Лучший киноактер в Голливуде - Номер 13 Белый

нашел адрес, который указал режиссер Мартин Джексон.

Это был отель, а адрес, который дал Мартин Джексон, был номером люкс на верхнем этаже отеля.

Видя, что еще рано, Мэтью нашел место, чтобы присесть в вестибюле отеля, закрыл глаза и ждал.

С наступлением темноты все вокруг засветилось неоновыми красками, а улицы внизу стали оживленными и заполненными пешеходами.

На другой стороне улицы, в переулке, Майкл наблюдал за Мэтью через огромное окно, по его лицу расползалось злобное выражение лица.

Он не поехал на Голливудский бульвар, такси проехало немного и он вышел, придя сюда и дождавшись этого момента, и все было так же плохо, как он и предполагал.

Тот факт, что режиссер осмелился вызвать Мэтью Хорнера в отель, означал, что выбор Мэтью Хорнера на роль уже решён.

Внутри отеля Мэтью откинулся в кресле и отпустил свои мысли, не желая думать ни о чем, даже о встрече с Мартином Джексоном.

Когда время приблизилось к восьми часам, он встал и пошел к лифту.

Майкл увидел уходящего Мэтью, понял, что тот идет к режиссеру Мартину Джексону, задумался на мгновение, быстро пересек улицу, вошел в отель, подошел к тому же месту, которое только что занял Мэтью, сел и спокойно ждал.

Он надеялся, что Мэтью, человек с несколько странным характером, может отказаться от любезного предложения режиссера.

На верхнем этаже отеля Мэтью стоял в коридоре и постучал дверь в номер, из-за двери послышались торопливые шаги, а затем она открылась изнутри, покозав лицо мужчины лет тридцати, которого он видел днем в комнате для прослушивания.

«Здравствуйте, директор Джексон». — Мэтью как всегда был вежлив: «Я Мэтью Хорнер, вы звонили мне».

Мартин Джексон слегка кивнул и отошел в сторону, небрежно сказав: «Проходи».

Мэтью вошел в комнату и, увидев безупречный ковролин внутри, спросил: «Мне нужно сменить обувь?».

«В тумбочке для обуви есть тапочки». — Мартин Джексон небрежно указал на тумбочку: «Возьми пару».

Мэтью открыл тумбочку, достал тапочки, переобулся в них и вошел в гостиную, где обнаружил Мартина Джексона, сидящего на длинном диване и наливающего красное вино в бокал.

Затем Мартин Джексон отставил бутылку, посмотрел на Мэтью с чересчур ярким блеском в глазах и сделал медленный, очень медленный и вызывающий глоток из своего стакана.

От такого Мэтью сразу стало не по себе, и он не мог не замедлить шаг, но мужчина все еще пристально смотрел на него, с наслаждением потягивал вино, и не собирался приглашать его сесть.

Только когда Мэтью вышел на середину гостиной, Мартин Джексон заговорил, словно очнулся из омута грёз: «Стой здесь».

В замешательстве, Мэтью встал.

Мартин сделал еще один глоток красного вина, посмотрел прямо на Мэтью и сказал: «Я не увидел твоих мышц на пробах, эта роль очень строга к мышечному тонусу, мне нужно увидеть твои мышцы».

Он приказал: «Снимай верх».

Это заставило Мэтью слабо вздрогнуть, а затем понять, что происходит что-то ужасное, его мысли были настолько заняты получением роли, что он не думал ни о чем другом, но в конце концов, он не был юнцом, и его социальный опыт подсказывал ему, что у Мартина Джексона мысли направлены совсем не на работу.

Мэтью колебался, в его голове была небольшая вероятность того, что, возможно, Мартин Джексон вовсе не имел в виду ничего такого и действительно просто хотел посмотреть на его мышечный тонус.

В таком случае, разве он не упускает редкую возможность, не снимая верхнюю одежду?

В считанные секунды в голове Мэтью промелькнули две совершенно разные мысли.

«Что случилось?». — Мартин Джексон поставил свой бокал и с нетерпением призвал: «Сними верх».

Мэтью потянулся руками вниз, чтобы снять свою облегающую футболку, обнажая тонизированную верхнюю часть тела.

«Ох-х~». — Из уст Мартина Джексона вырвался странный вздох, наполненный похотливым возбуждением, и он внезапно пошёл вперёд, не сводя глаз с развитых мышц Мэтью.

«Мэтью, ты такой…», — снова заговорил он: «Теперь сними брюки».

Услышав это, единственная иллюзия, оставшаяся в сознании Мэтью, была мгновенно разрушена, и теперь он действительно был бы идиотом, если бы не видел его намерений.

Он так сильно хотел эту роль, так сильно хотел воспользоваться этой возможностью, поэтому он питал иллюзии, когда уже догадался, что у Мартина Джексона могли быть иные мотивы приглашать его в отель.

Он отчаянно хочет стать знаменитым и заработать много денег, но были вещи, которые он бы никогда не делал, а если бы и делал, то смотрел бы на самого себя свысока.

Не обращая внимания на слова Мартина, чертового извращенца, Мэтью подобрал свою футболку и натянул ее на тело, повернул голову и направился к двери в комнату.

«Тебе больше не нужна роль?». — Голос Мартина Джексона раздался сзади него: «Если ты беспокоишься, что я буду «активным», то…».

Он только наполовину закончил предложение, когда его тон изменился: «Оставайся, обещаю, роль будет твоя».

Мэтью повернулся и бросил на Мартина Джексона взгляд, в котором ясно читался его гнев и презрение, сопротивляясь желанию ударить его, он переобулся и сразу же ушел, не оглядываясь.

В коридоре, вместо того, чтобы рассеяться, гнев пылал все ярче и ярче, обжигая его пересохшее горло.

«Сукин сын! Ублюдок!». — Он разразился проклятием, зная, что встретил легендарное «негласное правило». Вот только это обычно применяют к женщинам, заставляя их раздвинуть свои ноги перед каким-то боссом или режиссёром, но он парень, кто бы мог подумать, что такое правило действует и в отношении мужчин?

Спустившись на лифте, он направился вниз, даже если бы он потерял роль, ему было плевать. Но Мэтью без колебаний рассмотрел бы такое, если бы там была симпатичная молодая женщина-режиссер, а не…

В вестибюле первого этажа ему так хотелось пить, что Мэтью направился к торговому автомату слева, готовый купить бутылку минеральной воды, чтобы утолить жажду и погасить жгучий гнев, иначе он не мог быть уверен, что не вернется наверх, вытащит проклятого Мартина Джексона из своего номера и не изобьет его.

Конечно, такое не могло пройти бесследно.

Но Мэтью прекрасно понимал, что сейчас он не в состоянии ничего с этим поделать.

В холле у стеклянной стены Майкл не сводил глаз с выхода из лифта, и как только Мэтью вышел, он увидел его и не мог перестать улыбаться.

Считая время, даже с учетом поездки на лифте, Мэтью не пробыл наверху и пяти минут и выглядел иначе, когда спустился.

Что это значит? Одна из возможностей заключалась в том, что Мэтью отказался, другая — в том, что все