Сердце волка - Вольфганг Хольбайн

Он сидел от Штефана метрах в двадцати, а освещение в вестибюле было таким тусклым, что его хватало только на ориентирование в пространстве, но отнюдь не на то, чтобы можно было узнать в лицо человека, которого раньше видел лишь мельком. Тем не менее Штефан был уверен, что это тот самый парень, с которым он сталкивался сегодня у кофейного автомата, а позднее в кафетерии. Штефану снова стало страшно.

Его сердце бешено заколотилось, а к горлу от страха подступил ком. Первое, что пришло ему в голову, — бежать отсюда со всех ног.

Но он сдержался. Светловолосый мужчина, положив газету на колени, сидел неподвижно и смотрел на отражение в стекле. Штефан чувствовал его взгляд так явно, как будто они находились друг от друга на расстоянии вытянутой руки. Это был очень неприятный, скорее, даже жуткий взгляд. Внутренний голос сказал, нет, крикнул Штефану, что ему лучше уйти отсюда как можно быстрее, но он этого не сделал. Более того, Штефан, собрав все свое мужество, решительно направился к светловолосому мужчине.

Он тут же убедился в том, что этот человек действительно наблюдал за его отражением в стекле: мужчина быстро поднялся, небрежно бросил газету на освободившийся стул и стремительно пошел к двери.

— Эй! — крикнул Штефан.

Мужчина никак не отреагировал на окрик.

Краешком глаза Штефан увидел, что сидевшие за стойкой медсестры прервали свой разговор и посмотрели в его сторону. Он ускорил шаг и еще раз крикнул:

— Эй, вы!

Мужчина не только не остановился — он даже не бросил взгляд назад, наоборот, он пошел быстрее. Чуть-чуть быстрее. Он ускорил свой шаг лишь настолько, чтобы Штефан не смог нагнать его до того, как он выйдет на улицу.

— Подождите! — крикнул Штефан. — Мне нужно с вами поговорить!

Ему теперь было наплевать на то, что могли подумать о нем медсестры, и на то, что кричал ему внутренний голос, убеждая его не делать глупостей. Вопреки здравому смыслу Штефан шел все быстрее, а затем вообще побежал, увидев, что мужчина уже подошел к автоматической входной двери и она раздвинулась перед ним.

— Подождите! — еще раз крикнул Штефан.

Мужчина двумя быстрыми шагами миновал дверь и свернул направо. Штефан вполголоса ругнулся и побежал еще быстрее, однако было уже поздно. Дверь уже начала закрываться, и той пары секунд, которая понадобилась автоматике, чтобы отреагировать на его приближение и снова раздвинуть створки двери, незнакомцу вполне хватило, чтобы исчезнуть в темноте улицы. Штефан выбежал наружу и, бросившись в том направлении, куда пошел светловолосый мужчина, пробежал с десяток метров. Затем он остановился, чувствуя, как колотится его сердце, и так тяжело дыша, как будто только что преодолел марафонскую дистанцию. На улице, кроме него, никого не было. Незнакомец бесследно исчез, словно он был не человеком, а призраком.

Штефан несколько секунд напряженно прислушивался. Из окружавшей его темноты доносились различные звуки: шум, характерный для находившейся за его спиной больницы, гул проезжавших мимо автомобилей, отдаленный рев двигателей заходившего на посадку самолета, общий звуковой фон большого города. Однако совершенно не было слышно того, что Штефан так жаждал услышать, — звуков человеческих шагов. Незнакомец опережал Штефана всего лишь метров на десять-пятнадцать, причем он просто быстро шел, а Штефан — бежал. Тем не менее его сейчас нигде не было видно. Он либо действительно был призраком, либо затаился где-то в темноте и тихонько наблюдал за Штефаном.

Штефану вдруг опять стало страшно, и он наконец прислушался к своему внутреннему голосу, который все это время так упорно игнорировал. Что он, собственно говоря, намеревался сделать? Если он обознался и у этого мужчины случайно оказалась такая же куртка и такой же цвет волос, как у парня, то получается, что Штефан просто свалял дурака и выставил себя в смешном виде. А если это действительно тот самый парень и он в самом деле какой-то психопат, почему-то решивший оторваться на Штефане, то тогда, пожалуй, не стоило выбегать сюда, на темную безлюдную улицу.

Штефан поспешно посмотрел по сторонам и, пятясь, прошел половину пути до двери больницы. Он перестал пятиться и повернулся лицом к больнице лишь тогда, когда попал в зону, куда падал проникающий через стеклянную дверь свет. Очень быстрым шагом — еле сдерживаясь, чтобы не перейти на бег, — он вошел в вестибюль и, на всякий случай отойдя от двери шагов на десять-двенадцать, остановился и посмотрел назад.

Он, конечно же, ничего не увидел. Темнота снаружи и свет в вестибюле превращали стеклянный фасад больницы в большое темное зеркало, скрывающее все, что находилось по другую его сторону. Рассмотрев собственное отражение в стекле, Штефан перепугался: его лицо было белым как мел, а прическа находилась в таком состоянии, будто волосы в прямом смысле слова встали дыбом. «Наверное, так оно и есть», — подумал Штефан.

С трудом оторвав взгляд от своего отражения, он повернулся и прошел дальше в вестибюль. Одна из двух медсестер, дежуривших в ночную смену, сидела абсолютно неподвижно и не сводила со Штефана глаз. Ее левая рука лежала на столе, а другую она засунула куда-то под стол. Штефан подумал, что, по всей видимости, она держит палец возле кнопки вызова охраны.

Вторая медсестра встала со стула, подошла к Штефану и спросила:

— Что-нибудь случилось?

Он поспешно покачал головой:

— Нет. Я просто обознался. Мне показалось, что я… знаю этого человека. Но я ошибся.

Штефан уже собирался спросить, не знает ли она, что это был за человек, но тут же прикусил язык: если он ошибся, это не имело никакого значения, а если это был тот самый парень, Штефан все равно не знал его имени.

Он напряженно размышлял секунду-другую и, мысленно сказав самому себе, что пора бы уже наконец — хотя бы для разнообразия — совершить какой-нибудь разумный поступок, засунул руку в карман и нащупал там визитку Дорна.

— Здесь есть телефон? — спросил Штефан.

Медсестра молча кивнула и указала куда-то рукой. Штефан проследил взглядом за направлением ее жеста и увидел три застекленные телефонные будки, находившиеся в опасной близости от входной двери. Теперь, когда кратковременный порыв героизма — или приступ глупости — был уже позади, в душе Штефана снова доминировали более привычные для него чувства. Если кто-то решит на него напасть, в одной из этих телефонных будок он будет абсолютно беззащитным. Кабинки были отделены от вестибюля рядом намертво прикрепленных к полу пластиковых стульев, и Штефан не смог бы выскочить оттуда быстро, если вдруг опять появится уже достаточно знакомый ему незнакомец.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});