Стархэвен - Роберт Сильверберг

— Нацепи ее на пояс, — сказал Мантелл. — Чуть ниже. Вот теперь хорошо.

Майра тихо всхлипывала за его спиной. Теперь Мантелл не испытывал страха, его охватило холодное, леденящее спокойствие. Он внимательно следил, как бережно примеряет Зурдан свое новое снаряжение.

— Иди сюда, Майра, — промурлыкал Бен. — Иди ко мне.

— Одну минуту, Бен, — Мантелл встал между Зурданом и девушкой. — Сначала давай испытаем эту штуку. Или ты не хочешь опробовать се в деле?

Глаза Зурдана вспыхнули.

— Какого черта?!

Мантелл вытащил портативный сварочный резак.

— Ты ведь мне веришь, Бен, правда?

— Само собой, Джонни. Я верю тебе. А теперь вдобавок и проверю.

Внезапно он осознал, что его обвели вокруг пальца, выманив из неприступного убежища комнаты управления. Зурдан двинулся на них с кровожадным блеском в глазах.

Мантелл выждал немного и включил газовую горелку.

Послышался шипящий звук, потом вспыхнула дуга, вырвалось яркое пламя и окатило Зурдана струей огня. Тот взвыл и отпрянул прочь, размахивая руками, будто отбиваясь. Он сделал последний тяжелый шаг, словно человек, упорно движущийся через море кипящей патоки. Он даже не успел понять, что произошло.

Раздался крик, и Бена Зурдана не стало. Он умер, пойманный в ловушку, словно громадный горный медведь.

Мантелл отвернулся от поверженного врага. На душе его было пакостно и мерзко.

— Прости, Бен, — сказал он тихо. — Ты бы никогда не понял, почему мы должны были это сделать. Тебе это не дано.

Беглый взгляд на датчики сказал Мантеллу, что защитные экраны сняты по всему Стархевену. Зурдан убрал их еще до того, как закончил разговор с командующим Космическим патрулем. Впервые за много лет неприступная планета была совершенно открыта для нападения Космического патруля.

Мантелл нажал кнопку коммуникатора и, когда оператор автоматически произнес: “Да, господин Зурдан”, — Мантелл сказал:

— Это не Зурдан. Говорит Джонни Мантелл. Соедините меня с линией, по которой шел разговор минуту назад — со Ставкой главнокомандующего Космическим патрулем на Земле. Зурдан беседовал с главнокомандующим Вайтстоном.

На установление субрадиосвязи ушло секунд десять, за это время сигналы перекинулись через серое небытие гиперпространства, нашли адресат и возвратились назад.

Засветился видеоэкран. На нем вновь возникло лицо Вайтстона.

— Флот уже в пути, Зурдан, — незамедлительно начал Космический патрульный. — Не говорите мне, что вы передумали, или что…

Он замер.

— Зурдан мертв, — быстро проговорил Мантелл. — На Стар-хевене произошло нечто вроде революции, и я ответствен за ситуацию. Меня зовут…

— Мантелл? — Внезапно перебил его главнокомандующий. — Ты жив, Мантелл? Тогда почему столько времени не давал о себе знать? Что с тобой было, парень?

Ошарашенный Мантелл во все глаза смотрел на изображение видеоэкрана. Когда он заговорил, его голос звучал, как карканье вороны:

— Что вы сказали?! Откуда вы меня знаете?

— Откуда знаю? Я сам давал тебе это задание, Мантелл. Мы перебрали всех патрульных, прежде чем остановили выбор на тебе. Ты как нельзя лучше подходил для этой роли.

Пол поплыл из-под ног Мантелла. Он сделал неверный шаг назад, нащупал то, что служило Зурдану креслом, и бессильно плюхнулся в него.

— Вы говорите, что я был в патруле?

— В четырнадцатом взводе Земного Сектора, — последовал безапелляционный ответ. — И мы выбрали тебя для засылки на Стархевен, снабдив предварительно ложными воспоминаниями. Это была новинка нашего разведывательного отдела, специально созданная, чтобы ты прошел зурданову психопробу.

— Это неправда…

— Мы придумали тебе легенду и внедрили ее под гипнозом в твое сознание с постгипнотическим приказом, запрещающим проявиться настоящей личности еще двадцать четыре часа после того, как тебя подвергнут психопробе.

— Джонни, о чем он говорит? — удивленно спросила Майра.

— Хотел бы я сам знать это, — глухо отозвался Мантелл.

— Что с тобой, Мантелл? Ты только что заявил, что полностью контролируешь Стархевен. Ты отлично поработал, парень! Меньше чем через час прибудет флот, чтобы начать чистку.

— Похоже, вы меня не поняли, — сказал Мантелл безжизненным голосом. — Что-то не сработало. Я так и не вспомнил свое истинное лицо. Я ничего не знаю о своей службе в Космическом патруле и о своем задании. Насколько мне известно, я семь лет бродяжничал на планете Мульцибер, а перед этим работал техником по защитным экранам на Земле.

— Да, да, конечно, вес это так — собственную личность мы тебе вернем, восстановим. Ты действительно специализировался на защитных экранах, но…

— Но я не помню никакого Космического патруля! — запротестовал Мантелл. — Для меня реально только то, что я помню.

Космический патрульный долго молчал.

— Они уверяли меня, что обработка прошла успешно и что ты вернешь свою личность сразу же после окончания психопробы, — сказал он наконец.

— Этого не произошло.

— Еще не все потеряно. Мы все исправим. Наши психохирурги вернут тебе собственную личность сразу же по возвращении на Землю.

Мантелл встряхнул головой, стараясь оценить притягательность того, что сулил ему Вайтстон.

Комната, Майра, изображение Вайтстона, Стархевен и наконец Вселенная — все вокруг стало чудовищно нереальным, будто смотришь на мир через призму и все предметы приобретают странный пурпурный оттенок. Казалось, все происходит во сне, в кошмарном сне.

Майра стала рядом, касаясь его рукой.

— Это правда? — спросила она. — Или новая уловка Космических патрульных?

— Не знаю, — пробормотал Мантелл. — Я сейчас вообще ничего не знаю.

— Это только доказывает, — сказал Вайтстон, — что наш замысел удался на славу. Достиг ты цели сознательно или нет, — это неважно, но факт остается фактом: твоя миссия выполнена, Мантелл. Экраны Стархевена опущены. Через час туда прибудет эскадрон Космического патруля и очистит эту мировую помойку. Благодарю, Мантелл!

— Я в этом не уверен, — сказал Мантелл, взвешивая каждое слово и выговаривая слова отчетливо, слог за слогом.

— Что ты сказал?

Не отвечая, Мантелл устало откинулся в кресле и позволил потоку видений заполнить его мозг.

Дни работы в “Клингсановых защитных” на Земле, долгие годы бродяжничества на Мульцибере, когда приходилось перебиваться с хлеба на воду, клянчить на выпивку.

А теперь этот чудаковатый маленький человечек в форме Космического патруля пытается втолковать ему, что все это нереально, не имеет смысла, что все воспоминания были искусственно подсажены в его сознание, внедрены туда умелыми психохирургами с целью проникновения Космического патрульного в неприступную крепость Бена Зурдана — Стархевен.

Что ж, возможно, так оно и было. Вполне возможно.

Но для Мантелла эти воспоминания были реальными. Для него это была жизнь, которой он жил. Страдания, которые он вынес, были реальностью, как если бы они имели место в действительности.

И реальностью был Стархевен.

А Космический патруль, подумал он, был смутным сном, сверкающим мыльным пузырем нереальности, ненавистным врагом.

Где все это началось? Неужели он действительно убил человека на Мульцибере и прилетел на Стархевен в украденном корабле? Или его выбросили в какой-то точке пространства, после того как обработали его разум, и пустили за ним по пятам два беспилотных космических корабля, преследовавших его до самого Стархевена.

Наступил момент выбора. Он понимал, что может вернуться на Землю, и Мульцибер со всеми последующими невзгодами и злоключениями счистят с его сознания, словно кожуру с лука. И вновь появится белая косточка — честный и неподкупный солдат Космического патруля. Это один путь.

В другом случае он останется здесь, с Майрой…

— Мантелл, с тобой все в порядке? — громко спросил с экрана Вайтстон. — Твое лицо здорово побледнело.

— Я думаю, — заявил Мантелл.

Он размышлял о Бене Зурдане и о том, что сделает Патруль со Стархевеном, когда они наконец-то прорвут его оборону. Двадцать миллионов беглецов предстанут перед судом, и справедливость восторжествует во всей галактике.

Но разве это так однозначно?

А что, если оставить Стархевен таким, какой он есть, — прибежищем беглых преступников, где будет править он, Мантелл, Майра и те, кто никогда не нарушал законов. Может, им удастся постепенно превратить металлическую крепость Бена Зурдана в планету реабилитации — не вдаваясь в подробности прошлого тех, кого надо реабилитировать.

Это показалось Мантеллу лучшей перспективой, чем открыть планету Космическому патрулю. Куда лучшей.