Грозные чары - Мэри Стюарт

– Нет, но мне уже приходилось этим заниматься. – Спиро зашевелился – наверное, болела нога. – И я уже бывал там один.

– Ты всегда сначала спрашивал разрешения?

– Разумеется.

– Однако на этот раз не спросил. Почему ты отправился работать на яхте, не спросившись?

– Потому что мистер Мэннинг сказал мне, что собирается выходить в море и хочет, чтобы я проверил мотор. Я должен был заняться этим утром после завтрака. Но я поднялся рано, поплавать, а когда вылез из воды, подумал, что могу пойти и сделать всю работу прямо сейчас. Я знал, где он держит запасной ключ, поэтому вошел в эллинг, сварил немного кофе на камбузе, а потом открыл для света большую дверь и начал работать. Утро было отличное, солнце так и сияло, настроение у меня было великолепное. Я хорошо поработал. Когда мистер Мэннинг позавтракал и спустился, я уже почти заканчивал. Я думал, он будет доволен, но он ужасно разозлился и спросил, как я сюда попал, а мне не захотелось признаваться, что я видел, куда он прячет ключ, так что я сказал, будто дверь плохо заперлась, и он поверил, потому что замок иногда заедает. Правда, он все равно был страшно сердит и сказал, что сменит замок, а тогда я тоже разозлился и спросил, уж не думает ли он, что я вор, и если думает, то пусть лучше пересчитает деньги в бумажнике, который забыл на камбузе. Как будто я их хотя бы пальцем тронул! Да, я очень рассердился! – Спиро вспомнил это с явным удовольствием. – А еще сказал ему, что сам сменю тут замок и больше ноги моей в этом доме не будет. Тогда он успокоился и сказал, что не хотел горячиться, и все снова стало хорошо.

Макс нахмурился.

– Тогда-то он и предложил тебе отправиться с ним вечером в море?

– По-моему... Да, должно быть, тогда. Раньше он говорил, что не хочет брать меня с собой, но вдруг передумал. Я решил, это оттого, что он пожалел, что так со мной разговаривал. – Юноша помолчал и наивно добавил: – Это был способ дать мне дополнительно денег, не обидев.

– Похоже на то, будто он решил взять тебя с собой и избавиться от тебя. Сам понимаешь, это имеет хоть какой-то смысл только в том случае, если он думал, что ты видел нечто такое, чего тебе видеть не полагалось. А это значит – на яхте или в эллинге. Ну-ка, подумай хорошенько, Спиро. Было ли на яхте что-то необычное? Или в эллинге? Или в чем-нибудь, что мистер Мэннинг говорил или делал... или принес с собой?

– Нет. – Спиро с усталой выразительностью покачал головой. – Я уже думал. Ничего.

– Бумажник. Ты сказал, он оставил бумажник. Где ты его нашел?

– На полу, у плиты на камбузе. Он туда завалился, и мистер Мэннинг не заметил. Я положил его на стол в каюте.

– Там были бумаги? Деньги?

– Откуда мне знать? – Спиро снова нахохлился, точно задиристый индюшонок, но под взглядом Макса расплылся в ухмылке. – Ну ладно, взглянул одним глазком. Там были деньги, но сколько, не знаю, я видел только уголки. Во всяком случае, не греческие деньги, так что зачем, по его мнению, они мне сдались? Но будь там хоть миллион драхм, я бы все равно их не взял! Ты ведь знаешь, кирие Макс!

– Ну конечно. И после этого он оставил тебя на яхте одного?

– Нет. Когда я закончил работать там, он попросил меня пойти в дом и помочь ему с фотографиями. Я провел там весь день. Он позвонил в дом Форли и сообщил моей матери, что вечером я отправлюсь с ним.

– Короче говоря, он позаботился о том, чтобы ты за весь день ни с кем не общался. А у тебя не возникало подозрений, что в этих вылазках он занимался чем-то противозаконным?

– Нет, да и какая, собственно, разница? Я бы ничего не сказал полиции. – Глаза Спиро сверкнули. – Он был бы не единственным.

Макс пропустил этот намек, лишь кивнул.

– Хорошо, Спиро, не стану больше тебе докучать. Адони, я запру вас тут и провожу мисс Люси домой. Вернусь через полчаса. Ружье у тебя есть.

– Да.

– И это.

Спиро порылся под подушкой и вытащил оттуда – с таким видом, как будто это всего лишь носовой платок, – армейский нож, заточенный до убийственного блеска.

– Барахло, – весело отозвался Макс. – Ну а теперь спи. Скоро я заберу тебя отсюда. – Он нагнулся и на миг положил руку на плечо юноше. – Все будет хорошо, Spiro mou.

Адони проводил нас до двери.

– А сэр Гейл? – тихонько спросил он.

– Я за ним пригляжу, – пообещал Макс – Можешь не сомневаться, кто-кто, а он уже сладко спит. Ему ничего не грозит, так что не волнуйся и сам хоть немного поспи. Я буду в кухне. Если понадоблюсь тебе, подойди к верхней двери и позови. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, Адони, – попрощалась я.

– Спокойной ночи.

Адони одарил меня все той же, хотя, быть может, чуть-чуть поблекшей улыбкой и опустил занавеску, закрывавшую вход в пещеру. Теплое мерцание исчезло, мы с Максом остались вдвоем во тьме каменного туннеля.

Макс зажег фонарик, и мы начали подниматься. Неровные стены, петляющий проход, вереница высеченных из камня ступеней... Я брела мимо всего этого словно в утомительном сне, но каким-то уголком сознания, все еще бодрствующим и беспокойным, внимательно прислушивалась к словам моего спутника.

– Ну что, теперь поняла, отчего я прячу мальчика до отъезда его в Афины? И даже не столько потому, что ему еще грозит какая-то реальная опасность – хотя это вполне может быть, – сколько потому, что так у нас остается гораздо больше шансов выяснить, в чем замешан Мэннинг, пока он не понял, что мы его подозреваем. Очевидно одно: он замешан в чем-то очень крупном... И я для себя твердо решил, с чего следует начать.

– С яхты?

– Да, с нее или эллинга. Мэннинг занимается чем-то таким, для чего нужна яхта, а фотографии обеспечивают ему чертовски хорошее прикрытие. Если ты, как и я, принимаешь рассказ Спиро на веру, то их маленькая размолвка с Мэннингом в то утро дает единственную слабую улику, единственное отклонение от общего узора, которое я могу заметить, и это вполне можно связать со смертью Янни. Когда Янни вечером в воскресенье принес мне послание от Спиро, мы с ним вполне свободно обсуждали всю эту историю и я недвусмысленно дал понять, что запрет рассказывать Мэннингу кажется мне очень странным. А Янни в ответ заявил, что неоднократно видел яхту Мэннинга в море в самое неподходящее время и в неподходящих местах и что он считает, будто Мэннинг занимается чем-то незаконным, а когда я упомянул фотографии, Янни просто пожал плечами, но вид у него при этом был крайне циничный. Конечно, отталкиваться от этого нельзя – человек вроде Янни наверняка считает фотографирование более чем удивительным занятием для кого угодно. Однако ему вполне могло хватить подозрительности и любопытства, чтобы после нашего разговора отправиться на берег и шарить вокруг эллинга или еще где-нибудь, где он не имел никакого права находиться, за что его и убили. Если мои догадки верны, его застали врасплох, ударили сзади, а потом отволокли на его собственную лодку, вывели ее в море, привязав ялик Мэннинга, размозжили голову о румпель и выкинули за борт. Потом Мэннинг оставил румпель свободным, разлил кругом бутылку джина, бросил лодку дрейфовать, а сам тихонько вернулся домой на веслах. О да, все могло быть именно так. Он не мог завезти тело Янни далеко, потому что обратно надо было выгребать самому, а потом разыгрался шквал, который прибил тело прямо к берегу, – но уловка все равно сработала. Импульсивный тип этот наш Годфри... и на кону, очевидно, у него поставлено дьявольски много. Да, я должен узнать, что именно.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});