Рассеченный мир - Алексей Владимирович Егоров

Хенельга, беззвучно ступая, шла следом. Копье с обожженным наконечником она собиралась использовать как дротик.

Обходя кучки костей, люди уходили все дальше в темноту. Пустота впереди вспыхнула светом. Точно лагерь дикарей – что совсем нехарактерно для них. Свет был неестественным, похожим на утренний туман. Струился, казалось, отовсюду.

Головня находилась на уровне пола, ей можно было воспользоваться как дубиной. Эгрегий не помнил, держали ли быколюди у себя псов. Но собакам было бы некомфортно внутри под десятками футов камня.

Коридор выходил в естественный грот. Эгрегий задержался в тени, давая глазам привыкнуть к свету. Неестественная природа источника света настораживала, ведь от костра были бы тени. Прозрачные сумерки наводили на мысли о призраках, подземном мире, колдовстве.

Неестественных запахов не было, дышалось пока легко. Да и не смогли бы быколюди выжить, если бы воздух в пещере был ядовит. Если это и выход из подземного царства, то не такой опасный для людей, как в иных местах.

– Здесь никого нет! – сказала Хенельга.

Эгрегий вздрогнул, взглянул на подругу, которая стояла не таясь.

– А голоса?

– Вода, – женщина указала на источник.

Ручеек воды стекал через трещину в камне и перепрыгивал по острым камням, чтобы затеряться в провале.

– А свет?

– Не знаю. Сейчас.

Хенельга обошла спутника, спустилась в грот.

Туман доходил до щиколоток, был влажным, почти осязаемым. Рождался от испарений теплых вод источника, столкнувшихся с холодными камнями. Да еще брызги.

Провал находился слева от входа и из него уже пованивало. Подойдя к краю, удалось разглядеть что-то, похожее на мешок с тряпьем внизу на балконе.

Подобные выступы тянулись на бесконечную длину до самого дна провала. Жертвы прилетали прямо на стол подземному богу.

– Надеюсь, в Бездну сбрасывали не живых, – прошептал Эгрегий, приблизившись.

Внизу он насчитал с десяток жертв. Те, до кого дикари могли дотянуться, были сброшены дальше. Истлевшие тела лежали нетронутыми, обойденные вниманием животных, насекомых.

– Лучше уж уйти.

Эгрегий поднялся с камня, отодвинулся от края провала. Тайны этого места уже ничуть не интересовали. Какие бы ритуалы тут не исполняли дикари, это явно приношения демонам Бездны.

– Да, чего мы тут ожидали найти, – пожала плечами Хенельга. – Но этот свет…

Источник свечения оставался неясным, словно светилась сама пещера. Во влажном воздухе чувствовался некий запах, незнакомый иноземцам. Но теперь это не казалось важным.

Потолок пещеры не виден в темноте, но наверху таились синие точки. Их было с сотню, походившие на острия ножей, нацеленных вниз. Снизу они казалась угрожающими, но пока держались.

Тихо, чтобы не разбудить притаившихся тварей, люди направились к выходу. Туман скрадывал звуки, под подошвы порой попадали мягкие, округлые предметы. Эгрегий надеялся, что среди этого месива не будет костей. Мягкие предметы лопались, после чего туман колыхался под ногами.

– У тебя ноги светятся, – удивилась Хенельга, а потом взглянула себе под ноги, – у меня тоже.

Эгрегий хмыкнул, опустился на корточки и разогнал туман.

Под дымкой прятались мелкие, с круглыми шляпками грибы. Светились споры, что разбрасывали грибы, после нажатия на них. Созревшие они лопались, исторгая тысячи небольших крупинок света.

– Лучше их не вдыхать, – сказала Хенельга, – где-то читала про подобные грибы. Растут в других условиях, тут слишком влажно для них.

– Не слыхивал, в Бездну их!

Эгрегий прикусил язык, взглянув на провал. Никто не отозвался на его призыв.

– Наверху, думаю, тоже они, – Хенельга указала на синеватые точки сверху. – Или подобные?

– Да плевать!

Страх и осторожность взяли верх. И так забрались сюда по собственной дурости, но выбраться сразу не удалось.

Выход, к которому направился Эгрегий, оказался другим. Парень точно помнил, что оставил головню у камня на входе в грот. Не было ни головни, ни самого камня.

Взглядом все объяснив Хенельге, Эгрегий пошел вдоль стены. Сыскалось еще несколько проходов, но все они были узкими, не протиснуться. Ничего похожего на тот, через который они прошли.

Наткнулись на большое отверстие. Явно рукотворное.

– Рискнем? – предложил Эгрегий.

– Блуждать можно бесконечно, пройдем пару шагов и назад!

– Это точно.

Эгрегий припоминал катакомбы под Циралисом, которые так поразили его. Виал этого и добивался. Но те тоннели в камне были обжитыми, приветливыми. А здешние принадлежали подземным духам, которые уже начали водить смертных. Где гарантия, что под туманным маревом внизу не разверзнется пропасть.

Этот проход давал хоть надежду, но не было света.

– Погоди.

Хенельга нагнулась, пошарила на полу. Она вырвала несколько грибов, смяла их и бросила в тоннель. Ее ладонь осветилась синеватым, споры затанцевали в воздухе прохода, пока не осели на камне. Этого хватило – тоннель был искусственной пещерой треугольной формой.

Пещера лишь напоминала тоннель, по которому прошли иноземцы. Сходящиеся под острым углом стены были украшены прямоугольными выступами. Слишком острые грани для творения природы. Выступы были отшлифованы до блеска, утончались по мере того, как сходились под потолком.

Работа эта заняла много времени, не иначе десяток поколений трудился, чтобы вырубить в твердом камне пещеру с чудными украшениями.

Но не стены так поразили иноземцев, а истукан, спрятавшийся в углу пещеры.

Скульптура была небольшой, едва угадывалась во мраке. Синий свет от спор искажал черты, но видны были рога, оскаленная пасть и жадные глаза. Волосы чудовища торчали в стороны, словно имитируя фиолетовый огонь. Фиолетовый не был истинным цветом статуи, догадалась Хенельга.

– Пойдем? – прошептал Эгрегий.

Его подруга только кивнула. Свет спор затухал, чудище погружалось в темноту, пока его рубиновые глаза не перестали гореть. Из глотки статуи послышался вздох разочарования.

Выход из пещеры находился с обратной стороны от скульптуры. Не имея ориентиров, люди не сразу нашли выход. Пришлось долго блуждать в синеватом тумане, держась за стены. Опора под ногами казалась прочной, а провал оставался на месте.

Удалось выскочить из святилища и добраться до основной пещеры.

Сыроватый воздух поверхности показался самым чистым. Аромат почвы, прелой листвы и сырого камня – восхитительны! Больше всего радовал яркий росчерк