Ричард Длинные Руки — граф - Гай Орловский

— Твой наставник говорит, что ты уже выучил целое слово!..

— Я уже и второе начинал, — сообщил я гордо. — Правда, тогда первое забываю… У меня память такая: до обеда плохая, зато после обеда, когда хорошо поем, еще хуже.

Они посмеялись снова, волшебница сказала старому колдуну:

— Да, с ним не соскучишься. Уже жалею, что тебе отдала.

Он воскликнул патетически:

— Ах, леди Элинор! Но разве мы оба не ваши?

— Мои, — согласилась она величественно. — Ну, готово?

— Вот, — сказал он. — В лучшем виде.

Она ушла с чашей, я восторженно таращил глаза на повелительницу замка, она заметила, я понял, ей польстил и такой вроде бы пустяк, я же единственный из мужчин в замке, кто откровенно восхищается ею, а не боится.

Под потолком снова послышался легкий треск. На этот раз я сразу вскинул голову, туча совсем крохотная, даже не туча, а темное облако, и молнии там еще не молнии, а крохотные электрические разряды, как если бы гладил кошку в темноте или расчесывал сухие и чистые волосы.

— Снова, — сказал я и указал глазами, ибо руки мои неустанно орудовали пестиком. — Вообще-то надо бы наладить сброс этих отходов…

Уэстефорд, что сел было за книгу, в великом раздражении поднял голову.

— Что?

— Чтоб вам не отвлекаться, — пояснил я. — Ведь время такого важного и мудрого человека, как вы, господин Уэстефорд, стоит очень дорого! А вам приходится всякий раз отвлекаться на какую-то хрень, уж простите за неколдовское выражение… А может, оно и есть колдовское, но я на него пока не имею права. Вам бы сделать так, что когда такое облачко накопится, чтобы включалось какое-то заклинание и сбрасывало его в помойку. Ну, в озеро, пусть его жрет Водяной Зверь, если он такой здоровый. Глядишь, в годзиллу вымахает.

Он смотрел нетерпеливо, отмахнулся, снова опустил взгляд в книгу, но вдруг вскинул голову и посмотрел на меня вспыхнувшими глазами.

— Вообще-то неплохо бы подыскать такое заклятие… ты прав. Я человек очень мудрый и занятый, а приходится отвлекаться. Чем я больше работаю, чем больше накапливается этих… как ты говоришь, отходов. Отходов при производстве чистой магии.

Я посмотрел наверх уже с опаской.

— Так подыщите! А то забудете почистить, а оно как рванет… Хорошо, если только мутантами нас сделает, хотя с двумя головами как-то некрасиво, но если потепление начнется…

Он спросил с еще большим нетерпением:

— Что за потепление?

— Не знаю, — ответил я честно, — сейчас все потепления боятся, вот и я боюсь. Я ведь как все люди!

— Дурак, — сказал он беззлобно. По щелчку его пальцев тучка исчезла, он снова уткнулся в книгу, наступила тишина, только мой пестик мерно громыхал, а раздавливаемая кора трещала, как молодой ледок. — Все люди дураки.

Перед обедом дверь распахнулась, в лабораторию заглянула Мадина, глаза огромные, как у куклы для неимущих, кровоподтека под глазом уже нет, сразу выпалила:

— Дик, срочно к хозяйке!.. Бегом!

— Слушаюсь, — ответил я и сунул пестик в руки старого колдуна. — Господин Уэстефорд, желание хозяйки — закон! Дотолчите кору сами. Процесс прерывать нельзя, вы сами говорили. И не забывайте убирать тучку, а то рванет… Кто знает, какая нужна критическая масса…

Дверь за мной захлопнулась, я торопливо взбежал на этаж выше, промчался до дверей ее покоев, громко топая, да услышит мое рвение, распахнул дверь с таким энтузиазмом, что убил бы и слона, будь он прямо за дверью, поспешно поклонился.

Леди Элинор в длинном коричневом платье классического покроя, подол скользит по мраморным плитам, шея и плечи соблазнительно обнажены, но никакого декольте, тяжелая узорная ткань плотно прилегает к коже едва ли не от выемки между ключицами, зато опускается к плечам, рукава идут от середины бицепсов и до запястий. Правда, от локтей рукава становятся широкими и настолько прозрачными, что как будто их и нет вовсе.

На узком красном ремешке сбоку узорная пряжка, в свободно падающих на плечи темно-коричневых волосах небольшой лиловый цветок над левой бровью, вид у нее собранный, деловой, на мой поклон сказала властно:

— Дик, у меня к ужину будет гость. Сегодня за столом будешь прислуживать ты.

Я ахнул:

— Леди!.. Я же из тех, кто топор на собственную ногу роняет!.. Я всю посуду переколочу!.. Я споткнусь и упаду на ровном месте!

Она смотрела испытующе.

— В самом деле ты так уж неуклюж? С той оглоблей ты довольно ловко разбросал разбойников…

— То знакомо, — заверил я. — Мы в деревне часто так бьемся для забавы. Но посуда у нас деревянная, разве что котел чугунный, ничего не разобьется. У нас же и тарелки, и миски, и ложки — из дерева!.. Как я могу браться за вот это чудо, я даже не понимаю, из какого льда это сделано, почему не тает…

— Это стекло, — ответила она.

— Стекло? — переспросил я. — Куда стекло? На пол?

— Да не молоко стекло, — ответила она досадливо, — а… ладно, дам в помощь Раймона.

— Это я ему в помощь, — возразил я. — Помилуйте, леди Элинор!

Она поморщилась:

— Нет-нет, я хочу, чтобы именно ты… присутствовал. Дело в том, что сегодня прибудет с визитом граф Кассель. У нас с ним будет обед.

— Здесь? — переспросил я. — А не лучше сразу в спальне?

Она покачала головой, ничуть не рассердившись.

— До спальни, надеюсь, не дойдет. А если и дойдет, то после серьезного разговора. Граф Кассель не станет приезжать лишь для того, чтобы переспать со мной. Для этого у него хватает служанок и вообще женщин в его деревнях.

— А что он хочет?

Она взглянула на меня прямо.

— Это я и выясню. Но слуги с заходом солнца сюда не поднимаются, а я принуждать их не буду. Могла бы, но они от страха совсем голову теряют. Я не хочу, чтобы перед чужими глазами мои слуги выглядели…

Она запнулась, я договорил:

— Придурками?

— Да, — ответила она с досадой. — Именно придурками. По слугам, знаешь ли, тоже многое можно понять. Потому я их не покажу, а с тебя взятки гладки — ты чужак, по тебе судить нельзя.

— Ох, — сказал я с тревогой, — смотрите, ваша милость, чтобы я вас не подвел. Что не умею, то не умею.

— Ты понадобишься только изредка, — сказала она. — Я намерена использовать магию в полной мере. Пусть видит мою силу! Ты справишься.

Я видел, как она сдерживается, охотнее бы наорала, топнула ногой, но это значит еще больше напугать, у меня ж тогда вообще все из рук будет валиться.

До ужина времени много, я вернулся к Уэстефорду, он было обрадовался, но я предупредил, что в любую минуту могу покинуть, хозяйка почему-то решила, что я самое то, что может прислуживать за столом. С чего она так решила?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});