Тустеп вдовца - Рик Риордан

— Ладно. — Она вышла из машины, с силой захлопнула дверь, повернулась и улыбнулась мне через окно. — Вы с Мило получите удовольствие, когда начнете делить состояние Леса, Трес. Спасибо за прекрасный день.

Я смотрел, как она садится в машину, заводит двигатель и со скрежетом отъезжает от тротуара, и напомнил себе, что именно этого хотел.

Я сидел в темной «Ауди», откинув голову назад, и дышал.

«Считай, что тебе повезло, — подумал я. — Ты провел рядом с этой женщиной семь часов, и никто из вас не умудрился пролить чужой крови».

Но как только я закрыл глаза, то сразу почувствовал, как они горят. Я попытался воспроизвести события дня десятью разными способами, перебирая все умиротворяющие или по-настоящему обидные слова, которые мог произнести, но испытал еще большее раздражение.

Мне следовало бы поехать в «Индиан пейнтбраш». У меня появилось множество новых вопросов к мистеру Шекли, дополнительная информация для Мило, и я мог бы увидеть девушку, поющую прямо сейчас «Сеньориту Билли» и глядящую на свою аудиторию чудесными карими глазами.

Но вместо этого я выбрался из машины — ноги у меня слегка дрожали после долгой езды — и доковылял до своей квартиры, ощущая, что мой корабль получил торпеду возле носа и чуть ниже ватерлинии.

Глава 41

Я попытался отнестись к утру воскресенья как к началу любого другого дня. Занялся тайцзи, позавтракал с Робертом Джонсоном — сделал депозит в пятьдесят тысяч долларов под антикварным розовым кустом моего арендодателя.

Потом я отправился на Вандивер-стрит и еще до того, как там кто-нибудь проснулся, оставил «Ауди» у входа, положил ключи в почтовый ящик, забрал свой «ФВ» и поехал на юг в сторону небоскреба, где находился офис государственного страхования.

Если бы здание стояло в центре города, оно не привлекало бы к себе внимания, но здесь возвышалось посреди равнины к югу от колледжа Сан-Антонио в окружении парков и одноэтажных офисных комплексов и казалось огромным. На парковке стояло всего несколько машин, и среди них желто-горчичный «БМВ» Сэмюеля Барреры.

Я нажал кнопку лифта, поднялся на шестой этаж и оказался перед дверью с матовым стеклом и следами от написанных карандашом букв: СЭМЮЕЛЬ БАРРЕРА, РАССЛЕДОВАНИЯ. Теперь над золотой кнопкой звонка висела роскошная бронзовая табличка, на которой было написано: «Ай-Тек секьюрити энд инвестигейшн».

Я не стал нажимать кнопку, просто вошел в крошечную приемную и остановился перед маленьким раздвижным окном, как в кабинете дантиста. Окошко оказалось открытым.

Секретарша была такого маленького роста, что ей пришлось задрать голову, чтобы увидеть меня из-за стойки. Ее волосы поднимались над головой в виде заглавной буквы U; видимо, их неподвижность обеспечивал специальный спрей.

— Чем могу вам помочь? — осведомилась она.

Я улыбнулся и поправил галстук.

— Трес Наварр. Я к Сэму.

Она нахмурилась, поскольку посетители не должны приходить утром в воскресенье и спрашивать Барреру, в особенности по имени.

— Вы не присядете?

— Непременно.

Стеклянная панель закрылась перед моим носом.

Я присел на диван и прочитал последний выпуск журнала компании, выпущенного в Нью-Йорке. Там рассказывалось, как успешно они производят захват частных фирм в различных штатах, а потом продают их прежним владельцам как лицензии «Макдоналдс». Одно рекламное объявление, предназначенное возможным клиентам, объяснило мне, что нужно, чтобы стать «Материалом Ай-тек».

Я как раз оценивал свой «Ай-тек потенциал», когда внутренняя дверь в приемной распахнулась и из нее вышел Сэм Баррера.

— Какого дьявола тебе здесь нужно, Наварр? — спросил он, подходя ко мне.

Я отложил в сторону журнал.

Баррера был в традиционном костюме с жилеткой, на этот раз коричневом. Его желтый галстук удивительным образом соответствовал заданной цветовой гамме. Золотые кольца блистали, Барреру окутывал сильный аромат дорогого одеколона.

— Нам нужно поговорить, — ответил я.

— Ничего подобного.

— Я был на озере Медина, Сэм.

Сталь в глазах Барреры стала чуть более твердой.

— С тобой поговорят, Наварр. Но это будут другие люди. Тебе следует сказать Эрейни…

— Речь идет не только о домике Леса, Сэм. Ты кое-что пропустил.

На секунду Баррера пришел в замешательство. Наверное, миновало немало лет с тех пор, как кто-то в последний раз осмеливался предположить, что тот чего-то не заметил. И можно не сомневаться, что подобные заявления не исходили от любителя, который почти в два раза его младше.

— Парки и дикая природа, — добавил я.

Баррера соображал быстро. Его лицо прошло фазу хамелеона, красный цвет сменился коричневым, потом превратился в цвет черного кофе.

— У Сент-Пьера была лодка? Он ее зарегистрировал?

— Ты хочешь узнать, что мне удалось выяснить, или будешь продолжать меня запугивать?

Баррера сумел успокоиться настолько, что цемент, удерживающий в неподвижности выражение его лица, снова затвердел.

— Зайдешь в мой кабинет?

Не дожидаясь ответа, он повернулся на каблуках. Я последовал за ним.

Кабинет Сэма представлял собой святилище сельскохозяйственного и политехнического университета Техаса: ковер и драпировки насыщенного красно-коричневого цвета, в книжном шкафу красного дерева вечнозеленые растения чередовались с дипломами и фотографиями Сэма и его сыновей.

На письменном столе стояли фотографии Барреры с друзьями — офицерами полиции, мэром и бизнесменами. На одной из них Сэм стоял рядом с моим отцом. Избирательная кампания шерифа 1976 года. Отец улыбался, Баррера, естественно, сохранял невозмутимость.

Сэм сел за свой письменный стол, я устроился напротив в большом коричневом кресле, низком и слишком мягком. В результате я должен был чувствовать себя маленьким и неуверенным.

— Рассказывай, — сказал Сэм и наклонился вперед.

— Пиратские копии, — сказал я. — Шекли записывает выступления своих лучших исполнителей у себя в студии и отправляет диски в Европу для производства и распространения. Но в последние время его обуяла жадность, и он начал импортировать их в Соединенные Штаты. Вот почему твои друзья федералы так заволновались.

Баррера отбросил мои комментарии.

— Что было в лодке?

— Сначала я хочу получить подтверждение.

Сэм сжал пальцы. Гнев божий начал клубиться в его глазах, сгустившийся в них мрак должен был убедить меня, что еще немного, и мое тело превратится в прах. Баррера окинул взглядом письменный стол (возможно, искал предмет, чем бы меня прикончить), но его глаза остановились на фотографии, где он стоял рядом с моим отцом. На его лице появилось легкое раздражение.

— Похоже, ты будешь путаться у меня под ногами до тех пор, пока я не поделюсь с тобой информацией, Наварр. Или пока не упеку тебя в тюрьму.

— Скорее всего.

— Будь проклят твой отец.

— Аминь.

Сэм поправил жилет поверх ремня, слегка повернул свое кресло и посмотрел в окно.

— Такой сценарий является довольно распространенным. Кто-то записывает выступления, следом появляются пиратские копии.

Он подождал, желая удостовериться, что я удовлетворен его словами. Я лишь улыбнулся в ответ. Челюсть Сэма напряглась.

— В случае с «Индиан пейнтбраш» поражают масштабы происходящего. В настоящий момент мистер Шекли делает записи выступлений около пятидесяти известных артистов в год и отправляет их через Германию на фабрики, производящие компакт-диски, главным образом в Румынию и Чехию, а потом их распространяют в пятнадцати странах. В последнее время, как ты сказал, партнеры в Европе уговорили мистера Шекли выйти на рынок Соединенных Штатов, сделав его настоящим пиратом.

— И в чем разница?

— До сих пор речь шла о вспомогательных записях, Наварр, — репетиции в студии, живые концерты — все, что при обычных обстоятельствах нельзя купить в магазине. К примеру, выступления на радио. Пиратство — совсем другое дело, поскольку это копии законных релизов. На вспомогательных записях можно сделать деньги: пиратские копии сбивают цены на настоящем рынке и занимают место законных записей. У них серьезный потенциал. И если их качество соответствует стандартам, то можно заинтересовать серьезных игроков — универсальные магазины, крупнейшие сети, ну и так далее.

— И Шекли знает свое дело?

Баррера выдвинул ящик стола, вытащил компакт-диск, достал его из пластиковой коробки и показал на розовые и серебряные надписи, сделанные вдоль отверстия.

— Это одна из пиратских копий Шекли. Набор цифр почти правильный. Даже если таможенные офицеры знают, что ищут, а такое случается не слишком часто, они могут пройти проверку. Конверты печатаются четырехцветными, на качественной бумаге. Шекли старается действовать осторожно. На всех дисках есть надпись: «Сделано в Европейском Союзе». Таким образом, имитируется законный импорт, объясняются различия в упаковке.