на плантации майора Эндри. Вооруженные мачете, топорами и дубинками восставшие ранили хозяина, убили его сына и двинулись от плантации к плантации. Число мятежников все возрастало. Армия США и отряды местной милиции атаковали их; в итоге 66 человек были убиты на месте, 16 – осуждены, а затем расстреляны.

Заговор под руководством свободного негра Денмарка Вези был раскрыт в 1822 г. до того, как его удалось реализовать. Согласно плану, шестой по величине город в стране – Чарлстон (Южная Каролина), должен был дать толчок к восстанию рабов в этом регионе. По словам некоторых свидетелей, тысячи чернокожих были в той или иной степени вовлечены в заговор. По оценкам Г. Аптекера, они заготовили около 250 наконечников копий и штыков и более 300 кинжалов. Но план был раскрыт, и 35 негров, включая Д. Вези, повешены. Опубликованную в Чарлстоне стенограмму заседания суда было приказано уничтожить вскоре после ее выхода в свет как слишком опасную для того, чтобы ее могли увидеть рабы.

Восстание под предводительством Ната Тернера в графстве Саутгемптон (Виргиния), разгоревшееся летом 1831 г., повергло рабовладельческий Юг в панику и заставило предпринять решительные действия, чтобы укрепить безопасность системы рабства. Тернер, утверждавший, что ему являются религиозные видения, собрал вокруг себя около 70 невольников, с которыми совершал яростные набеги на многочисленные плантации и убил по крайней мере 55 мужчин, женщин и детей. Число восставших росло, но все они были взяты в плен, когда кончились боеприпасы. Тернер и примерно 18 его сторонников были повешены.

Задержали ли эти выступления освобождение, которого в тот момент требовали некоторые умеренные аболиционисты? Ответ дан сторонником рабства Джеймсом Хэммондом в 1845 г.: «Если ваша точка зрения полностью отличается от нашей – даже если нектар сочится с ваших губ и ваши слова звучат как прекрасная музыка, – то каким образом, по-вашему, вы можете убедить нас отказаться от миллиардов долларов, которые составляют стоимость наших рабов, и еще от миллиардов долларов за обесценение наших земель?..»

Рабовладелец понимал это и готовился. Г. Трейгл, автор книги «Саутгемптонское восстание рабов 1831 г.»., пишет: «В 1831 г. Виргиния представляла собой вооруженный до зубов гарнизон… Притом что население штата составляло 1 211 405 человек, она была способна выставить отряды милиции численностью 101 488 человек, включая кавалерию, артиллерию, гренадеров, стрелков и легкую пехоту! Несомненно, в некотором отношении это была «бумажная армия», и полки графств не имели полного вооружения и экипировки, но все равно сам этот факт является удивительным свидетельством состояния общественного сознания того времени в этом штате. В тот период, когда ни один штат, ни нация в целом не испытывали никакой внешней угрозы, мы видим, что Виргиния ощущала необходимость в содержании силы безопасности численностью около 10 % всего населения штата: черных и белых, мужчин и женщин, рабов и свободных!»

Восстания, хотя и редкие, были источником постоянного страха для рабовладельцев. Автор классического труда «Рабство американских негров» южанин У. Филлипс писал: «Огромное число южан во все времена придерживались твердого убеждения в том, что негритянское население настолько покорно, столь мало сплочено между собой и в основном настолько дружественно расположено по отношению к белым и столь удовлетворено своей жизнью, что сколько-нибудь серьезные восстания черных исключены».

Но в целом было гораздо больше беспокойства, чем о том сообщают историки…

Ю. Дженовезе в своем масштабном исследовании рабства «Беги, Джордан, беги» обнаруживает упоминания об «одновременном приспособлении и сопротивлении рабству». Последнее выражалось в кражах имущества, саботаже и затягивании работ, убийствах надсмотрщиков и хозяев, поджогах зданий на плантациях и в бегстве. Даже от приспособления «веяло угрозой и замаскированной подрывной деятельностью». Большая часть акций сопротивления, как подчеркивает Дженовезе, не дотягивали до организованного восстания, но их значение для хозяев и рабов было огромно.

Побеги по сравнению с вооруженными выступлениями были делом более реальным. В 50-х гг. XIX в. 1 тыс. рабов ежегодно бежали на Север страны, а также в Канаду и Мексику. Тысячи сбегали на некоторое время. И все это происходило, несмотря на ужасы, ожидавшие беглецов. По их следу пускали собак, которые «кусали, рвали, калечили и, еслиживотных не оттаскивали вовремя, убивали свою жертву», – пишет Дженовезе.

Гарриет Табмен[86], рожденная в рабстве, получившая травму головы от надсмотрщика в возрасте 15 лет и в одиночку вырвавшаяся в молодости на свободу, впоследствии стала самым знаменитым проводником «Подземной железной дороги»[87]. Она совершила 19 опасных рейсов туда и обратно, часто меняя внешность, и вывезла на свободу более 300 рабов. Всегда носившая при себе пистолет, Табмен говорила беглецам: «Вы будете свободными – или умрете». Свою философию она выразила так: «Есть две вещи, на которые я имею право, – свобода или смерть, и если я не получу одну из них, то мне достанется вторая; но живой я не сдамся».

Надсмотрщик сказал посетителю плантации, что «некоторые негры устроены так, что никогда не позволят белому человеку выпороть их и будут сопротивляться, если вы попытаетесь это сделать. Разумеется, в таком случае вам придется их убить».

Одной из форм сопротивления было уклонение от изнурительного труда. Об этом писал У. Дюбуа в своей работе «Душа черного народа»: «Подобно тропическому плоду, чувствительному к восприятию красоты окружающего мира, он [негритянский народ] не столь легко превратился в механическую ломовую лошадь, как это произошло с рабочими на севере Европы. Он… был склонен к такой работе, при которой результаты труда доставляли ему удовольствие, и он отказывался работать либо думал о том, что следует отказаться, когда духовная отдача от труда казалась ему неадекватной. Таким образом, его легко было обвинить в лености и относиться к нему как к рабу, хотя на самом-то деле [этот народ] привносил в современный физический труд обновленные жизненные ценности».