Законы жанра. Том 2 - Сергей Сергеевич Мусаниф

можете его позвать.

* * *

После этих его слов у меня было чувство, как будто я пропустила удар в солнечное сплетение. И еще после этих слов я поверила во все, что он говорил.

Вероятно, он был безумен, но в этом безумии начала просматриваться своя логика.

— И, честно говоря, я удивлен, что вы до сих пор его не позвали, — сказал Кроули. — Я сделал для этого все. Я бросил вам вызов, я убрал от вас Бордена, я забрал вашу дочь, я на ваших глазах убил единственного человека, который знал, как ее можно вернуть. Мне казалось, я вверг вас в самые глубокие пучины отчаяния, но вы до сих пор этого не сделали. Может быть, вы просто не хотите вернуть свою малютку? Или вы не верите, что он может помочь?

— Почему он? — спросила я.

— Он — легенда, — сказал Кроули. — Он прошел долгий путь, он сначала спас свою вселенную, а потом изменил правила игры. Он сокрушил всех своих врагов. В нем нет ни страха, ни жалости. Он — лучший из лучших и худший из худших. Если не он, то кто?

— А вы не боитесь, что он размажет вас тонким слоем по ближайшей стене при первой же вашей встрече? — спросила я.

— Позовите его, и мы это выясним, — сказал он.

— Нет.

— Почему? Разве ситуация для вас еще недостаточно отчаянная?

— Достаточно, — сказала я.

Ситуация, как ты понимаешь, на самом деле была аховая. Слишком много факторов, и все играли против меня. Мертвый Пирпонт, Кроули, лорд Фелтон, заминированный топор, куча британского спецназа вокруг, Кларк, которого, видимо, тоже надо отсюда вытаскивать.

Хороших решений у меня не было, а плохие я могла найти и без помощи отца.

— Тогда почему нет? — спросил Кроули.

— Возможно, потому что мне уже не двенадцать лет.

— Что ж, это впечатляет, — сказал Кроули. — Это, в какой-то степени, даже внушает уважение. Но это никоим образом не может помешать моим планам посоревноваться с вашим отцом, Боб.

— Вот как?

— Если вы задумаетесь над этим, то здесь существует только два варианта развития событий, — сказал Кроули. — Либо вы позовёте его, и он придет сюда, ответив на ваш зов. Либо я вас убью, и он явится сюда, чтобы мстить. Меня, по большому счету, устраивают оба, но я все же предпочел бы первый. Ведь я так много сделал для того, чтобы он осуществился.

Видимо, третьего варианта, в котором я одержу над ним верх, для него не существовало.

Почему я до сих пор не обратилась за помощью к тому, кого можно позвать трижды? Не знаю. Может быть, из гордости, может быть, как я уже и говорила, потому что мне уже не двенадцать лет, и взрослые люди должны решать свои проблемы сами, не полагаясь на всемогущего бога из машины.

Несмотря на всю ту кучу сложностей, что на меня навалились, у меня ни разу не возникало мысли о том, чтобы обратиться за помощью к нему.

Почему я не позвала его сейчас? Пожалуй, ко всему вышеперечисленному ты можешь добавить то, что я не хотела подвергать своего отца опасности.

В своем мире он был крут, но пример Бордена уже показал, что эта вселенная жила по другим законам и здесь можно было ожидать любого варианта развития событий. Кроули выглядел уж слишком уверенным, и у меня были опасения, что уверенность его отнюдь не беспочвенна.

— Позовите его, и я скажу вам, где вы сможете найти свою дочь, — сказал Кроули.

— Я найду ее и без вашей помощи, Арчи, — сказала я и позвала копье.

Свет погас.

Тьму разорвали два выстрела, я услышала звук падающих на пол тел и лязганье цепей. Спустя всего несколько секунд заработал аварийный генератор и лампы под потолком выдали процентов десять от своей номинальной мощности.

Этого тусклого света оказалось достаточно, чтобы увидеть, как поменялась диспозиция в комнате для допросов. Трое спецназовцев без движения валялись на полу, а Кроули, свободный от всех оков, стоял у стены и поигрывал пистолетом в правой руке.

— Вероятности, Боб, — сказал он. — Вероятность того, что у молодого здорового человека судорогой сведет руку, да так, что его палец дважды потянет за спусковой крючок, и обе пули выведут из строя его товарищей, минимальна, но не равна нулю. Вероятность того, что во всем районе погаснет свет, и электронный замок заблокирует нас в этой комнате, тоже достаточно мала, но куда выше. А уж вероятность того, что существо с моим жизненным опытом умеет избавляться от цепей, вы можете посчитать сами.

Слабость Кроули заключалась в том, что он был частью этого мира и тоже подчинялся его законам, а потому, возможно, сам того не осознавая, он просто обязан был произносить стандартные злодейские монологи вместо того, чтобы просто стрелять.

Черное копье явилось без спецэффектов, свойственных топору. Без грохота, без пробитых стен и облака бетонной пыли. Оно просто легло в мою руку, и едва я почувствовала его тяжесть и его сдерживаемую мощь, я выбросила руку вперед, целясь Кроули в грудь.

Но бою на копьях меня никто не учил, а моих врожденных талантов, видимо, не хватило. Кроули увернулся, и копье пробило его руку чуть выше локтя. Он выронил пистолет.

Я надавила на копье так, чтобы его наконечник вошел в стену, и мистер Вот-Это-Поворот на своей шкуре мог бы осознать смысл слова «пригвожденный».

— Где моя дочь? — спросила я.

— Хорошая попытка, Боб, но нет, — сказал он. — Вы знаете, что вы должны сделать, чтобы получить этот ответ.

Его кровь, вполне красного, кстати говоря, цвета, капала на пол. Один из валявшихся на полу спецназовцев пошевелился, подавая признаки жизни, и Кроули пнул его ногой в лицо.

— Не хочу, чтобы нам мешали, — сказал он, словно это не его пронзало черное копье, явившееся из другого мира. — В здании аварийный протокол, все двери заблокированы, электронные системы безопасности сошли с ума. Подмога явится сюда только через полчаса, и это еще довольно оптимистичный прогноз.

Я бросила взгляд на стену с зеркалом. Не на само зеркало, как ты понимаешь, но Кроули догадался, что я имею в виду.

— О, там нет никого, кроме старины Фелтона, — сказал он. — Думаете, он позволит еще хоть кому-то услышать тайны, которые я здесь выбалтываю?

— Где моя дочь? — спросила я.

— Я не знаю, — сказал он. — Я просил брата Тайлера не сообщать мне подробностей. Но знаете, кто мог бы помочь вам в поисках, Боб?

Выходит, что Кроули бесполезен, и я ни на сантиметр не продвинулась в поисках дочери.