Халява для раззявы - Кондратий Жмуриков

Максим вздохнул и промолчал. Стороны, так сказать, обменялись любезностями, но в тайны друг друг не посвятили.

– Ну, хоть, как вас зовут, узнать можно? – проговорил Максим. – Чтоб знать, за кого молиться?

– Наташа, – просто ответила девушка.

Оставшуюся дорогу до самого дома они ехали молча. Максим растолкал приятеля, они попрощались со своей фей-спасительницей и поднялись в квартиру.

– В душ и спать, – сказал он Филимону, – Все будем обсуждать завтра, на свежую, так сказать, голову.

Лоховский безропотно повиновался. Через полчаса друзья спали. Филимон без снов, а Максу снилась Наталья, с которой они брели, взявшись за руки, по берегу теплого моря…

* * *

Сивухин разработал, как ему казалось, безупречный по замыслу и легкий по исполнению план проникновения за стены психушки. Если бы кто-нибудь месяц назад сказал Сивухину, что по нем плачет психушка, Костик плюнул бы такому человеку в лицо. Сейчас все было иначе, такой человек был бы для Костика подарком небес. Но увы, Костик жалел, что давно канули в лету, суровые участковые и бдительная общественность, которые искореняли с земли Кукуевска всех любителей, зеленого змия. В те времена попасть в антиалкогольное отделении психушки было очень просто, главное, бесплатно.

Костик получил подробные сведения от своего приятели Спиртово-Водкина, сами понимаете, что трезвенником с такой фамилией быть просто невозможно. У любого, жаждущего освободиться от алкогольной зависимости было два пути. Путь первый – бабки (в смысле деньги, а не старушки-знахарки). Платишь деньги за лечение и в течении пары недель над тобой колдуют врачи заведения имени товарища Фрейдюнгова. Путь второй, все в том же заведении, с минимальными материальными затратами. Тут жаждущий стать на праведный путь обращался к главврачу и предлагал свои знания, умения и навыки. Строитель – строил, сантехник – менял трубы(к слову сказать трубы здесь еще помнили первую революцию 1905), и т. д. и т. п. У Сивухина были проблемы как с деньгами, так и с навыками и квалификацией. Но голова дана человеку не только, чтоб в нее есть, иногда в нее приходят замечательные мысли. И хитрость.

Спиртов-Водкин поделился с ним проблемами психушки: необходимы электрики и мастера по ремонту бытовой техники. Костик пораскинул мозгами и решил выдать себя за электрика. Уж чего-чего а как выкрутить лампочку, заставить счетчики крутиться в обратную сторону, перекинуть провода на линию соседа, Костик умел. Тем более, что под видом инспекции электропроводки можно было, не вызывая подозрений, инспектировать всю территорию психушки. Разоблачить его не успеют, долго гостить в заведении он не собирается, найдет журнал и на Канары или в Анапу на худой конец.

Костик боялся только одного: вдруг лечение и правда подействует, хоть он и подвергнется опытам чуть-чуть, потом всю жизнь мучиться придется. Потому как деньги на выпивку у него будут (в том что марка достанется именно ему, Сивухин не сомневался), а вот пить-то не захочется. За чем тогда жить?

Кто не рискует, тот не пьет шампанского. Сивухин отправился в психушку. В приемном отделении сидела симпатичная пожилая девица с густо подмазанными глазами, ярко-рыжими крашенными хной волосами и железными зубами. В белом халате и таком же беленьком накрахмаленном колпаке, она была больше похожа на повариху, чем на медсестру или санитарку.

– Здравствуйте, здравствуйте, милости просим к нам, – распевно проговорила рыжуха.

Костик выдавив из себя улыбку, спросил:

– Я по поводу этого…, чтоб… ну… в завязке… пить бросить. Совсем. Вот!

– А, вам к главврачу надо. Только он сейчас занят. Посидите тихонечко тут, вот плакатики посмотрите, я сейчас узнаю, сможет он вас принять или нет.

Медсестра-повариха, проворно записала в карточку данные Сивухина (естественно, что адрес, фамилию и прочие данные он назвал вымышленные, так на всякий случай). Это была простая формальность, лечение от алкоголизма здесь было анонимным. Все с той же улыбкой, будто приклеенной к ее лицу, медсестра встала, и шурша накрахмаленным халатом, вышла из приемной.

Сивухин огляделся по сторонам: высокие беленые потолки, крашенные светло-голубой красочкой стены. На стенах были развешаны устрашающего вида плакаты: зеленый змий, похожий на противного червяка, после Чернобыльской аварии заглатывал худенького испуганного мужчину с бутылкой в руке. В животе и гипер-червяка уже бились женщина с усталым лицом и плачущий ребенок, вероятно, жена и дети несчастного. Следующий плакат изображал мужика – внешне здорового, толстощекого и румяного, просвечиваемого рентгеном. Его внутренние органы, были хорошо видны. Их пожирал все тот же зеленый змий из бутылки.

Костик поежился, сюрреалистические картинки вызывали неприятное ощущение, но совершенно обратный эффект. Впечатление от них ужасно хотелось скрасить глоточком из той самой бутылки. Сивухину стало не по себе, он уже жалел о своем приходе сюда в таком качестве.

Костик перевел взгляд на различные лозунги, развешанные на стенах там, где антиалкогольных плакатов не было. Это оказались высказывания товарища Фрейдюнгова. Костик успел прочитать всего парочку из них, типа: «Только тех, кто любит труд, нормальными людьми зовут», «Товарищ – ты не псих, ты просто нуждающийся в лечении трудом», «Труд сделал из обезьяны человека и превратил нашего пациента в нормального, психически здорового строителя коммунизма»…

Заведение внушало все большее и большее подозрение. Рыжуха, снова появившаяся на пороге, показалась Костику страшной и уродливой. Ее ярко-красные губы, напоминали пасть того самого змея, пожиравшего бедолагу алкоголика и его семью. Костик привстал и попятился было к выходу, но его тут же остановила бдительная медсестра:

– Погодите-погодите, доктор сейчас придет и вас вылечат. Тут всех вылечивают. У нас, так сказать, стопроцентная вылечиваемость. Не можешь – поможем, не хочешь – заставим. Методика (медсестра ткнула пальцем в абсурдные высказывания светила). Наш главный нас знаете, какой… все труды товарища Фрейдюнгова изучил и на практике применил…

Рыжуха в экстазе закатила глаза, давая понять, что доктор Светило и Кудесник в своей области, ничуть не уступающий величайшему и выдающемуся товарищу Фрейдюнгову.

От этого Сивухин устало еще неприятнее, засосало под ложечкой, лоб покрылся холодным липким потом. Короче говоря, когда через пять минут на пороге комнаты появился высокий худой бородатый брюнет, Костик являл собой типичную картину расстроенного и запуганного пациента.

Доктор, а это был именно он, протягивая руки к Сивухину, улыбался так, как будто Костик был его лучшим другом или любимым родственником:

– Здравствуйте, здравствуйте, дорогой мой. Рады-рады, просто чудненько, что вы решились к нам прийти.

Сивухин невольно оглянулся, посмотреть, кто стоит сзади него и кому обращены эти слова. Там естественно никого не было. Сивухин с любопытством посмотрел на доктора, может у него тоже того, с головой?

– Варвара, дайте пожалуйста карточку, товарища… – Доктор прищурив один глаз прочитал имя, с карточки, быстро поданной медсестрой, – Мерзеева Георгия Михеича. Очень редкое у вас отчество, голубчик. Прелестнейшее отчество, наверняка с дурной наследственностью. Михей любил выпить? – произнес доктор.

Костик непонимающе уставился на доктора.

– Ну, батюшка ваш, Михей, выпить любил? – спросил снова доктор у Костика и добавил, обратившись к медсестре – Вот видите, Варвара, уже наблюдается некоторая деформация памяти. Нужно будет протестировать, на сколько. Думаю, придется начать с заучивания парочки наших гимнов и работе на газонокосилке. Высказываний Учителя пока не потянет…

Доктор удовлетворенно потер руки, как будто в «Лотто-миллион», только что выиграл кругленькую сумму и произнес:

– Обожаю трудненькие случаи.

Тут только до Сивухина дошло, что его расспрашивают о мифическом отце. Раз отчество он себе выдумал Михеич, значит отца звали Михеем (имя и отчество, не долго думая, было заимствовано у бывшего работодателя, теперешнего конкурента). Он заулыбался и с облегчением произнес:

– Любил, любил. И до и после и во время…

Доктор достал какой-то молоточек, пригласил Сивухина сесть на кушетку и стал постукивать по разным частям тела Костика. По ходу дела он задавал совершенно разные вопросы, на которые Костик не успевал отвечать, да его ответы и не интересовали доктора. На все вопросы он отвечал сам.

– Спите как? Бесенята не мерещатся? Голоса не беспокоят? Много пьете? Семья? Дети есть? Хронические заболевания? Жалобы?

Вторая часть беседы, во время которой Варвара деликатно удалилась из кабинета, касалась финансового вопроса. Сивухин честно признался, что с финансами туго, но заявил, что руки у него золотые и в электричестве он разбирается. Формальности были утрясены и Сивухина под присмотром Варварочки отправили в один из корпусов больницы.