Блондинка вне закона - Ронда Поллеро

— Ни в коем случае, — заверил меня мой добрый страж.

По крайней мере, это хотя бы что-то.

— Мы отбуксируем ее на штрафную стоянку. Вы сможете обратиться с прошением о ее возвращении, после того как вас кто-нибудь возьмет на поруки.

На поруки. На поруки?! Не проехали мы и трех футов, как я спросила:

— Сколько же времени это займет?

Полицейский, сидевший по ту сторону зарешеченной перегородки, пожал плечами.

— Сначала вас зарегистрируют в участке. Затем, если какой-нибудь судья будет находиться в суде в ночное время, то вам зачитают приговор и, может быть, через пару часов выпустят. Но более вероятно, что это произойдет завтра.

Провести ночь в тюрьме? От одной только мысли об этом мне сделалось дурно.

— Я хочу немедленно позвонить своему адвокату!

— Теперь мне понятно — вы слишком часто смотрите телевизор.

— Что вы хотите этим сказать? — спросила я, чувствуя себя героиней римейка «Сумеречной зоны».

— Верховный суд дает право на звонок адвокату, но не уточняет, когда его можно сделать. До тех пор, пока никто не приступил к вашему допросу, это просто бессмысленно.

Да, пожалуй, сейчас не лучшее время проверять на практике все, о чем я узнала из полицейских телесериалов.

— Прошу вас! — взмолилась я. — Может, вы сами позвоните ей? Ее зовут Ребекка Джеймсон. Мне действительно не хочется провести ночь в тюрьме.

— За двенадцать лет работы в полиции я не встречал ни одного человека, которому бы этого хотелось.

Кончики пальцев сделались черными. Маникюр безнадежно загублен. Поскольку моя юбка разорвана в клочья, мне выдали белый комбинезон. Симпатичный дежурный сержант любезно разрешил мне оставить ожерелье, и то лишь потому, что его не было видно под моим новым мешковатым нарядом. Мне также пришлось снять босоножки и вместо них надеть резиновые шлепанцы для душа — этакая тюремная версия тапок, что выдают в кегельбанах. От них омерзительно воняло дезинфекцией, но они все равно привели меня в ужас — неизвестно, кто пользовался ими до меня.

На часах было без одиннадцати минут двенадцать ночи, когда я узнала от Большой Этели, что сразу после полуночи ночной суд перестает принимать дела на рассмотрение.

Меряя шагами крохотную клетушку размером шесть футов на три, я испытала совершенно новые чувства. Чувства ранее мне неведомые и не имеющие отношения к тому, что я нахожусь в полицейском участке и выгляжу как чучело в мешковатом комбинезоне.

Раньше, угодив в неприятность, я бы мигом полетела в косметический салон, где отдала бы себя во власть чудодеев массажа и косметических масок. Сейчас, наверно, свою роль сыграло то, что я сверкнула перед Чарли голым задом. Мне скоро стукнет тридцать, а чего я достигла в жизни? Одни долги по кредитной карточке.

Впервые в жизни я столкнулась с Проблемой с большой буквы. Я непременно докопаюсь до истины, расследую дело Эванса, сохраню работу и восстановлю былое достоинство. Трудность в том, что пока не видно ниточки, потянув за которую, я смогла бы распутать весь клубок загадок.

Зато я сообразительна, находчива и даже более решительна, чем Бубу в тот момент, когда он вонзал зубы в мой зад. Хватит с меня сомнений, какая разница, что могут подумать обо мне окружающие. К черту Дейна, к черту Лайама и всех, кто посмеет встать у меня на пути.

После этих ободряющих мыслей я почувствовала себя окрыленной, хотя мне по-прежнему не терпелось поскорее вырваться на волю. В следующее мгновение из соседней комнаты, словно по мановению волшебной палочки, донесся голос Бекки. Чтобы покинуть тюрьму, у меня оставалось ровно четыре минуты. Иначе пришлось бы на пальцах разыгрывать с Большой Этелью право спать на нижней койке.

— Ты успела как раз вовремя, — сообщила я моей спасительнице, когда мы с ней вышли из здания суда.

Наконец-то я получила возможность полной грудью дышать свежим ночным воздухом.

— Ты пробыла взаперти всего три часа.

— В этом уродстве?

Я указала на комбинезон. Моя одежда — вернее, то, что от нее оставалось, — лежала в пластиковом пакете на шнурке, который я, сделав петлю, повесила на запястье.

— По-моему, ты переоценила свои возможности и, насколько мне известно, поплатилась за это мягким местом.

Я не смогла сдержать улыбки.

— План был хорош, да вот только его воплощение подкачало.

— Ты так думаешь?

Бекки довезла меня до дома. По дороге она внимательно выслушала рассказ о том, что со мной приключилось. Когда мы с ней оказались перед входной дверью, она, похоже, была напугана не меньше меня.

— Послушай, собери все необходимое и поедем ночевать ко мне, хорошо? — предложила она.

— Я думала об этом, пока сидела за решеткой.

— Ты была в окружной тюрьме, в изоляторе временного содержания, а не в одиночной камере.

— Похоже, пресловутый AfterAll пытается запугать меня.

— И неплохо преуспел в этом, — заметила Бекки.

Оглянувшись через плечо, я увидела, что она рассматривает злополучную записку с угрозой.

— Слушай, Финли, тебе обязательно нужно показать ее копам.

— Непременно покажу, — заверила я подругу. — Положи записку на место. Завтра утром мне будет звонить один полицейский, и мы с ним договоримся, в какое время он заберет ее и мой компьютер.

Бекки строго посмотрела на меня.

— Ты не сможешь…

— Это отчего же? Я рассказала обо всем симпатичному сержанту, и он…

— Я имею в виду другое. Согласно кодексу трудовой этики нашей фирмы, ты не имеешь права передавать свой ноутбук третьим лицам.

— Но он мой, — возразила я. — У меня есть договор с фирмой, и я могу это доказать.

— Ты ведь использовала его для работы, верно?

Я кивнула.

— Несколько раз. Особенно на прошлой неделе.

— Тогда информация, которая в нем хранится, является продуктом деятельности типа «адвокат — клиент» и не может быть передана кому-либо без предварительного письменного согласия клиента.

— В полиции мне сказали, что их компьютерщики смогли бы найти того типа, который отправил мне файл с угрозой. Они также согласились снять отпечатки пальцев с записки и сделать кое-какие анализы. Якобы всего за несколько часов можно установить личность того, кто их послал.

— Ты не можешь этого сделать, — решительно повторила Бекки.

Я театральным жестом вскинула руки и шлепнула себя по бедрам.

— Я не адвокат, я — жертва, так что всякие этические законы ко мне неприменимы.

— Они всегда применимы. Мы попросим наших компьютерщиков проверить твой ноутбук. А твой крутой сыщик Лайам пусть найдет кого-нибудь, кто сможет снять отпечатки пальцев с записки и сделать на их основании анализ ДНК.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});