Джэксон остается в России - Георгий Свиридов

Она потащила его в свою спальню. Там уже находилась мать. Рита, не теряя драгоценного времени, сразу захватила инициативу в свои цепкие ручки.

– Мне нужно три тысячи. Пока у тебя есть деньги. Мне срочно необходимо купить модную шубку и переменить гардероб. Не могу же я быть все время в одном и том же! На меня смотрят как на сестру чемпиона.

– Столько не могу, – Сидней приготовился отражать атаку.

– Не можешь? Получил пятьдесят тысяч и сестре жалеешь несчастные центы? У тебя нет никого, кто бы так нуждался, как я! – Рита атаковала. Она была полна решимости получить свою долю. – Я же не прошу десять тысяч, хотя и должна была бы их требовать. Я прошу всего лишь три тысячи, и ты… ты…

Она уже рыдала.

– Рите пора замуж, но найти порядочного жениха трудно, – сказала миссис Джэксон. – Ты должен ей помочь, мой мальчик. Бог вознаградит тебя за твою щедрость.

Сидней хотел было возмущаться, доказывать, спорить. Ведь у него нет пятидесяти тысяч! Нет. Но он понял, что ему все равно не поверят. И он после некоторого колебания вытащил банковскую книжку и выписал чек.

Рита осыпала его поцелуями, оставляя на щеках следы губной помады, и спрятала чек в свою сумочку.

Сидней взглянул на мать. Она ничего не просила. Джэксон выругал себя за забывчивость. Ведь маме нужно было привезти хоть какой-нибудь подарок! Сын, такой знаменитый сын, пришел с пустыми руками. Боксер снова поставил свою подпись.

– Мама, вот тебе от меня.

– Зачем мне столько, мой мальчик? – сказала она, – Целых три тысячи!

– Бери, мама, это тебе мой подарок.

– За всю жизнь никогда не держала в руках чека на такую уйму денег. И отец твой тоже…

– Ничего, мама, придет время, будем иметь еще больше!

– Помоги бог, мой мальчик. Помоги бог!

4

Доллары улетели из его карманов, словно стая выпущенных воробьев. Быстро и в разные стороны. С легкой руки Норисона, к утру следующего дня у него от состояния не осталось ничего, если не считать воспоминаний и корешков чеков. Каждый, по-видимому, считал, что парню здорово повезло, что с неба ему в руки свалилось огромное богатство, и стремился урвать из этой суммы свою долю.

Шествие просителей в Ридженклабе открыл настоятель местной церкви. Он подарил чемпиону библию, книгу «Религия и здоровье» и несколько брошюр религиозного содержания. Пастор произнес большую речь, закончив ее обращением к Сиднею Джэксону:

– Сын мой, помни, что тот, кто смирил свой дух, сильнее тех, кто покорил царства!

После этой речи ему пришлось отвалить триста долларов «на благоустройство церкви». Потом были члены местного спортивного клуба, делегация учеников той школы, в которой он учился, организаторы озеленения рабочего района, представители местного отделения общества помощи бедным, комитет содействия просвещению и другие благотворительные организации.

Те, кто не мог претендовать на доллары, старались урвать хоть кусочки славы. Слава тоже приносит деньги. Лысый парикмахер, тот самый, который не раз насмехался над Джэксоном, когда он тренировался на тротуаре, теперь торжественно заявил, что готов брить и стричь чемпиона бесплатно, и просил Сиднея навещать именно его парикмахерскую. Бакалейщики и зеленщики объявили, что отныне будут снабжать дом чемпиона продуктами и овощами.

– Специально для Сиднея Джэксона!

А грузный владелец пивного бара сказал:

– Сиднею Джэксону ежедневно до самой смерти будет кружка лучшего пива, стаканчик виски и обед по выбору. Не забывай нас, Сидней, мы рады тебя видеть каждый день в нашем зале!

Даже Кэтинг, старая скряга, которая когда-то не отпускала в долг, теперь расщедрилась и увивалась вокруг миссис Джэксон.

Сидней смотрел на лавочников, местных коммерсантов и понимал тайный смысл их показной доброты и патриотичности. Они заботились не о благополучии Джэксонов, а о своих доходах. Имя чемпиона Америки – хорошая реклама.

То же самое происходило и на приеме у верховного главы Христианского союза молодежи. Только там речи были цветистее, манеры – изысканнее, маскировка – тоньше.

Поздно вечером Норисон повез Джэксона в фешенебельный ресторан отеля «Астория», где организовали ужин для спортивных журналистов. И снова Сиднею пришлось выписывать чеки.

После шумного дня и такого же вечера Сидней с больной головой и опустошенным карманом вернулся в свой номер гостиницы. Он долго не мог заснуть. Неужели и дальше так будут улетать доллары, заработанные с таким великим трудом?

К рассвету он пришел к выводу, что богатым человеком быть очень трудно: надо все время находиться на страже и постоянно бить по рукам, которые со всех сторон тянутся к твоему кошельку.

Сидней принял твердое решение: надо копить деньги. «Сначала разделаюсь с долгами, расплачусь с Норисоном, – думал он, – потом буду от каждого поединка откладывать определенную сумму, чтобы не быть нищим, когда уйдут молодость и сила».

Джэксон вытащил свою чековую книжку. Перелистал корешки, подсчитал. В его распоряжении оставалось чуть больше тысячи ста долларов.

«Что бы ни было, – сказал он сам себе, – пусть даже сам президент будет просить, эту тысячу – никому. Она должна стать основой».

5

Однако и этой последней тысяче долларов не суждено было задержаться в кармане Сиднея Джэксона. Утром он побывал в больнице, посетил Максуэлла. Когда переступил порог палаты, сердце защемило от боли.

Тренер лежал на кровати, и вся голова и грудь его были забинтованы. Темнели только глаза. Он лежал без движения. Рядом с кроватью, сжав ладонями лицо, сидела моложавая женщина. Услышав шаги, она порывисто встала и умоляюще подняла руки:

– Мики только уснул… Всю ночь метался… Прошу вас…

По тому, как она назвала Максуэлла, и страдальческому выражению ее лица Сидней понял, что она тут не посторонняя. Максуэлл никогда не говорил о том, что у него есть близкий человек. Сидней думал, что он закоренелый холостяк, далекий от женщин.

Когда они вышли в просторный коридор, Сидней тихо спросил:

– Что у него?

Женщина не ответила. Она прошла вперед, и устало опустилась в одно из глубоких кресел, которые стояли у раскрытого окна. Сидней сел напротив.

– Что с ним?

– Плохо. Сделали три операции и одну пластическую… Перелом ключицы… трещина в бедре… Она поспешно закрыла лицо руками. – Бедный Мики!.. За что так?..

Ее плечи вздрагивали и слезы катились между пальцами. Сидней кусал губы. Все это из-за него, из-за Джэксона. Так говорила совесть.

– Простите меня, но я не могу сдерживаться… – Она, успокоившись, вытерла платочком глаза. – Первую ночь Мики был без сознания. Он все время порывался вскочить и кричал: «Сидней, беги!»