Буря в Кловерфилде - Светлана Алимова

тварей и истекающего кровью. На его месте мог быть Джеральд. И еще окажется, если Кхира повторит нападение.

Ну почему, почему она не могла воскресить Эйне и Гиля?! Они были нужны ей, не меньше, чем Ате! Почему она была такой слабой и глупой?

— Очень, — тихо повторила она.

— Но хороших любовников среди них нет, — уверенно сказал Гиль, — иначе ты не выглядела бы такой утомленной, моя госпожа. И чем они там вообще занимаются? Я бы на их месте мигом избавил тебя от всех тревог! Бестолковые люди, даже госпожу порадовать не могут. Неужели ни одного кецаля не осталось? Если найдешь, хватай и клади в постель! Даже если он будет бревном, то хотя бы теплым и красивым!

Беата расхохоталась, представив себе эту картину.

И вдруг остро ощутила, что скучает по Джеральду и его ласкам. Когда там уже эти три недели кончатся?

— Госпожа, ты хотела меня о чем-то спросить, когда вызвала, — сказал Эйне, — чем я могу тебе служить?

Беата стала серьезной.

— Эйне, скажи, тебе известно, как именно Ата воскресила Рага и других?

— Конечно.

— За счет какой жизненной силы они потом существовали?

— За счет жизни жрицы Верже. Она должна была прожить еще тысячи лет, но все они были отданы ее жертвам.

Беата замерла.

Вот почему ее не воскресили. Не в наказание, а из-за нехватки ресурса! В случае Верже это было справедливо: она буквально вернула жертвам то, что отняла, но как это работало в других ситуациях?

— Вам с Гилем действительно по тысяче лет каждому?

— Да, госпожа.

— И всю тысячу лет твои кецали прекрасны, — безмятежно отозвался Гиль.

— Как вы прожили столь долго?

Эйне поколебался, будто не решаясь сказать. А вот Гиль явно удивился:

— Ты странные вопросы задаешь, моя госпожа. Бессмертие нам даровала именно ты. Не скучать же тебе одной целую вечность? Все успешные ведьмы окружали себя кругом полезных и приятных подданных, которым продляли жизнь, чтобы не оставаться в одиночестве.

— Не все, — возразил Эйне, — жрица Верже такого не делала.

— Неудивительно, что она озверела и убивала всех подряд, — заметил Гиль, — я не представляю, как жил бы века без тебя, госпожи, родителей и моего маленького кролика.

— Кролика? — удивленно переспросила Беата.

Лицо Гиля застыло, а потом вдруг исказилось болезненной гримасой. Он отвернулся, завешиваясь золотыми волосами. Стиснул кулаки до побелевших костяшек.

— Неважно. Когда умер, уже ничего неважно.

Эйне коснулся его плеча и ободряюще сжал. Он выглядел мрачным и явно думал о чем-то дурном. Больше никто ничего не говорил, но Беата поняла, что расстроило Гиля: все его близкие были мертвы. Как и близкие Эйне. С ними произошло ровно то, чего избежала Ата: они стояли на обломках своих жизней и постоянно помнили об этом. Нужна ли им вообще будет новая жизнь, с грузом боли по прежней? А у Беаты не было тысяч лет, чтобы щедро раздавать их окружающим. Однажды она отдала годы жизни под давлением хисширского демона, и это было пыткой, которую он задумал для нее.

Все было тщетно. Империя с могучими ведьмами, презирающими естественные законы жизни и смерти, канула в лету. Эйне и Гиль были лишь ее отголосками, прекрасными, сильными, но безнадежно мертвыми.

— Есть еще один источник жизненной силы для воскрешения, госпожа, — заговорил Эйне, — в наше время преступникам, приговоренным к смерти, предлагали продать их тела для чужого воскрешения. За это очень хорошо платили, а сам преступник получал безболезненную казнь вместо виселицы или четвертования. Выкупали их, как правило, аристократы для своих родных, а воскрешение проводили жрицы Калунны.

— Иногда таким образом пытались спасти убийц из богатых и знатных семей, — вспомнил Гиль, — их «тело» покупали через подставных лиц, а потом тайком отправляли спасенного куда подальше, сунув жрице Калунны огромную взятку. Нам с Эйне довелось разбираться в нескольких таких случаях. А еще для воскрешения покупали рабов и похищали свободных людей. Это было преступлением, и мы его расследовали, помнишь, Эйне? Спасли пятерых молодых бедняков и трех рабов, но семерых уже было не вернуть. Забавно, но после суда тела похитителей украли под ту же цель. Их всегда не хватало.

Беата содрогнулась.

Так вот какой была обратная сторона той павшей империи. Люди не были слепыми. Жить вечно хотели все, ведь жрицы Калунны и их фавориты могли себе это позволить. И чем, спрашивается, хуже те, кто не оказался в числе избранных? Там, где тело — ресурс, а воскрешение — рядовая услуга, его будут похищать, покупать или отнимать. Калунна была права, нужно выставить жесткие рамки, даже если они были несправедливыми. Иначе начнется хаос. Нельзя воскрешать всех, кто умер. И нельзя использовать для этого чужие тела. А ведь именно по этой причине воскрешения были признаны темной магией в их стране! Жизнь кому-то одному доставалась за счет другого.

Беата погрустнела.

Нет, это все-таки было безнадежно.

Ата погибла и утянула весь культ за собой, а Беата не могла ничего исправить. Эйне и Гиль мучались в загробном мире, бродя без цели и смысла, ожидая ее редких появлений. Что ж, скоро все закончится: Калунна отправит верных кецалей в сон. Да и зачем им жизнь в мире, где их страна разрушена, раса вырезана, а вместо возлюбленной госпожи — женщина, которая их не помнит? Они ведь даже не просили ее о воскрешении, ни единого раза, хотя Беата на их месте молила бы о спасении, обещая отдать что угодно. Она была бесполезна.

— Госпожа, ты опять грустишь? Так нельзя, твои глаза должны быть полны радости! — бодро сказал Гиль. — Давай я тебе спою? Эйне, подвинься, чтобы госпоже было меня лучше видно! Эх, мне бы флейту или барабан сюда, было бы веселее, но попробуем обойтись без всего. Какую тебе песню спеть, моя госпожа?

— Веселую.

Спустя пару минут Беата уже хохотала и хлопала в ладоши. Песни Гиля были смешными, но ужасно пошлыми: про довольную жрицу Калунны и шесть уставших кецалей, что можно делать с их ушами и чего никак нельзя, и чем может обернуться ночь любви перед казнью, если как следует постараться. Беата повеселела. Она сидела с Гилем и Эйне до глубокой ночи, благо ей никто не мешал. Позвала она их и следующий день, и на третий. Беата проводила спиритические сеансы каждый день, пытаясь одновременно забыться и насытиться их любовью, прежде чем Калунна заберет ее кецалей в свой рай, и они обретут покой.

Тогда Беата останется одна, а дверь в упоительное прошлое закроется навсегда.

Глава 12

Февраль закончился, и домой