Ужасные невинные - Виктория Платова

Бессмысленность происшедшего очевидна.

Из Лориных глаз течет влага, но я бы не стал называть ее слезами. Что-то подтачивает Лору изнутри, что-то сжирает ее, возможно, раньше секс с кем угодно и когда угодно и приносил облегчение, теперь нет и этого.

– Начни писать рассказы, – советую я, размазывая сперму по ее животу.

– Ну почему… почему, когда ты открываешь рот, мне хочется вмазать тебе по морде?

– Это тоже может служить темой рассказа.

– Выступай со своими проповедями в церкви, милый.

– Я не верю в бога.

«Бога нет. А в выходные и водопроводчика не доищешься».

– Таких идиотов, как ты, нужно еще поискать.

– А таких дур, как ты, сколько не ищи – все равно не найдешь.

– Я неправа. Ты не идиот. Ты даже не подонок, и жалким типом тебя не назовешь. Ты – ничто. Абсолютное ничто.

Слова Лоры нисколько меня не задевают, она и не стремится меня задеть, такой печальной я ее еще не видел.

– Тебе не кажется, что мы могли бы составить превосходную пару, принцесса?

Мы и вправду превосходная пара: покладистый член и двуличная вагина, набор шестеренок, без усилий притирающихся друг к другу, вкладывающихся друг в друга; стручки фасоли, которые вывалились из подола богородицы, две намертво слепленные страницы журнала, неизвестно, что послужило цементирующим составом: кетчуп, яичный белок, рисовый отвар, сопли тамагочи, упивающегося визуальным рядом фильма «Селина и Жюли совсем заврались».

Лоре не быть надеждой новой русской романистики. Никогда. Секс в ее исполнении… спросите что-нибудь полегче, выковыривать занозу из пальца – и то интереснее, сводить бородавки – и то увлекательнее, то же самое она думает обо мне. Я почти уверен в этом. Уверен.

– Ты надеешься сегодня увидеть ее? – Лора не выдерживает первая, я знал, что она не выдержит.

– Надеюсь. Так же, как и ты.

– Думаю, ей не очень бы понравилось, если бы она узнала, чем мы с тобой занимались.

– Думаю, ей на это совершенно наплевать.

– А что будет потом?

Так далеко я не заглядываю.

– Когда потом, Лора?

– Когда ты увидишь ее.

– Так далеко я не заглядываю. Сначала я должен увидеть ее…

Мой ответ не устраивает Лору: она закусывает губу, хмурит брови, запах сладких миндальных орехов улетучился, теперь от Лоры прет мокрой собачьей шерстью, несвежим телом, водорослями, тиной, гниющей рыбой и еще чем-то не менее отвратительным. Ревность в чистом виде. Такая же холодная, такая же концентрированная, как и все остальные чувства Лоры.

– Не слишком ли ты, милый, губу раскатал?

– Не слишком.

– Себе на беду.

– Мне все равно.

Мне хочется избавиться от Лоры. Не таким радикальным способом, каким я избавился от Макса Ларина и кавказцев, что-то подсказывает мне: с Лорой все будет проще. Для этого достаточно смять журнальную страницу.

«РЕЗНЯ БЕНЗОПИЛОЙ В ТЕХАСЕ»

***

…»А… «Autumn In New York ».

Магнитола в «Тойоте Лэнд Крузер» тоже поддерживает формат МРЗ, я прихватил с собой диск Август – с джазовым вокалом. Джаз меня расслабляет, голоса (два мужских и один женский) плавают по салону, осень в Нью-Йорке… Знаю ли я кого-нибудь, кто наблюдал осень в Нью-Йорке? Осень сама по себе не имеет никакой ценности, Нью-Йорк наверняка тоже, а субъективное, подслащенное синкопами мнение двух мужчин и одной женщины меня не интересует, жопе слова не давали, как сказал бы Великий Гатри. Но это все равно хорошо, чертовски хорошо!..

Я в отличном расположении духа, хотя немного трушу. Найти по карте, лежащей в бардачке, метро «Улица Скобелевская» не составляет труда, район называется Южное Бутово, это и есть юг Москвы, самый юг, клуб «Hangar 51-19» находится там, и у меня есть ровно полтора часа, чтобы туда добраться. Даже по московским меркам вполне достаточно.

Никто не сопровождает меня, кроме Сонни-боя, я выскользнул из квартиры Август, когда Лора еще спала. Я же совсем не хочу спать, хотя не смыкал глаз последние двое суток. Стоит ли отнести этот факт к вновь открывшимся возможностям моего организма? Я вижу в темноте идет пунктом номер один, я могу жрать все, что угодно, и в самых разных, совершенно не стыкующихся комбинациях – пункт номер два, я болтаю с кроликами – пункт номер три. И вот теперь: сон мне совершенно не нужен. И хотя прошла всего лишь пара суток, а не пара недель, я почему-то уверен в этом.

Еще одна, невесть откуда взявшаяся уверенность: ни один гаишник меня не остановит, я могу таранить своей «Тойотой» улицы Москвы совершенно безнаказанно, никому и в голову не придет меня остановить, никто не полезет в бардачок за «Глоком» и документами, принадлежащими Максу Ларину, никто не покусится на клетку с Сонни-боем.

Понравилась ли тебе Август, Сонни-бой?

Секс с Лорой – ты ведь меня за это не осуждаешь?..

Сонни-бой – плохой собеседник, но хороший слушатель.

Вытянуть из него хоть что-то о старых владельцах не представляется возможным, хотя я знаю по крайней мере о двух. Вернее, о трех: Максе Ларине и парочке из Штатов. Бонни и Клайд – не больше и не меньше. Их кролика тоже звали Сонни-бой (вряд ли это был ты, так долго ни один кролик не живет), он, единственный, остался в живых, после того как Бонни и Клайда изрешетили пулями у обочины дороги в Техасе, хозяйки – вот кого тебе не хватает, Сонни.

Хозяйки – да, да!

Тинатин могла бы стать отличной хозяйкой.

И мы разъезжали бы по дорогам, все втроем, почему нет? Никакой криминальщины, конечно, не будет, никаких налетов на банк, никаких больших ограблений поезда – в том случае, если этого не захочет сама Тинатин, а если захочет… Что ж, слово дамы – закон. А слово девушки, в которую я отчаянно влюблен, – закон в законе. Я способен на все, ради нее.

А ты, Сонни?..

Если сегодня я увижу Тинатин – обязательно спрошу у нее, как она относится к кроликам. Вряд ли это будет первый вопрос, который я ей задам, но в первой тройке вопрос о кроликах всплывет обязательно.

Есть ли у меня шанс?

Есть ли у меня шанс заинтересовать тебя? Пригласить тебя в кино или еще куда-нибудь, поболтать о милых, ничего не значащих пустяках, стать нужным тебе – вот о чем я спрошу Тинатин в первую очередь. А уже потом – о кроликах.

Я в отличном расположении духа. В отличном.

Даже Москва этого не портит, хотя Москва в состоянии испортить любую обедню. Из историй, рассказанных Пи: в Штатах, так жестко, так жестоко обошедшихся с Бонни и Клайдом, существуют города-призраки. Их немного, они сконцентрированы в Неваде и на прилегающих к Неваде территориях, брошенные дома, брошенные почтовые отделения, брошенные, вросшие в землю автомобили – колеса сняты, металл проржавел почти до прозрачности, сквозь сиденья пробивается трава. Зрелище, которое привлекает сусликов, туристов и раскаленные ветра из Аризоны, точно таким же городом мне всегда казалась Москва.

Вот и сейчас ничего не изменилось – город-призрак, никак иначе, я двигаюсь в потоке автомобилей со снятыми колесами, с бурыми от ржавчины рулевыми колонками, я глазею на провалы окон, шум толпы доносится до меня как отзвук далекого океанского прибоя, но самой толпы нет. Если ты ищешь одиночества, тотального одиночества, милый, отправляйся в Москву, говорит в таких случаях Лора.

Для того чтобы попасть в это чертово, в это благословенное Южное Бутово, мне нужно свернуть на МКАД – На кольцевой чувство одиночества усиливается, и к нему примешивается еще одно, его-то я и ждал: чувство конца пути. Как бы там ни было, через полтора часа (о-о, уже через сорок минут!) станет ясно, смогу ли я задать Тинатин все интересующие меня вопросы, в том числе и про Сонни-боя. Хочется верить, что смогу, иначе к чему было все это сентиментальное путешествие? Иначе к чему были все три жертвоприношения на трассе?..

Ни одна жертва не должна оставаться не отомщенной.

Я надеюсь увидеть Тинатин и надеюсь не увидеть Лору. А если она все-таки припрется сюда на своем раздолбанном «Галантце», что ж… Ты будешь второй, Лора. В списках на аудиенцию ты будешь второй.

…Южное Бутово оказывается недавно застроенным районом, похожим на питерскую Лахту, с той лишь разницей, что по нему курсирует легкое метро: эстакада проходит прямо между домами, по ней, на встречу друг другу, ползут два поезда. Я останавливаюсь у ближайшей станции с горящей красным неоном буквой «М».

«Улица Скобелевская».

Москва, метро «Улица Скобелевская», напротив.

Я на месте, теперь осталось отыскать «Hangar 51-19». Беглый осмотр ничего не дает: напротив метро расположились пиццерия, аптека, зал игровых автоматов, мелкотравчатое карликовое казино «Парадиз» с люминесцентной пальмой на фасаде, очевидно, призванное удовлетворять нужды ларечников и владельцев палаток с ближайшего рынка, никаких следов клуба. Я надеялся увидеть нечто феерическое, нечто, напоминающее по меньшей мере Мулен Руж или Голден Доллз на Невском. Ничего подобного.