Враг с планеты Земля (СИ) - Тимофеев Владимир

— Но кое-кто свои шансы профукал, — подытожил я сказанное.

Визави помрачнел.

— Да, это так. И кое-кто — это я. Не знаю, сколько по субъективному времени человечество прожило в МБВ, когда мы наконец поняли, что с каждым прожитым днём желание возвратиться уходит всё дальше, но однажды Мельна стала настаивать, что пора. Что пока люди ещё не забыли о прежнем мире, они должны получить возможность вернуться, а уж воспользуются они этой возможностью или нет, они решат сами. И она принялась готовить возвращение в родную Вселенную для всех, кто захочет. Я выступил против. Стыдно признаться, из-за корысти. Я тогда разрабатывал одну интересную тему, и мне совсем не хотелось терять испытателей нового препарата из-за ухода из МБВ…

— И что за препарат вы там разрабатывали? — не удержался я от вопроса.

Князь криво усмехнулся:

— Вы не поверите, барон. Эликсир бессмертия.

Я удивлённо присвистнул:

— Но разве живущие в мире-без-времени уже не стали по факту бессмертными?

— Это не настоящее бессмертие, — покачал головой Канзис. — Это его суррогат. Настоящее возможно лишь здесь, в мире, где время течёт непрерывно и только в одном направлении…

С этим тезисом я, безусловно, мог бы спорить, но спорить мне сейчас не хотелось.

— …Но это ещё не всё. У меня была и иная причина выступить против Мельны. Наверное, даже более важная, чем довести до конца научные изыскания. Я в корне был против того, чтобы люди возвращались спонтанно, неорганизованно, как это задумала Мельна. Чтобы они расселялись по всей Вселенной в случайном порядке, в случайные времена, по случайным планетам. Ведь при подобном раскладе опять повторилось бы то же самое, что и раньше. Снова возникли бы сотни и тысячи космических государств, они опять начали бы соперничать, и человечество вновь оказалось бы разобщённым.

— Считаете это неправильным?

— Считал, — уточнил собеседник. — Честно скажу, я и сам много раз в своих мыслях примерял на себя роль объединителя человечества. Тогда мне казалось, что это просто. Ведь у меня были знания, опыт, сторонники, харизма, в конце концов. А Мельна… она не стремилась к власти. Она как будто бы задалась целью попросту вытолкнуть человечество из мира-без-времени, а там хоть трава не расти, что будет, то будет. За это я, кстати, стал её ненавидеть. Я был уверен, внешнюю агрессию может отразить только единая людская империя, и во главе её должен встать человек знающий и решительный…

— Такой как вы, например, — продолжил я мысль.

— Да. Именно так я и думал, — не стал спорить Князь.

— И почему вы потом от этого отказались?

— За пять веков почти абсолютной власти многое начинает выглядеть по-другому, — невесело усмехнулся гость. — Раньше я этого не понимал. И когда Мельна открыла окно возвращения, я решил помешать ей, сокрушив друзу и изрубив древо. Восстанавливать и то, и другое пришлось бы десятилетиями. Вы это, впрочем, знаете. Вы были свидетелем. И, кстати, именно ваше появление там окончательно уверило меня в том, что я прав.

— Вас смутил мой барьерный рисунок?

— Да. Я тогда ещё мог его видеть. Сейчас, увы, уже нет, — горестно сообщил собеседник. — Мой индекс с тех пор упал с двадцати четырёх до семнадцати.

Я внимательно посмотрел на него сквозь барьер. Аура Князя выглядела абсолютно белой, хотя и неяркой. Он был устремлён в прошлое. Именно в прошлом он видел свой шанс — начать всё по новой. И в этом свете его нынешнее решение казалось единственно верным.

— Рисунок такого цвета, какой был у вас, я видел только у наших врагов, — продолжил Канзис. — А сила, которая в нём ощущалась, могла быть только у их предводителя. И я тогда испугался. Решил, что враги проникли в наше убежище и что впустила их Мельна. Ну, а потом, вы знаете, что случилось. Я и мои сторонники попали сюда, на Флору. И первым делом мы стали выстраивать систему защиты планеты от внешних вторжений. Три четверти всех оставшихся от друзы кристаллов и столько же обломков великого древа ушли на то, чтобы построить суперсвятилище и через него разлить над планетой защитную дымку. К несчастью, выплеск барьерной энергии оказался гораздо сильнее, чем мы рассчитывали, и зона тумана накрыла девять десятых поверхности, захватив и само святилище. Побочный эффект, который мы не учли. А ещё мы не учли то, что защита сработала в обе стороны. Мы оказались заперты в этом мире, устроили здесь мини-империю, я стал её абсолютным властителем, однако это не принесло ни пользы, ни счастья. Без конкуренции, без притока новых людей и смыслов мы стали деградировать. Сто пятьдесят лет назад я даже позволил образоваться вольным восточным баронствам, но они тоже себя не оправдали, превратившись со временем в обычных бандитов, предпочитавших грабить, а не развиваться…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Князь опять замолчал. Взгляд его затуманился, словно бы он и впрямь вспоминал минувшее.

Подзатянувшееся молчание я прервал лёгким покашливанием. Гость вскинулся, посмотрел на меня, на свой саквояж…

— Ну, так и вот. Когда я услышал, что вы сумели открыть порталы, то понял, что должен сделать. Понял, что заигрался в правителя и надо просто закончить то, что осталось там, в мире-без-времени… И, кстати, по поводу платы за переход.

Он поднял на стол саквояж. Открыл.

Внутри, в аккуратных прозрачных контейнерах лежали шприц-ампулы. Много шприц-ампул. Наверное, несколько сотен. С белыми и чёрными оголовками.

— Здесь всё, что я сделал за последние двести лет. Всё, что не израсходовано. Мечтал создать эликсир бессмертия, а изобрёл закрепитель пола — микстуру для продления жизни, в несколько десятков раз замедляющую старение. Только лишь замедляющую, не останавливающую. Более простой вариант — трансгендерная инъекция. Она тоже замедляет старение, но раз, наверное, в пять, не больше, и одновременно меняет пол человека. Страшная штука. Её могут делать многие. Сегодня мне за неё стыдно. Надеюсь, что вам она не нужна.

Я молча кивнул.

«Не нужна».

— Я так и думал. Поэтому принёс закрепитель. Теперь это ваше.

Я снова кивнул.

— Осталось одно, — он снял с шеи орден власти и протянул мне. — Примите это как дар. Быть Князем, поверьте, не так уж и плохо. По крайней мере, первые лет пятьдесят.

Кристалл отливал зелёными гранями и выглядел достаточно крупным, крупнее любых, что я видел раньше, за исключением того, что крутился во временно́й петле от меня к Браменю и обратно.

— Нет, Князь. Принять этот дар я не вправе. Как, впрочем, и должность.

— Не можете? Почему? — удивился Канзис.

— Потому что у меня есть другие задачи и цели, и управлять Княжеством мне будет просто некогда…

Визави смотрел на меня в упор и ждал.

— …но, к счастью, я уже знаю того, кто прекрасно справится с обязанностями правителя Флоры.

— Вы можете его показать?

— Конечно, — пожал я плечами. — Он ожидает за дверью.

— Пригласите его, — наклонил голову Канзис.

Я встал и подошёл к двери.

Секунд через десять в комнату вошли Гас, Паорэ и оба телохранителя.

Увидев, кто сидит за столом, Гас на мгновение замер. Его брови поползли вверх.

— Лучший боец милорда Салватоса, — протянул Князь, догадавшись, кого я решил сосватать ему в преемники. — Ну, что же… я видел, как он сражается. Знаю, что он стал вашим ближайшим соратником. Выбор, я полагаю… достойный.

Я мысленно хмыкнул. Ещё бы он не согласился. После таких откровений…

Оставалось только уговорить претендента, и дело, как говорится, в шляпе…

— Возьмёшь? — указал я на валяющийся на столе символ княжеской власти.

Гас посмотрел на кристалл, на Канзиса, затем на меня, опять на кристалл…

— Ну, отчего же не взять? Возьму… Только к нему бы бумагу какую. А то ведь решат, что украл, — позволил он себе пошутить.

— Бумага к нему не нужна. Отдать его можно лишь по согласию обеих сторон, — не принял шутку бывший правитель Княжества.

А чтобы закрепить сказанное, он выбрался из-за стола, взял цепь с орденом и лично надел его на шею преемнику. После чего строго взглянул на телохранителей: