Лейла. Шанс за шанс (СИ) - Цвик Катерина Александровна

Документы детям в этом мире вовсе не нужны, но так как я собиралась выдавать себя за представителя дворянского рода, который покинул своих родителей, документы и соответствующие верительные грамоты стали необходимы. Дворянское происхождение выбрали, потому что представить меня рабом или юнгой неудобно — рабовладение уже не простили бы и меня отобрали, как чуть не произошло с Ромичем и Киримом, а юнгу вести к себе домой купцу не пристало и вызвало бы ненужное внимание и подозрения. К тому же, мне стоило привыкать вести себя как мальчику из дворянского семейства, которым я и буду представляться в Тализии. Там меня собирались представить дальним родственником профессора, который в своих странствиях попал в гости к троюродной тетке, у которой как раз гостила с сыном внучатая племянница ее мужа — проследить хитросплетения этих родственных связей практически невозможно, потому и выбрали такую версию. Эта троюродная тетка и попросила профессора присмотреть за недорослем и отвезти его в Тализийский университет. И так как профессор не скрывал цели вернуться к преподаванию в Тализии, то и отказаться уже не смог. Вполне правдоподобно.

Больше меня беспокоило, как изменять внешность в Тализии. Все-таки, браслет может изменить лишь три параметра, а если сейчас, надев мужское платье и подстригшись, отличить меня от мальчика практически невозможно, некую миловидность в расчет не берем, так как и мальчики в этом возрасте вполне могут ею отличаться, то года через два-три различия должны появиться. Так, во время полового созревания, нужно будет приделать себе кадык, увеличить нос, так как я уже давно заметила, что эта часть мальчишеской физиономии почему-то практически всегда меняется в большую сторону, да и вполне может придать мне брутальности. Дальше грудь. Иллюзия не повлияет на тактильные ощущения, поэтому придется ее постоянно перевязывать, но по первости все же можно будет сглаживать впечатление и без тугих перевязок. Все таки я девочка и не хочу по итогам таких перетягиваний остаться плоской, как доска. А если так над собой издеваться, то грудь может и не вырасти. И бедра — нужно будет перекинуть один параметр на них, чтобы скрыть округлости, хотя опять же это не спасет от прикосновений. От идеи приделать себе иллюзорное мужское достоинство я отказалась — в штанах иллюзию никто не рассмотрит, а на тактильные ощущения она все равно не повлияет. В общем, нужно еще думать как быть.

— Малика-ханан, а давайте сегодня сделаем вареники! — сидя с утра в кухне вместе с мамой, выдвинула я предложение.

— А что это, господин Лей? — заинтересовалась мама.

Конечно, она прекрасно знала, кто прячется за внешностью чернобрового мальчугана, но по обоюдной договоренности мы старались вести себя в рамках выбранной мной роли.

— О! Это вкуснятина! А если кратко, то так называется вишня в тесте.

По эмоциональному маминому лицо проскользнула гримаса, больше похожая на отвращение, но я не дала ей заподозрить меня в том, что я над ней потешаюсь, а потому спрыгнула с лавки и направилась за продуктами.

— Поверьте, на вкус это гораздо лучше, чем звучит!

— Лей-аха, может, вы лучше пойдете и погуляете с мальчиками во дворе? — попыталась откреститься от моих кулинарных экспериментов мама.

— К ним я обязательно присоединюсь после вкусного полдника! — парировала я.

Смирившись, мама спросила:

— Чем я могу помочь?

— Достать из вишен косточки. А я пока займусь тестом. Где там наш кефирчик?

Я знала, что большинство предпочитают готовить вареники на воде и ничего против этого не имела, но вот вареники с ягодами, все-таки предпочитала заворачивать в тесто из кефира.

Итак, возьмем пол литра этого продукта, туда сольки, сахара, два яичка, хорошенько перемешаем и добавим муки. Теперь остается только хорошенько вымесить тесто и, накрыв полотенчиком, дать постоять около получаса. Я похлопала получившийся колобок и решила помочь маме с очисткой вишни.

Надо сказать, что добывать косточки без специального небольшого устройства, что было у меня на Земле, оказалось не так аккуратно. Брызги разлетались в самые непредсказуемые стороны и, если бы не предусмотрительно надетые фартуки, мы с мамой оказались бы знатно перемазаны вишневым соком. Наконец, когда я пересыпала вишню сахаром и посчитала задачу выполненной, пришло время раскатывать тесто и лепить долгожданные вареники. Кружком, который послужил для вырезания из теста основы для вареников, стала большая любимая кружка профессора. Знал бы он, как я использую его любимицу… Однако, ничего более удобного на кухне я просто не нашла.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Поначалу мама, вымазанная соком вишни, просто смотрела, как я беру кружок теста, накладываю на него вишню и заворачиваю, аккуратно сплющивая концы, а потом и сама присоединилась и совсем скоро лепила вареники ловчее меня.

— Ладно, мам, пойду ставить кастрюлю с водой и созывать всех на полдник.

Поставив воду и растопив печь, я пошла созывать всех пробовать заморскую вкусность, рецепт которой якобы привезла из Турании. Понятно, что мальчикам никаких рецептов знать не полагалось, но ничем другим, кроме как большой любовью к вареникам, которая заставила меня выучить рецепт их приготовления, подобные знания я объяснить просто не смогла. Я немного задержалась в комнате, чтобы переодеться — капли сока попали на рукава моей белой рубашки. Решив застирать их после полдника, надела другую рубашку — мама уже успела пошить мне несколько сменных. Подходя к дверям кухни в приподнятом настроении, я неожиданно насторожилась — за дверью стояла полная тишина.

Стараясь двигаться как можно тише, я заглянула в небольшую щелку и увидела Сольгера. Он стоял в тех дверях кухни, что выходили в сени. Его лицо было немного виноватым, однако чем дальше, тем больше в нем проступало недоумение и даже возмущение.

— Послушайте, — говорил он, — если вы не хотите, чтобы я общался с Лейлой, не надо. Просто скажите: все ли с ней хорошо? Когда я уезжал почти месяц тому назад, она была без сознания!

Отец прокашлялся и спросил:

— Молодой человек, простите, не имел чести быть с вами знаком…

— Сольгер ар-Наринал14, капитан фаргоцианской армии.

— Очень приятно, а меня зовут Ратмир сын Харуфа, я отец Лейлы. Скажите, как давно вы прибыли в город? — голос отца был тихим, но напряжение в нем я почувствовала отчетливо.

— Только что. Сделал крюк специально, чтобы заглянуть к вам и справиться о здоровье Лейлы прежде, чем ехать в крепость.

Напряжение, витавшее в кухне, тут же сбавило накал, видимо, все были сбиты с толку уверенностью парня в том, что я жива, и боялись, что он каким-то образом узнал, что я тогда не сгорела, а услышав, что он ничего об этом не знает, немного расслабились. Прикрыв глаза, отец ответил Сольгеру:

— Ее больше нет. Ее убили почти три недели назад. — С лица Сольгера разом сошла вся краска, а судя по сдавленному «Как?», горло сдавил спазм. — Ее сожгли.

Осознав то, что он только что услышал, парень провел по лицу ладонью, резко скользнул пальцами в волосы на макушке и сильно их сжал.

— Но почему? Как комендант мог допустить такое? Подобное попирает все законы королевства! Не понимаю… — распалялся он.

Мамин голос просто сочился злостью и сарказмом:

— Просто ваш комендант, узнав о готовящемся бесчинстве, вместо того чтобы все это прекратить, искал меня, чтобы вытребовать за спасение дочери… — она запнулась и буквально выплюнула следующие слова: — Мою благосклонность!

Казалось, эти слова заставили Сольгера дышать с трудом. Заметив это, и что парень по-настоящему переживал мою гибель, отец смягчился:

— Присядьте, Сольгер-аха.

Внезапно вода, что я поставила на печь, закипела начала выплескиваться на печь и зашипела, привлекая внимание.

— Это вода под вареники, — тут же отозвалась мама, — сейчас сниму.

— Какие вареники? — раздался сдавленный вопрос Саргайла.

— С вишней, — ответила мама.