Джэксон остается в России - Георгий Свиридов

– Давайте счета, – как можно спокойнее сказал Джэксон.

– Вот это деловой вопрос! Вопрос настоящего взрослого американца. Правильно, Сид, деньги любят счет! – Норисон протянул пачку бумаг. – Ознакомься. Пусть тебя не пугают цифры! Я все сразу не требую, будешь возмещать по возможности, по частям. Мы оба христиане и должны помогать друг другу. Мне не нужно процентов. Только возмещение расходов! Я стараюсь во имя славы Соединенных Штатов. Бокс – это моя слабость, я хочу, чтобы американские боксеры были самыми сильными в мире. Ради этой высокой цели я готов пожертвовать собой.

Сидней взял пачку бумаг и уселся в кресло. Стал читать. Это были счета, вернее, копии счетов. «Предусмотрителен, – подумал боксер, – такой не доверяет сам себе».

Джэксон смотрел на цифры, перелистывал страницы и удивлялся своей расточительности. Как он раньше об этом не подумал? Счета были аккуратно перепечатаны, и каждая цифра воскрешала в его памяти прожитые дни, радости, печали, успехи. Джэксон как бы смотрел сам на себя глазами финансиста, оценивал свои поступки и действия, видел оправданные и неоправданные затраты и расходы.

Норисона нельзя было упрекнуть в неточности. В счетах было все: плата за квартиру и расходы на поездки по стране, заработная плата тренеру и гонорар спортивным журналистам, счет чикагского шофера такси и счета фешенебельных гостиниц, расходы, связанные с пребыванием на ферме, и ежемесячные ассигнования матери, содержание спарринг-партнеров и подарки соответствующим должностным лицам, принявшим участие в организации матча с Таунсендом, оплата тайных агентов, разыскавших Иллая после первомайской демонстрации, и крупные взятки полицейским чинам, личные карманные деньги боксера и рождественские подарки.

Приложила руку и Рита. Теперь Сидней понял, откуда она черпала доллары на свои изысканные наряды и туалеты. Жизнь последних лет день за днем, месяц за месяцем встала перед ним длинными списками счетов, превратилась в цифры. Оказывается, все имело цену. Каждый шаг, каждое движение.

Джэксон терпеливо дочитал до конца. Затаив дыхание, перевернул последнюю страницу. Он ждал последнего удара – итоговой цифры. Так подсудимый читает последний раздел приговора. Итоговая сумма выражалась шестизначной цифрой. Он смотрел не сумму и видел не арифметические знаки, не цифры и ноли, а цепи. Тяжелые цепи, которые опутали его.

– Я сразу не в силах погасить весь долг, мистер Норисон.

– Что ты, Сидди! Ведь я и не настаиваю, – поспешил заверить антрепренер. – Будешь погашать постепенно. От каждого матча. Теперь у тебя есть имя и повсюду открыт кредит.

– Вот получите, – Сидней достал чековую книжку и выписал свой первый чек. – Я хочу скорее рассчитаться.

Норисон ушел и унес с собой четыре пятых его состояния. Джэксон утешал себя мыслью, что все еще впереди. По существу состоялся только один настоящий поединок. Если так дальше пойдет, он скоро возвратит Норисону долг и станет свободным. Тогда все деньги будут его.

Уходя, Норисон предупредил:

– Тебя приглашает верховный глава Христианского союза молодежи. Они там готовятся тебя чествовать. Заеду за тобой в шесть вечера. Будь готов.

– Постараюсь, – ответил Джэксон. – Меня ждут дома, и надо навестить Максуэлла.

– Передай ему привет. Пусть поправляется старина. А за тобой я заеду прямо домой. Договорились?

3

Дома был праздник. У подъезда ждала толпа. Едва он вышел из машины, как его подхватили на руки и понесли. Повсюду раздавались крики «ура!» Соседи, знакомые, рабочие химического завода, мастера из мастерской Олт-Гайтмана, товарищи по школе – в общем, все, кто знал и не знал его, но жил поблизости, собрались у его дома, заполнили лестничные пролеты, набились в квартиру. К нему тянулись десятки рук, со всех сторон летели приветствия и поздравления.

Сидней не ожидал такого приема. Он и не предполагал, что слава так шумна. Смущенный и гордый, он не знал, как себя вести. Наконец он протиснулся к своим. Он увидел миссис Джэксон.

– Мама!

Перед миссис Джэксон расступились. Она была в праздничной синей кофте и шерстяной юбке. Глаза ее улыбались, и вся она, казалось, светилась радостью и тревогой. Сидней подошел к ней:

– Здравствуй, мама.

– Здравствуй, мой мальчик, – ответила миссис Джэксон и обняла сына.

Она уткнулась ему в грудь, и он впервые почувствовал, какая она худенькая и слабая. Маленькие плечи женщины дрогнули. Сидней нагнулся и поцеловал ее в щеки.

– Не плачь, мама.

– Я от радости, мой мальчик…

Потом она провела ладонью по его волосам, погладила и спросила:

– Как ты себя чувствуешь?

– Отлично, мама.

– Тебе было там… не больно?

Он улыбнулся и отрицательно замотал головой.

– Честное слово? – допытывалась мать.

– Честное слово!

В словах сына звучала такая уверенность, он сам был так полон счастья, что она поверила. И вздохнула:

– Как жаль, что отец тебя не видит. Луи всегда гордился своими сыновьями, – она вытерла слезу. – Дай бог тебе счастья, мой мальчик! Трудная у тебя профессия, ох, трудная…

– Поздравляю тебя, братишка, – Иллай крепко обнял Сида. – Все рабочие завода гордятся тобой. Ты молодец!

Сидней давно ждал этой минуты. Наконец-то Иллай признал его правоту, правильность выбранного им жиз-ненного пути! И не только признал, он еще и восхищается, гордится им. Вот что значит стать чемпионом!

Рита повисла на шее брата и осыпала его поцелуями.

– Миленький Сидди! Как я рада! Как рада!

Морис Рэнди, старый товарищ отца, долго тряс руку Сиднею, говорил «спасибо» и «надо это дело вспрыснуть». По его покрасневшим глазам было видно, что старик хватил добрую кварту еще до встречи. Его сын Жак, такой же высокий, костистый, хлопал Джэксона по плечу, всячески показывал окружающим, что они с Сидом – друзья детства. Френк тянулся через головы людей, приветствуя и поздравляя. Френк, конечно, пришел не столько из-за Сида, сколько из-за Риты. Но та даже не смотрела в его сторону.

– Прошу внимания, леди и джентльмены! Тише! – Это кричал Блайд, который исполнял роль руководителя торжества.

Когда установилась относительная тишина, Блайд приосанился и сказал:

– Все мы, жители Бронкса, приглашаем Сиднея Джэксона и его семью на торжественный обед, устроенный в честь нового чемпиона Соединенных Штатов! Леди и джентльмены, прошу в Ридженклаб!

– Ура! – заревел Морис Рэнди и подкинул свою шляпу.

Все шумно устремились к выходу. Сидней тоже направился к дверям, но тут за него уцепилась Рита.

– Миленький Сидди! Только на одну минутку. Очень важное дело!

Она потащила его в свою спальню. Там уже находилась мать. Рита, не теряя драгоценного времени, сразу захватила инициативу в свои цепкие ручки.