Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В середине дня Дормэсу позвонил в редакцию Бак Титус:
– Вы сегодня вечером будете дома, часов так в девять? Отлично! Я приду. Очень важно! Если можно, постарайтесь, чтобы ваши все были дома, и Линда Пайк и молодой Фок, хорошо? У меня есть идея, очень важно!
Так как в корповские времена все важные дела обычно касались предстоящего ареста, то Дормэс и его дамы ждали Бака с большим нетерпением. Лоринда слишком весело щебетала: в присутствии Эммы на нее всегда нападала говорливость; ее приход не разрядил напряжения. Джулиэн вошел с робким видом, и его приход также не разрядил напряжения. Миссис Кэнди принесла чай, который никто не просил и в который она плеснула рома, и только она, пожалуй, несколько разрядила напряжение, но все равно все скучали и томились, пока не появился Бак, опоздавший на десять минут и весь засыпанный снегом.
– Простите, заставил вас ждать, но мне надо было созвониться по телефону. Есть новости, о которых еще не знают и у вас в редакции. Пожар приближается. Сегодня днем арестовали редактора ратлендского «Геральда»… не предъявлено никакого обвинения… ничего не известно… Я получил эти сведения от одного посредника, с которым я имею дела в Ратленде… Теперь ваша очередь, Дормэс. По-моему, они просто ждали, пока вы поднатаскаете Штаубмейера. А может, Ледью хотел помучить вас ожиданием. Как бы то ни было, вам следует убраться. И завтра же! В Канаду! И там оставаться! Ехать надо на автомобиле. С самолетом больше ничего не выйдет… Канадское правительство запретило это. Вы, Эмма, Мэри с Дэви, Сисси, вся компания… захватите и Фулиша и миссис Кэнди с канарейкой!
– Это просто невозможно! Мне нужно несколько недель, чтоб реализовать свои сбережения. Пожалуй, я смогу собрать тысяч двадцать, но для этого нужно время.
– Оставьте мне доверенность, если вы мне доверяете. А кому вам и доверять, если не мне? Мне скорей удастся получить деньги, чем вам… я в лучших отношениях с корпо: продаю им лошадей, и они думают, что я такой горлопан, который рано или поздно все равно перейдет к ним. Я достал для вас полторы тысячи канадских долларов для начала. Они со мной.
– Нам ни за что не перебраться через границу. Минитмены охраняют каждый дюйм, ловят как раз таких пассажиров, как я.
– Я достал права канадского шофера и канадский номер. Наденем его на мою машину. Поедем на моей:
меньше подозрений. У меня вид самого настоящего фермера. Да ведь я и вправду фермер. Я сам намерен отвезти вас всех. Мне переслали автомобильный номер в ящике с элем, под бутылками! Итак, завтра же ночью отправляемся, если не будет слишком ясной погоды. Хорошо бы пошел снег.
– Но, Бак, послушайте! Я не намерен бежать. Я ведь ни в чем не виноват. Зачем мне бежать?
– Чтобы спасти свою жизнь, мой мальчик, всего-навсего.
– Я не боюсь их!
– Боитесь!
– Ну, в общем, в этом смысле, может быть, и боюсь! Но я не позволю кучке маньяков и бандитов выгнать меня из страны, которую создали я и мои предки!
Эмма пыхтела, пытаясь придумать что-нибудь убедительное; Мэри, казалось, проливала невидимые слезы; Сисси что-то пискнула; Джулиэн и Лоринда, порываясь что-то сказать, перебивали друг друга, и опять все та же непрошеная миссис Кэнди, стоя в дверях, открыла прения:
– Вот все они, мужчины, упрямы, как бараны. Все до единого. Вечно что-то из себя строят. Как же, станет он думать о том, каково будет женщинам, если его заберут и расстреляют! Это все равно, что стать перед паровозом и заявить, что так как вы строили дорогу, вы имеете на нее больше прав, чем паровоз, а потом, когда машина вас переедет и уедет себе дальше, мы должны будем восхищаться, какой вы были герой! Что ж, может быть, кому-нибудь это и покажется геройством, а вот я…
– Какого черта вы все на меня нападаете и стараетесь сбить с толку, чтоб я не выполнил моего долга по отношению к государству так, как я его понимаю!..
– Вам за шестьдесят, Дормэс. Весьма вероятно, что многие из нас с большим успехом смогут выполнять свой долг, находясь в Канаде… как Уолт Троубридж, – тоном просьбы сказала Лоринда. Эмма посмотрела на свою подругу Лоринду без особой нежности.
– Значит, пусть корпо раскрадывают страну, а мы даже и рта не разинем! Нет!
– Руководствуясь такими аргументами, несколько миллионов человек пошли на смерть, чтобы спасти демократию и облегчить приход фашизма, – усмехнулся Бак.
– Отец! Поедем с нами. Мы ведь не можем уехать без тебя. А мне страшно здесь. – В голосе Сисси, неукротимой Сисси, действительно звучал страх. – Сегодня Шэд остановил меня на улице и предложил пойти прогуляться. Пощекотал мне подбородок, – такая душка! Но серьезно, он так ухмылялся, как будто был вполне уверен, что я не осмелюсь отказаться… Мне стало страшно!
– Я достану ружье и прихлопну…
– О, я из этого пакостника душу…
– Ну, дайте мне до него добраться… – закричали разом Дормэс, Джулиэн и Бак, сверкая глазами, а затем робко оглянулись, когда Фулиш залаял на шум, и миссис Кэнди, которая стояла, прислонившись, как мороженая треска, к косяку двери, фыркнула:
– Вот еще вояки!
Дормэс засмеялся. Единственный раз в жизни он проявил дальновидность – он согласился:
– Хорошо. Мы поедем. Просто вообразите себе, что я человек с большой силой воли и что вам понадобилась целая ночь, чтобы меня уговорить. Завтра ночью отправляемся. – Он только умолчал о том, что, как только его семья будет в безопасности, обеспеченная деньгами в банке, а для Сисси найдется работенка, он намерен бежать от них и вернуться сюда, на свое место в строю. По крайней мере прежде чем убьют его самого, он убьет Шэда.
Одна лишь неделя оставалась до рождества, которое в семье Джессэпа всегда праздновали с сердечным весельем, украшая дом цветными гирляндами; и в этом безумном дне приготовления к бегству было что-то от рождественского веселья. Чтобы избежать подозрений, Дормэс провел большую часть времени в редакции, и сотни раз ему казалось, что во взгляде Штаубмейера скрыта угроза хорошенько избить его линейкой, – так он смотрел когда-то в школе на учеников, которые болтали во время урока, или на других подобных преступников. Зато Дормэс растянул обеденный перерыв на два часа и вечером рано вернулся домой; при мысли о Канаде и свободе с его души спала тяжесть, лежавшая на ней столько месяцев, а просматривая свой гардероб, он оживился, точно собираясь на рыбную ловлю. Приготовления шли наверху, при спущенных шторах – ни дать, ни взять шпионы из книги Филиппса Оппенгейма, притаившиеся в темной спальне с каменным полом на старинном постоялом дворе. Внизу миссис Кэнди делала вид, что занята обычными делами; она вместе с канарейкой должна была остаться дома и очень удивляться, когда минитмены придут сообщить ей, что Джессэпы, по-видимому, бежали.
Дормзс взял по пятьсот долларов в каждом местном банке, сказав, что собирается купить фруктовый сад. Он был слишком хорошо выдрессированным домашним животным, чтобы позволить себе неуместные замечания, но он не мог не усмехнуться, обнаружив, что в то время как он брал с собой только все деньги, какие ему удалось достать, папиросы, полдюжины носовых платков, две пары носок, гребенку, зубную щетку и первый том шпенглеровского «Заката Европы» (это отнюдь не была его любимая книга, но он уже много лет пытался заставить себя прочитать ее во время железнодорожных поездок), то есть в то время как он не взял ничего такого, чего нельзя было бы засунуть в карман пальто, Сисси считала необходимым забрать все свое новое белье и большой портрет Джулиэна в раме, Эмма – альбом фотографий, изображавших ее детей в возрасте от одного до двадцати лет, Дэвид – свой новый игрушечный аэроплан, а Мэри – свою тихую, мрачную ненависть, которая была тяжелее любого сундука.
Джулиэн и Лоринда пришли им помочь. Джулиэн шептался с Сисси по углам. Лоринда и Дормэс остались наедине всего на одну минуту – в старомодной ванной комнате для гостей.
– Линда! Боже мой!
– Ничего, наша возьмет! В Канаде у тебя будет время перевести дух. Иди к Троубриджу!
– Конечно, но покинуть тебя .. Я все надеялся, что каким-нибудь чудом нам удастся провести вместе месяц…вдвоем… В Монтре, Венеции или Йеллоустоне. Это ужасно, когда жизнь вот так разбивается, теряет цель и смысл.
– У нее есть смысл! Никакому диктатору уже не задушить нас! Пойдем отсюда.
– Прощай, моя Линда!
Даже прощаясь, он не захотел пугать ее признанием, что собирается вернуться, снова подвергнуть себя опасности.
Они обнялись около старой жестяной ванны с деревянной отделкой, в комнате, слегка пахнущей газом от старой колонки, обнялись в окрашенной закатным багрянцем дымке на вершине горы.
Тьма, резкий ветер, издевательски-неторопливый снежок и при этом бурно веселый Бак Титус, сделавший все возможное, чтобы походить на фермера, – в меховой шапке, вытертой во многих местах, и в ужасающем кожаном пальто.
Дормэс снова подумал, что он ни дать ни взять всадник из отряда капитана Чарльза Кинга, преследующего индейцев сквозь снежную бурю.
- Генерал-адмирал. Тетралогия - Роман Злотников - Альтернативная история
- Новый Михаил - Владимир Викторович Бабкин - Альтернативная история / Попаданцы / Периодические издания
- Посвященный - Лошаченко Михайлович - Альтернативная история
- ЗЕМЛЯ ЗА ОКЕАНОМ - Борис Гринштейн - Альтернативная история
- Длинный ствол – короткая жизнь - Комбат Мв Найтов - Альтернативная история / Попаданцы
- Антарктида: Четвертый рейх - Богдан Сушинский - Альтернативная история
- Штрафники 2017. Мы будем на этой войне - Дмитрий Дашко - Альтернативная история
- История не для слабонервных - Хамант Льюис - Альтернативная история
- Опасное путешествие в глубь тысячелетий - Хамант Льюис - Альтернативная история
- Спасти Отчизну! «Мировой пожар в крови» - Герман Романов - Альтернативная история