Земной круг - Сергей Марков

Ведь когда он был у Ягеллонов, то еще застал в живых Филиппо Каллимаха. Великий коронный секретарь Ян Лаский, злейший враг Глинского, в ту пору занимался изучением Руси и вообще увлекался географией. Михайло Дородный имел полную возможность встречаться с такими учеными, как Ян Стобницкий или Матвей Меховский. Последний упоминал о Глинском в своей книге.

Короче говоря, мы вправе утверждать, что через Глинского образованные московиты узнали о многих событиях, которые произошли в странах Западной Европы в 1480–1506 годах, в годы жизни и подвигов открывателей далеких стран.

В 1510 году Михайло Дородный побывал в Пскове, где в то время жил дьяк М. Г. Мисюрь — Мунехин, путешествовавший в Египет.

Через четыре года потомок Мамая изменил Московскому государству. Участвуя во взятии Смоленска, князь Глинский уже видел себя владетелем всей Смоленской земли. Но Василий Третий и не думал отдавать ее Глинскому. Тогда бывший ландскнехт Максимилиана бежал в сторону Орши. Но изменник был пойман и привезен в Дорогобуж, где находился тогда Василий Третий. Михайло Глинский был закован в кандалы и увезен в Москву. Его должны были казнить, но он отрекся от латинства и запросился обратно в русскую веру. Узник был пощажен, однако свободы не получил.

Тщетно просил о его освобождении император Максимилиан. Он давал зарок в том, что Глинский никогда не обратит своего меча против Руси, а будет отправлен на службу в Испанию к Карлу Пятому. Но этого не произошло, и Михайло Глинский добрых двенадцать лет продолжал звенеть цепями в московской темнице. Его спасло лишь то, что великий князь женился на Елене Глинской, и она вымолила прощение своему дяде.

В 1530 году Михайло Глинский уже был в числе московских воевод, посланных смирять Сафа-Гирея, царя Казанского. Казанцы вновь нарушили клятвенные обещания, оскорбили русского посла и приготовились к встрече русской рати. Они перекопали рвами Арское поле, выдвинули новый острог на подступах к городу, поставили каменные надолбы.

Но эти укрепления были взяты, и казанцы, как это бывало уже не раз, сами запросили о мире.

Кажется, это был последний поход Михаилы Глинского, если не считать его выездов на соколиные охоты с великим князем. Василий Третий приблизил к себе былого завоевателя Фрисландии. Князь Глинский пережил Василия и был одним из свидетелей его смерти.

В годы вдовства и правления Елены Глинской князь Михайло обличал зазорный образ жизни своей племянницы и жестоко поплатился за это. Его обвинили в заговоре против правительства и заточили в ту самую темницу, где он до этого уже провел двенадцать лет.

Через какой-нибудь месяц, осенью 1534 года, Глинский окончил свой жизненный путь.

Вехами этого пути были Рим, Вена, Дрезден, Брюгге, Краков, Вильна, Москва, Казань и многие другие города, о которых мы пока не знаем.

V. НОВЫЙ МИР

«И ныне тамо новый мир…»

Первым об открытии Америки русскому читателю поведал Максим Грек.

Сведения об открытии Нового Света он получил в 1500–1515 годах в Венеции, Флоренции и Париже и уже с этими вестями появился на горе Афон. Оттуда он отправился в Московию.

В эти годы состоялись заморские походы Америго Веспуччи, Гашпара Кортириала, Кабрала, Васко да Гамы, Лодовико Вартемы и других путешественников. Максим Грек, знавший Савонаролу и писателей-гуманистов, друживший с издателем Альдусом Мануциусом-старшим в Венеции, изучал научные первоисточники своего времени.

Живя на Руси и трудясь вместе с такими знатоками северных стран, как Дмитрий Герасимов, Власий, Вассиан Патрикеев-Косой, общаясь с Семеном Курбским, Максим Грек отчетливо представлял себе все величие вновь разведанных русскими просторов от Мурманского носа и Лапландии до Югры.

В 1532 году, «в темнице затворен», Максим Грек написал киноварью и вязью первые строки послания великому князю Московскому — «самодержцу всея Русии и многих иных Океянских язык господину…».

Последние слова стоит печатать вразбивку. Ведь это первый пример определения Руси как океанической, морской державы. До Максима Грека так еще никто не писал.

Около 1530 года Максим Грек, находясь в стенах темницы тверского Отроч-монастыря, составлял свое сочинение об Америке — «Инока Максима Грека сказание отчасти недоуменных неких речений в слове Григория Богослова».

Казалось бы, такое произведение не могло иметь никакого отношения ко времени Колумба!

В 379 году нашей эры Григорий Богослов произносил надгробное слово в память своего друга, крупного деятеля древнехристианской церкви Василия Великого. В сочинениях Василия, например в толкованиях на «Шестоднев», встречались упоминания о Каспийском море. Оба эти бывших отшельника из Малой Азии много путешествовали.

В 1514 году ученый дьяк Василий в псковском Елеазаровом монастыре перевел и переписал полууставом пятьсот семьдесят листов книги «16 слов Григория Богослова».

На листе двести семьдесят втором было помещено «Слово 9 створено на погребение св. и великого Василиа, архиепископа Кесариа Каподачьска». Вот этим-то сочинением и занялся Максим Грек, считая, что в темнице у него хватает времени для ученых трудов и размышлений.

«Через Гадир нет пути» — так начал он свое толкование на «Слово» каппадокийского отшельника и далее приводил свои объяснения:

«Эллинские мудрецы называют Гадир концом земли на весеннем закате. Здесь море узко и течение быстрее, чем у реки. Оба берега очень высоки, как горы; их называют столпами Геракловыми, ибо Геракл, сильный и знаменитый из храбрых эллинов, дошел до этого места, освобождая всюду всю вселенную от всякого зверя лютого и разбойника и злодея. Древние люди не умели плыть через Гадир, или, скорее, не дерзали. Нынешние же люди, португальцы, испанцы, выплывают со всякими предосторожностями на больших кораблях. Они начали (плаванья) недавно, лет 40 или 50 тому назад, по окончании седьмого тысячелетия, и нашли много островов, из коих одни обитаемы людьми, а другие пустые, и, кроме того, обширнейшую землю, называемую Куба, конца которой не ведают живущие там. Нашли же еще, обойдя кругом южную страну вплоть до зимнего восхода солнца — до Индии, семь островов, называемых Молуккскими (Молукиды), где роднтся корица и гвоздика и иные благовонные ароматы, которые до того не были известны никому из людей. И ныне тамо новый мир и ново составление человеческо», — заключал Максим Грек свое толкование.

Так звучит оно в переводе с церковнославянского, сделанном академиком Л. С. Бергом.

Берг обратил внимание исследователей на то, что Максим Грек объединил в своем сообщении вести об открытии Кубы, Индии и Молуккских островов. Все эти события происходили с 1492 по 1514 год[105].

Краковский звездочет Матвей Меховский

Московские послы, бывавшие в Кракове, вели там беседы об открытиях португальцев и испанцев.

До сих пор не решена загадка, откуда польский ученый Ян Стобницкий получил сведения для того, чтобы разделить Землю на два полушария. Это он сделал в 1512 году на карте, приложенной к «Введению в Птолемееву Космографию».

Стобницкий изобразил Северную и Южную Америку, соединенные перешейком. В своем «Введении» он ввел в научный оборот название «Америка».

В Польшу вели следы из далеких стран.

Любопытна, например, история Гаспара. Сын выходца из Познани, он совершенно неожиданно для европейцев явился на корабль Васко да Гамы, когда тот поравнялся с Лаккадивскими островами.

Гаспар, хотя и порядочный проходимец, был искусным лоцманом и кормчим. В молодости он был невольником, но выслужился и сделался чиновником мусульманского наместника в Гоа.

Васко да Гама не без основания заподозрил этого Гаспара в намерении напасть на европейские корабли и, задержав его у себя, не пожалел для ренегата десятка плетей. После этого Гаспар стал разговорчивей и рассказал подробно, куда плавал из Индии.

Он возвратился с Васко да Гамой в Европу в 1499 году. Увидел ли Гаспар Познань, мы не знаем, но слух о нем мог дойти до Польши, так же как и весть об Афанасии Никитине, посетившем мусульманское государство Декан, которому служил Гаспар, лет за двадцать пять до встречи Васко да Гамы с познанским чиновником страны бахманидов.

В Польше, как и в других странах, никогда не забывали и об открытиях русского народа.

Ян Стобницкий на своей карте, как бы «обрубив» северный материк Нового Света на 50° с. ш., по существу, указал этим свободный морской путь к «Катаю», «Верхней Индии» и «части Азии». В то же время в Кракове, в тиши своей огромной библиотеки, трудился астролог и историк Матвей Меховский. Он прилежно изучал географию Московии. В эпоху Колумба пристальное внимание к «Скифии» или к Великой Татарии не было случайным.