Хитник - Михаил Бабкин

Вместо пивных кружек прилавок нынче занимал армейского вида зелёный ящик-сундук с поднятой крышкой; сбоку на сундуке чернела надпись: «Осторожно! Взрывоопасно!» Чуть ниже предупреждения красовалась обязательная для подобных ящиков маркировка – череп, подчёркнутый двумя перекрещенными костями.

Кольчужный стрелок Аким, так и не сняв немецкую каску, деловито зачёрпывал из сундука разноцветные шарики – размером чуть больше модестова бриллианта – магазинным совком и ссыпал их в очередную брезентовую сумку, явно приготовленную для Глеба. Рядом с сумкой лежала деревянная рогатка, обычная и по размеру, и по изготовлению. Точь-в-точь такая же, какой пользуются малолетние вредители, тайные пособники городских стекольщиков.

– А чего они разноцветные? – с сомнением спросил Глеб, – так надо? Прям драже какое-то, детсадовское.

– Красные – это фаерболлы, – пояснил стрелок, не прекращая работать совком, – синие – фризболлы, жёлтые – стопболлы. Замораживающие и останавливающие заряды, соответственно… Вы цветовые-то метки в голову не берите, главное – стреляйте точно, чтоб та голова целой осталась! Чтоб её вам умертвия не оторвали.

– Заряды химические или просто колдовские? – не удержался от неуместного вопроса Федул. – А то я противник химии, она, знаете ли, вредно на экологию действует. Особенно на эльфийскую потенцию.

– Просто колдовские, – Аким пододвинул Глебу полную сумку, вытер пот со лба. – Ф-фу… Ну, всё. Можно и мне на войну собираться. Пора!

– Последний вопрос, – Глеб повесил сумку на плечо, взял рогатку. – Скажите, а почему, собственно, вы с этим Призрачным Замком до сих пор воюете? Вернее, с его дохлыми обитателями. Неужели за многие годы не перебили их всех, до одного?

– Призрач… А-а, «могильник», что ли? – стрелок достал из-под прилавка заранее подготовленную сумку с боеприпасами. – Так он же всё время пополняется. Сажают умертвий на бессрочку, сажают, а реконструировать тот «могильник» не хотят, говорят, фондов нету. Знаем мы, куда те фонды деваются! Им, казнокрадам, проще, чтоб мы сами с излишним количеством мертвяков разбирались. Для чего, собственно, наше поселение и было когда-то создано, – Аким взял сумку. – Вон, фаерболлов, поди, не жалеют, шлют и шлют контейнерами! Нет чтобы зарплату людям повысить или пенсионные льготы увеличить, шиш от них чего путного дождёшься.

– Вы на зарплате? – поразился Глеб. – Я-то думал…

– Кто на зарплате, – безразлично ответил стрелок, – а кто и нет. Эх, какая разница! Всё равно никому из нас не суждено вырваться за пределы Ничейных Земель, – Аким направился к выходу. – Пошли, а то самое интересное пропустим.

– Любопытная у них охота получается, – буркнул гном. – Натурально плановый отстрел, а не всенародное развлечение. А как же принципы демократии-гуманизма? Где милость к падшим, дружеская рука помощи и сочувствие вместе с человеколюбием? Где?

– Федул, если умертвие тебя за глотку схватит, ты о человеколюбии сразу вспомнишь или чуток попозже? – задумчиво спросил Глеб, проверяя резинку рогатки на прочность. – Когда оно тебя насмерть придушит?

– Я о гуманизме вообще, – огрызнулся гном. – Типа, абстрактно. А если лично меня и за глотку – да я ему такое устрою! Я его так отделаю! В прах, в пыль, в удобрение. В этот, как его… в гумус. Любая демократия, брателло, заканчивается в сантиметре от моего кадыка! Хау, я всё сказал, – Федул, гордо расправив плечи, ушёл в открытую дверь; бабай, как верная собачонка, затрусил следом за гномом.

– Что ж, верная позиция, – одобрил Хитник. – В конце концов, своя глотка ближе к телу, – и невесело рассмеялся.

Глава 12

Отметившись в туалете «на путь-дорожку», Глеб вышел из корчмы.

Был поздний, не по-осеннему славный вечер: пока Глеб сотоварищи сидели в корчме, дождевые облака рассеялись, очистив небо; сотня-другая видимых ныне звёзд, из числа наиболее крупных, напоминала космические спутники, обработанные «стопболлами» и навсегда застывшие на своих геостационарных орбитах.

Серые по вечерней поре колдовские стены, отгораживающие Ничейные Земли от остальных миров – магического и обычного – казалось, упирались в самое звёздное небо. Узкий небесный путь, обрезанный здесь, у восточной границы всё тем же чародейным маревом, тянулся вдаль, в сторону западной. А если приглядеться, то было заметно как от небесной дорожки – там, далеко-далеко – отделялись две звёздных тропинки, ведущие к южной и северной границам Перекрёстка.

В вышине, пересекая воздушное пространство Ничейных Земель и посверкивая сигнальными огнями, летел рейсовый самолёт. Глеб невольно подумал о том, что соверши самолёт вынужденную посадку здесь, то его ведь никакие спасатели не найдут… Возможно, этим и объясняются бесследные исчезновения кораблей и самолётов – не туда заплыли-залетели. В чужие, запретные для обычников пространства.

Воздух пах сыростью и морозцем, под ногами похрустывал тонкий ледок; бодрящая погода, самое «то» для небольшой, локальной войны с умертвиями. Назвать «охотой» то, в чём Глебу вскоре предстояло участвовать, у парня язык не поворачивался. Впрочем, и «расстрелом» не назовёшь, всё ж у мёртвых колдунов есть кой-какие шансы… вон, сэр Калбасик говорил, что они, бывает, удирают-таки из Призрачного Замка. И даже корчму попутно жгут! Из мести, наверное.

– Ты сам подумай, на кой ляд сдалась колдунам та забегаловка? – резонно заметил Хитник. – Им бы куда подальше смотаться и затаиться, тут не до целевых поджогов. Да и во время так называемого боя умертвиям, несомненно, и вякнуть не дают, не то что прицельный фаерболл в «Двадцать первый позвонок» запустить! Эхе-хе, сами охотнички и поджигают, уж поверь мне. Стреляют куда ни попадя, а то и промахиваются – сложно, что ли, случайным зарядом деревянную корчму подпалить? А после на колдунов списать, мол, сожгли, гады, родную хату!… Уверен, и в этот раз сожгут, – пророчески изрёк мастер-хак, – расшалятся и сожгут. А после новую построят. – Хитник умолк, вернувшись к прерванной работе – разбираться с удивительными архивами.

Глеб застегнул куртку, надвинул кепку на брови и, поскрипывая снаряжённой сумкой, отправился воевать. То есть вышел за корчму, на пустырь, остановился и, уперев руки в бока, стал разглядывая место будущих военных действий.

На пустыре было людно. Растянувшись цепью вдоль сварной решётки, охватив со всех сторон огороженный участок земли с каменным колесом-фундаментом, охотники терпеливо ждали начала действия. Ни осветительных костров, ни факелов никто не зажигал из-за их очевидной ненужности – камни фундамента ярко сияли внутренним призрачно-зелёным светом; от охотников по земле пролегли длинные тени.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});