Жизненный путь Христиана Раковского. Европеизм и большевизм: неоконченная дуэль - Мария Тортика (Лобанова)

Члены делегации были действительно способными политическими деятелями, а часть из них – Раковский относился к их числу – уже имела существенный дипломатический опыт. О том, что Х. Г. Раковский в представлениях высшего политического руководства России относился к первой пятерке дипломатов, свидетельствует любопытное предложение Ленина, внесенное 24 февраля и утвержденное 28 февраля 1922 г.: «На случай болезни или отъезда т. Чичерина (как видно, Ленин с самого начала не собирался ехать в Геную! – Авт.) его права передаются по очереди одной из двух троек: а) Литвинов, Красин, Раковский. б) Литвинов, Иоффе, Воровский».[360]

Х. Г. Раковский возвратился к исполнению своих государственных функций в Украине лишь на две с половиной недели. 9 марта он выступил на заседании Политбюро ЦК КП(б)У с информацией о своей дипломатической деятельности. По решению Политбюро 12 марта в харьковском театре «Миссури» состоялось собрание местной элиты, на котором был заслушан доклад Раковского о международном положении советских республик накануне конференции в Генуе. Докладчик высказал мнение, что к предстоящей конференции надо относиться с осторожностью и скептицизмом, ибо она будет исходить из нерушимости Версальской системы, из тех договоров, которые диктуют волю победителей в мировой войне. Раковский заявил: «Когда мы явимся на конференцию, мы заявим: конечно, вы не можете согласиться с общей коммунистической программой, мы не собираемся делать вас коммунистами, но мы говорим вам, как деловые люди: у вас стоят заводы и фабрики, у вас колоссальная безработица в силу перепроизводства, у нас – разруха, отсутствие материалов, сельскохозяйственных орудий, машин, у нас громадные богатства, где вы могли бы применить ваших инженеров и других специалистов».[361]

27 марта советская делегация специальным поездом через Ригу и Берлин отправилась в Геную. Вместе с Христианом Георгиевичем поехала его жена Александрина, которая рассматривала поездку в Италию не только как развлечение (без этого дело не обходилось), но и как возможность с позиции наблюдательного журналиста бросить взгляд на конференцию, а при необходимости дать советы своему мужу.

В Риге 29–30 марта состоялись встречи с представителями правительств Латвии, Эстонии и Польши и была достигнута договоренность о нормализации экономических отношений в Восточной Европе, а также о совместных действиях в Генуе для реализации этой задачи. 1 апреля делегация прибыла в Берлин, где несколько дней шли переговоры с германскими государственными деятелями, являвшиеся продолжением переговоров Раковского двумя месяцами раньше. Хотя они не завершились подписанием договора о нормализации отношений и об отказе от взаимных претензий, было договорено о продолжении контактов в Генуе.

Генуэзская конференция началась 10 апреля. Делегации разместились в курортных пригородах. Резиденцией советской делегации стал отель «Палаццо Империале», расположенный между местечками Санта-Маргарита и Рапалло, территориально относившийся к Санта-Маргарите. Не только на участников конференции, но и на жителей итальянского приморского города произвел впечатление советский дипломат Раковский, который совершенно естественно, как будто он давным-давно к этому привык, появлялся на публике в черных брюках в белую полоску, высоком цилиндре, небрежно держа в руке белые шелковые перчатки.[362]

О самой Генуэзской конференции многое известно, о ней есть немало специальных работ. Но в этих работах почти полностью игнорируется деятельность одного из членов официальной пятерки Х. Г. Раковского. Попытаемся проследить его работу в Генуе.

В связи с тем, что, как уже говорилось, в Генуе каждая страна получила право иметь лишь по пять официальных делегатов, часть советской делегации пришлось превратить в «технический персонал» – они занимали места позади официальных делегатов, которые ранжировались так: Чичерин, Раковский, Литвинов, Красин, Иоффе.[363] Так Раковский превратился во второе лицо советской делегации.

Х. Г. Раковский стремился получать как можно более подробную информацию о позиции государств, их аргументации, переговорах и других контактах вне официальных заседаний. Как и для других делегатов, необходимые материалы для него подготовлялись экспертами, в частности видными специалистами-международниками Ю. В. Ключниковым и Н. Н. Любимовым. Среди них – подробные расчеты, связанные с советскими контрпретензиями, справка о сокращении населения России в результате мировой и гражданской войн и т. д.[364] Раковский изучал газетные обзоры, советские и зарубежные документы, связанные с конференцией.[365]

В ворохе разнообразной информации он обратил особое внимание на полученное в начале мая сообщение из Софии об обысках и арестах в Болгарии русских белых офицеров, уличенных в создании недозволенных организаций и хранении оружия.[366] Эти сведения вскоре пригодились в переговорах с председателем Совета министров Болгарии А. Стамболийским.

7 апреля датирован первый протокол заседания советской генуэзской делегации, происходившего в Санта-Маргарите. Присутствовали не только члены официальной делегации, но и другие лица – Л. С. Сосновский, Е. А. Преображенский. Однако Раковского среди них не было. На заседании были распределены обязанности, хотя делалась оговорка: «Окончательное распределение будет произведено после приезда тт. Красина и Раковского».[367] Оговорка свидетельствует, что Раковский и Красин прибыли в Геную позже основной части делегации – видимо, завершив переговоры, начатые в Берлине.

На следующем заседании 9 апреля Раковский и Красин уже присутствовали. Раковский участвовал в обсуждении проекта приветственной речи и других вопросов.[368] Сохранилась датированная этим же днем записка Чичерина: «Многоуважаемый Христиан Георгиевич, Ваш план рассчитан на 3-часовую лекцию. Мы не можем этого делать из приветственной речи. Остальные Ваши замечания были приняты во внимание».[369] Сохранился и протокол заседания, на котором обсуждался проект ответного меморандума, составленный Раковским. Речь шла об ответе на меморандум западных держав от 2 мая, являвшемся новым вариантом меморандума экспертов Великобритании и Франции, подготовленного накануне конференции и выдвигавшего предварительные условия для заключения с Советской Россией соглашения о кредитах и экономических связях: признание долгов, возвращение национализированной собственности иностранцев или компенсация за нее, отмена монополии внешней торговли, неподсудность иностранцев советскому суду. Протокол дает представление о тщательной работе, проделанной Раковским.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});