Игра престолов. Книга II - Джордж Мартин

И Рейего, сына Дрого, жеребца, который покроет весь мир, я также оделю подарком. Ему я отдам Железный трон, на котором сидел отец его матери. Я подарю ему Семь Королевств. Я, Дрого-кхал, обещаю сделать это! – Голос его возвысился, и он поднял кулак к небу. – Я отведу свой кхаласар на запад, туда, где кончается мир, и переправлюсь на деревянных конях через черную соленую воду, чего не делал еще ни один кхал. Я перебью мужей, что носят железные одежды, и низвергну их каменные дома. А потом силой возьму их женщин, детей отдам в рабы, разбитых богов привезу в Вейес Дотрак, чтобы они склонились перед Матерью гор. Такой обет приношу я, Дрого, сын Бхарбо. Я клянусь в этом перед ликом Матери гор, и пусть звезды будут мне свидетелями!

Кхаласар оставил Вейес Дотрак через два дня, направившись по равнине на юго-запад. Кхал Дрого на огромном рыжем жеребце вел своих людей, Дейенерис сопутствовала ему на Серебрянке. Виноторговец торопился позади них – нагой и пеший, с оковами на руках и горле. Цепи его были прикреплены к упряжи лошади Дени. Она ехала, а он бежал, босой и спотыкающийся.

С ним не могло случиться ничего плохого… пока хватало сил угнаться за конем.

Кейтилин

Было слишком далеко, чтобы разглядеть знамена, но даже в плывущем тумане она различала на белых стягах темное пятно – конечно же, лютоволк Старков, несущийся по ледяному полю. Увидев это своими глазами, Кейтилин остановила коня и с благодарностью склонила голову. Боги были милосердны к ней. Она не опоздала.

– Они ожидают нашего прихода, миледи, – проговорил сир Вилис Мандерли, – как клятвенно утверждал мой лорд-отец.

– Да не задержим мы их еще дольше, сир! – Бринден Талли ударил шпорами коня и быстрой рысью направился к знаменам. Кейтилин ехала возле него.

Сир Вилис и его брат сир Вендел последовали за ними во главе своего войска: почти пятнадцать сотен людей, двадцать с чем-то рыцарей, столько же сквайров, две сотни конных латников, меченосцы, вольные всадники… Остальные – пешие, вооруженные копьями, пиками и трезубцами. Лорд Виман остался позади, чтобы приглядеть за обороной Белой гавани. В свои шестьдесят лет он набрал вес, не позволявший ему сидеть на коне.

– Если бы я мог предположить, что вновь увижу войну, то ограничил бы себя в количестве съеденных угрей, – сказал он Кейтилин, встречая ее корабль, хлопая по массивному брюху обеими руками… Пальцы его были толсты, как сосиски. – Мои парни доставят вас к вашему сыну невредимой, не сомневайтесь.

Оба «парня» были старше Кейтилин, и ей пришлось только пожалеть, что они пошли в своего отца. Сиру Вилису, пожалуй, оставалось съесть буквально нескольких угрей, чтобы никакая лошадь не сумела поднять его. Кейтилин и так было жаль бедное животное… Вилис держался спокойно и официально, хвастливо и многоречиво. Сир Вендел – тот, что помоложе, – оказался бы самым объемистым толстяком из всех, которых ей приводилось встречать, если забыть про его отца и брата. Лица братьев под младенчески нагими маковками украшали моржовые усы; у обоих, пожалуй, не нашлось бы кафтана без оставленных пищей пятен. И все же они понравились Кейтилин хотя бы тем, что доставили ее к Роббу, как поклялся их отец. А все остальное уже пустяки…

Она с радостью заметила, что сын разослал дозорных во все стороны, даже на восток, хотя Ланнистеры должны были прийти с юга. Это хорошо, что Робб держится осторожно. «Мой сын ведет войско на войну», – подумала она, не веря самой себе. Кейтилин отчаянно боялась за него и за Винтерфелл и тем не менее не могла не ощутить некоторой гордости. Год назад Робб был еще мальчишкой. Насколько возмужал он теперь?

Дозорные заметили знамена Мандерли – белый водяной с трезубцем в руке, подымающийся из сине-зеленого моря, – и тепло приветствовали их. Мандерли провели к довольно высокому холму посреди стана. Сир Вилис приказал остановиться и остался среди своих людей приглядеть, чтобы огни были разожжены и кони накормлены, а брат его Вендел отправился дальше вместе с Кейтилин и ее дядей, чтобы передать отцовское приветствие.

Копыта коней проминали мягкую и влажную почву. Местность медленно поднималась, они ехали сквозь дым костров, мимо рядов лошадей и фургонов, груженных хлебом и солониной.

На каменистом выступе над равниной высился павильон лорда со стенками из тяжелой парусины. Кейтилин узнала знамя, с изображением лося Хорнвудов, бурым на оранжевом поле.

Как раз позади него, за туманами, она заметила стены и башни укрепления рва Кейлин, точнее то, что осталось от них. Невероятные блоки черного базальта, величиной с сельский домик, подобно детским кубикам, россыпью уходили в мягкую болотистую почву. Ничто более не напоминало о стене, некогда достигавшей высоты стен Винтерфелла. Деревянные дома исчезли полностью, они сгнили тысячу лет назад, даже щепки не было там, где они стояли. Вот и все, что осталось от великой твердыни Первых Людей… три башни – из двадцати, если верить сказителям.

Воротная башня оказалась достаточно прочной и могла даже похвастать несколькими футами стены по обе стороны от нее. Пьяная башня – там, где некогда сходились западная и южная стены, – клонилась, как пропойца, решивший поблевать в канаву. Высокая Детская башня, где, по словам легенды, Дети Леса некогда упросили своих безымянных богов обрушить молот на воды, потеряла половину своей верхушки… словно какой-то огромный зверь откусил часть зубцов и выплюнул щебень в болото. Все три башни обросли зеленым мхом. Между камнями на Воротной башне с северной стороны росло дерево, с его корявых корней свисали белые волокнистые полотнища «шкуры призрака».

– Боги милосердные, – воскликнул сир Бринден, когда они увидели развалины. – Значит, это и есть ров Кейлин? Но это же не более чем…

– Смертельно опасная ловушка, – закончила Кейтилин. – Я знаю, на что похожи укрепления; я сама подумала то же самое, когда впервые увидела их. Однако Нед заверил меня, что эти древние руины более надежны, чем может показаться. Три эти башни возвышаются над дорогой, и любому врагу придется пройти между ними. Болото непроходимо, оно полно трясин и кишит змеями. Чтобы взять любую из башен, войско должно брести по грудь в черной грязи, перебраться через ров, кишащий львоящерами, а потом подняться на стены, скользкие от мха, под огнем лучников с соседних башен. – Она мрачно улыбнулась дяде. – А когда спускается ночь, здесь, если верить легендам, бродят призраки, холодные, мстительные духи северян, алчущих южной крови.

Бринден усмехнулся:

– Напомни, чтобы я не задерживался здесь. Что-то, помнится, есть во мне от южанина.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});