Н.С. Хрущев - Владимир Шевелев

Хрущев все более убеждал себя, что потепление отношений с известным врагом — Соединенными Штатами Америки — это конец «холодной войны». С Америкой надо не враждовать, а сотрудничать. А огромная армия и накопленные горы оружия тяжелым бременем повисли на плечах экономики. Надо сокращать военные расходы. Так, постепенно вызревала идея о сокращении армии на 1 миллион 200 тысяч человек. При обсуждении этого вопроса на Президиуме ЦК партии выступил начальник Генштаба маршал Соколовский, заявивший, что сокращение обескровит вооруженные силы. Министр обороны маршал Малиновский Хрущева поддержал, хотя и весьма сдержанно. В результате Президиум одобрил предложение Хрущева. В январе 1960 года после доклада Хрущева Верховный Совет принял Закон о сокращении Вооруженных Сил на одну треть.

Но 1 мая 1960 года положило конец «разрядке». Именно в этот день советская ракета впервые сбила американский самолет-разведчик У-2, пилотируемый Гарри Фрэнсисом Пауэрсом и совершивший девятичасовой полет из Пакистана в Норвегию над территорией Советского Союза.

Подобные полеты американцы совершали уже в течение нескольких лет, откровенно издеваясь над беспомощностью советской противовоздушной обороны. Высота в двадцать километров была недостижимой и для зениток, и для истребителей. А ракеты «земля — воздух» поступили на вооружение советских войск ПВО только в начале 1960 года.

В 1959 году Эйзенхауэр распорядился прекратить разведывательные полеты над территорией СССР, несмотря на недовольство ЦРУ и Пентагона. Президент сказал, что когда в мае он прибудет в Париж на встречу в верхах, у него должна быть честная репутация: «Если один из этих самолетов будет сбит в то время, когда мы ведем особо доверительные переговоры, его выставят в Москве на всеобщее обозрение, и это подорвет мои позиции». Эйзенхауэр как в воду глядел.

Однако шеф ЦРУ Ален Даллес сумел настоять на возобновлении полетов У-2, упирая на то, что следует проследить за размещением ракетных установок на Северном Урале и в районе Белого моря. А если русские умудрятся сбить самолет, то никаких улик в их руках не будет. Президент дал согласие. Первый после длительного перерыва полет состоялся 9 апреля 1960 года, когда самолет У-2 вылетел с американской базы в Пешаваре и взял курс на Семипалатинск. Советское военное руководство приказало поднять в воздух самые современные истребители-перехватчики Т-3, позднее названные С-9. Вооруженные четырьмя управляемыми ракетами, эти самолеты способны были подняться на высоту до двадцати километров. Однако из-за отсутствия в районе Семипалатинска запасного аэродрома самолеты так и не взлетели. Оказался небоеспособным и зенитный комплекс С-75, самое совершенное на то время оружие, способное поражать цель на высоте до двадцати пяти километров. Ракеты находились не на позициях, а в хранилищах на расстоянии в сто километров от полигона. В итоге У-2, выполнив свою миссию, благополучно вернулся на базу.

Со стороны Москвы протестов не последовало. Хрущев молчал, видимо, не желая говорить народу о низкой боевой готовности армии. Даллес обратился к Эйзенхауэру с просьбой разрешить новый полет. Шефа ЦРУ особенно интересовал новый советский ракетный объект в районе Плисецка в Архангельской области, где находились межконтинентальные ракеты. Исходя из этого и было составлено задание для Пауэрса. Позднее американцы признавали, что каждый полет У-2 давал им ценную информацию о развертывании и состоянии ракетно-ядерных сил СССР.

Противостояние США и СССР довлело над всей планетой. Два мировых гиганта и существующие в их орбитах страны-сателлиты определяли основные тенденции международных отношений. А самое главное — это противостояние воспроизводило атмосферу взаимного страха. США опасались неожиданного нападения со стороны Советского Союза, а тот, в свою очередь, боялся удара со стороны американцев. Ни та, ни другая страна не жалели средств на вооружение и разведку. Обоюдная настороженность и подозрительность всегда отличали советско-американские отношения, даже в годы «потепления» и «разрядки».

Свой полет Пауэрс начал ранним утром 1 мая 1960 года. Как только самолет пересек афганскую границу, он был замечен и взят под контроль службой противовоздушной обороны. Вскоре выяснилось, что нарушитель границы держит курс на полигон Тюра-Там в Казахстане, главный космический ракетодром в Советском Союзе. Позднее он получит наименование Байконур, а в служебных переговорах его называли зона «Т». Через несколько минут сообщение дошло уже до министра обороны.

Маршал Малиновский, оценив всю опасность ситуации, разбудил Хрущева.

— Где он теперь? — спросил Хрущев.

— Цель на подходе к зоне «Т».

— Что-о-о? — закричал тот. — Да как вы допустили такое?! Сбить! Сбить любой ценой!

После звонка Малиновского ложиться уже не было смысла. На часах было шесть утра. Надо было ехать на первомайские торжества: парад, демонстрация. Злость на американцев не проходила, он все больше и больше накручивал себя, проклиная Эйзенхауэра, Даллеса и этот чертов самолет. Между тем распоряжение «самого» спускалось от министра обороны вниз. Напряжение и тревога все больше нарастали. Пауэрс уже миновал Тюра-Там и держал курс на Урал. Советские ракеты молчали.

Стремясь выполнить «приказ партии», командующий авиацией ПВО генерал Евгений Савицкий приказал капитану Ментюкову, перегонявшему суперсовременный С-9 в Белоруссию, поднять самолет в воздух и уничтожить нарушителя. Поскольку на С-9 не было вооружения, Савицкий приказал Ментюкову идти на таран. Летчик ответил:

— К тарану готов. Единственная просьба — не забыть семью и мать.

Однако жизнь Ментюкову спасло чье-то очередное разгильдяйство: локаторщики не сумели вывести его точно на цель. И только когда Пауэрс почти миновал Свердловск, его поразила одна из ракет дивизиона полковника Воронова. Однако в результате продолжающейся неразберихи был по ошибке сбит и наш истребитель-перехватчик Ми Г-19, пилот которого Сергей Сафронов погиб.

А Пауэрс остался жив. Он сумел выбраться из разваливающегося на куски самолета и спустился на парашюте с огромной высоты. Позднее Пауэрса обменяли на советского разведчика Рудольфа Абеля. А пока что он был доставлен в Москву и допрашивался в КГБ. И Вашингтон и Москва хранили молчание! Хрущев предвкушал, как он макнет американцев «мордой в грязь». Те были уверены, что летчик погиб. Правды же пока что не знали даже члены Президиума ЦК КПСС.

Только 4 мая на пленуме ЦК Хрущев заявил:

— Товарищи! Гвоздем завтрашней сессии Верховного Совета станет вопрос об американском шпионском самолете, который мы сбили на Урале. Я проинформирую депутатов, что Соединенные Штаты послали самолет вглубь территории СССР, и объявлю, что наши доблестные ракетчики сбили нарушителя. Но я не буду говорить им, что летчик остался жив и сидит у нас на Лубянке. Пусть это будет нашей тайной. А потом мы преподнесем американцам сюрприз.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});