Любить сложно, не любить невозможно (СИ) - Мур Лана

— Стой! — они замерли на самом краю обрыва, и осыпавшиеся из-по подошв камешки с тихим шорохом полетели в темноту.

Ранбир посветил вниз.

— Смотри. Видишь? — он указал на темное, контрастирующее со светлым камнем нечто. — Викрам, — позвал, слабо надеясь на ответ.

Казалось, что вязкая тьма обступает, поглощает звуки, и скоро они сами станут ее частью, но, прогоняя морок, снизу раздалось что-то отдаленно напоминающее «Я здесь».

— Викрам! — парни легли животом на каменную площадку и сколько смогли свесились в пустоту. — Как ты? Двигаться можешь?

— Не знаю, — последовал хриплый ответ. — Кажется, сломано пара ребер. Плечо или сломано, или вывих, не могу двигать. Болит нога, но это мелочи.

— Если мы спустим веревку, сможешь обвязаться? — кричал Ранбир.

Посыпались камни, но в их шорохе, молодые люди расслышали полный сомнения голос:

— Не знаю.

А затем раздалось сдавленное ругательство, словно Викрам попытался встать, но упал.

— Оставайся там, я сейчас спущусь и помогу, — крикнул Ранбир и стал заматывать бухту. — Ты останешься здесь. Будешь страховать, — он отдавал распоряжения непререкаемым тоном, нисколько не сомневаясь, что Раджит не станет возражать. Но ошибся.

— С ума сошел? — возмутился журналист. — Такая темень! Куда ты полезешь? — потом тише добавил: — Не забывай, что ты уже не кошка и можешь сорваться. Что я тогда скажу Майре? Я пойду, я много ходил по горам, выискивая интересные кадры.

— Сомневаюсь, что ползал по отвесным стенам, — усмехнулся Ранбир. — А меня отец учил… давно. Но думаю, справлюсь. — Он обвязал себя веревкой и взял фонарик. — Стравливай потихоньку, — кивнул на свернутый, словно уснувшая змея, канат.

Подсвечивая удерживаемым во рту фонариком, Ранбир спускался, цепляясь за камни не хуже любой кошки. Несколько перехватов, десяток прыжков, и вот Раджит видит, как Ранбир ловко приземлился на узком карнизе. Журналист облегченно перевел дух и постарался снять напряжение. Он только сейчас заметил, как онемели стиснутые кулаки.

— Эй! У вас все в порядке?

Ранбир отложил фонарь и снова стал невидимым для наблюдателя.

— Да! Сейчас обвяжу Викрама и поднимусь! — услышал Раджит голос друга, а потом сдавленный стон и совсем несдерживаемые ругательства.

Холодный щелчок металла: «Карабин», — подумал Раджит и натянул веревку, а желтое пятно света, поднимаясь, запрыгало по стене. Долго ждать не пришлось — вскоре яркий луч мазнул по глазам, с лязганьем фонарь ударился о камни, а из пропасти показалась макушка и рука Ранбира.

— Что-то… я уже не так уверен в своей теории, — заявил Раджит, помогая выбраться Ранбиру.

— Ты… о чем? — пытался отдышаться бывший оборотень.

— Что ты стал человеком. Как был кошкой, так и остался.

Ранбир все еще не восстановил дыхание и вместо слов показал журналисту ободранные руки.

— Хочешь сказать, что и человеком ты остался таким же хватким, — исподлобья посмотрел Раджит.

— Природная ловкость, — ухмыльнулся Ранбир. — Но, хватит болтать. Пора доставать нашего раненого.

Молодые люди переглянулись, одновременно сняли футболки и, порвав, перемотали руки.

— Что-то сегодня одежде совсем не везет, — усмехнулся Раджит, берясь за канат.

Веревка натянулась и врезалась в руки, смуглая кожа блестела под рассеянным светом полускрытой облаками луны, от напряжения бугрились мышцы, перевитые выступившими венами. В темноте раскатывались тяжелые волны синхронного дыхания.

Ладони горели, но мужчины, стиснув зубы, продолжали перехватывать и тянуть канат. Наконец, еле различимая смуглая рука ухватилась за край обрыва.

— Держишь? — обернулся Ранбир. Раджит кивнул, и полицейский закрепил веревку.

Проверили, надежно ли, и оба бросились к провалу. Шлепнувшись животами на камень, они подхватили Викрама подмышки и, не обращая внимания на его вой, втащили на площадку. На ноги он не поднялся. Придерживая одну руку другой, продолжал лежать и скулить сквозь зубы.

— Ты как? — присел рядом Ранбир.

— Сейчас… подождите… У-у-у! Дьявол! — заметив, что Викрам пытается сесть, друзья его приподняли. — Спасибо, что помогли. Не думал, что вернетесь, — бывший шакал тяжело дышал и старался не шевелиться.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Ты помог найти Майру. Как я мог тебя бросить? — пожал плечами Ранбир. — Что с Манишем?

— Мы падали, — Викрам вытянулся, стараясь заглянуть в пустоту и скривился. — Я смог зацепиться за уступ, а Маниш, — он брезгливо сплюнул, словно даже вкус имени был неприятен, — он продолжил падать. Не думаю, что ему удалось выжить после такого.

— Идти сможешь? — вздохнул Ранбир.

— Да… сейчас. Думаю, что смогу. Не знаю, что за чертовщина здесь происходит, — Викрам попытался встать, и друзьям пришлось его поддержать. — Пока падал, я обратился, — он покосился на Раджита, но на лице журналиста не дрогнул ни один мускул. — Но потом стал человеком. Попробовал снова, чтобы ускорить выздоровление. И ничего не получилось. — Ранбир и Раджит переглянулись. — Что это мой предок здесь устроил? — ничего не замечая, продолжал размышлять он.

— Тебя отвезти домой? — поддерживая хромающего Викрама, спросил Ранбир.

— Вообще, — сквозь зубы выдавил Викрам. Одной рукой он придерживал плечо другой и одновременно локтем прижимал ребра. — Не хотел бы показываться дома в таком виде. Сейчас придумаю, где можно переждать и зализать раны.

Молодые люди снова переглянулись над его головой и молчаливо согласились.

— Тогда, будешь нашим гостем, — подвел итог Ранбир. — Заодно, осмотрит врач. На мотоцикле удержишься?

— Попробую, — ничего не понимая, Викрам поочередно переводил взгляд с Раджита на Ранбира. — Вы хотите взять меня в заложники?

— Зачем? — пожал плечами Ранбир. — Пойдем, тебе сейчас надо полежать.

Глава 65. Гостеприимство Сисодия

Временами на Ранбира продолжала накатывать слабость, поэтому почетную миссию везти раненого взял на себя Раджит.

— Держись крепче, — обернулся он к устраивающемуся сзади Викраму.

Прамара лишь невразумительно пробурчал и одной рукой обхватил журналиста. Они старались ехать осторожно. Моторы не ревели на высоких оборотах разъяренным зверем, а мурлыкали, как сытая кошка. Усыпляющий шорох покрышек на пустынных улицах, освежающие объятия ночи и редкие пятна тусклых фонарей. Прекрасное время для романтических прогулок, но молодые люди ничего не замечали. Ни темных домов, в слепых окнах которых кое-где мелькал дрожащий отблеск лампады, хранящей семейный очаг, ни пустых дворов. Осталась незамеченной и серебрящаяся гладь пруда с царящим посередине голубым, словно призрак, дворцом. Мужчины думали каждый о своем: Раджит — о том пришла ли в себя Майра и как отнесется к тому, что уже не оборотень; Ранбир — о сестре и Иле. Да, он слышал, что сказала девушка Майре, но насколько она действительно так думала или только старалась отвлечь и успокоить больную. А Викрам думал о семье — как воспримет отец новость о предательстве и гибели Маниша, а так же о том, когда вообще стоит показаться перед семьей.

В полной тишине, нарушаемой лишь редким перекликом птиц и шелестом ветра в кронах деревьев, они подъехали к одинокому дому. Друзья спрыгнули с байков и помогли слезть Викраму. Поддерживая его с двух сторон, они поднялись по выбеленной луной каменной лестнице и распахнули дверь

Вначале все трое замерли, не в силах произнести не слова. Первым очнулся Ранбир.

— Что с сестрой?! — он бросил обеспокоенный взгляд на лестницу.

— Она поела, теперь спит, — снующая между кухней и гостиной, Ила удивленно посмотрела на Ранбира.

Мужчины таращились на нее в полном молчании — в переднике, с убранными в чуть растрепанный узел кудряшками и со столовыми приборами в руках, она выглядела настоящей хозяйкой дома.

— А мы с Сахелем решили пока приготовить ужин. Вы ведь, наверняка, голодны, — невозмутимо продолжала она.

— Что же, этого следовало ожидать, — Викрам пошатнулся и оперся о стену.