Боги и чудовища - Шелби Махёрин

вод.

Но сдаваться не собиралась.

Она обернулась, чтобы отдать приказ оставшимся Алым дамам, но с удивлением обнаружила, что битва проиграна. Кровавые ведьмы давно сбежали. Жозефина осталась одна.

– Уходи, сестра, – сказала Анжелика. По стальным ноткам в ее голосе я поняла, что это последнее предупреждение. – И более не возвращайся. Если ты продолжишь провоцировать Ислу, можешь пострадать.

– Исла. – Жозефина скривилась.

Воды все прибывали, вынуждая ее отступать. Жозефина оказалась на самом верху каменной тропы. Ее черные глаза прожигали прекрасное лицо Анжелики.

– Провидица. Твоя госпожа.

– Моя подруга.

Анжелика снова взмахнула рукой, и воды поднялись выше. Жозефина отпрянула. Для тысячелетней карги двигалась она на удивление проворно.

– Тебе стоило бы проявить к ней уважение, – продолжила Анжелика. – Она правит под водой, но и на войну на суше глаз не закрывает. Не советую враждовать с ней. – Она задумалась, и в ее глазах промелькнул странный огонек. – Хотя, кажется, ты уже разозлила ее брата и сестру. Триединую богиню и Водвоса, обитателя леса, – пояснила она уже нам.

«У вас есть семья, мсье Деверо?»

«Собственно говоря, есть. Две старшие сестры. Грозные создания, несомненно».

– Я наблюдала за тобой все эти годы, Жозефина, – печально и мягко сказала Анжелика. Неземное сияние померкло в ее глазах. – Я надеялась на тебя. Ты считаешь меня трусливой, а сама попросту глупа. Неужели ты ничему не научилась на наших ошибках?

Жозефина никак не отреагировала на ее горестные слова. Она лишь продолжала пятиться, ее лицо было непроницаемым, а глаза в темноте горели словно огни.

– Никаких ошибок не было, сестрица. – Она улыбнулась каждой из нас. – Думаю, скоро мы снова увидимся.

Она развернулась, взмахнув плащом, и исчезла в ночи.

Недомолвка

Лу

Я рухнула на колени возле Рида, Коко села рядом с Бо и Селией. К моему удивлению, Анжелика опустилась рядом с Константином и погладила его по щеке изящной рукой. В отличие от своей сестры она не скрывала эмоций. На ее лице была написана… тоска.

Чувствуя раздражение и вместе с тем восхищение, я указала на воду, залившую берег.

– Пожалуй, в следующий раз стоит с этого и начать.

Анжелика тихо рассмеялась.

Ворча, я покачала головой. Черт, даже ее смех звучал как колокольчик. Я приложила ухо к груди Рида. Сердце стучало ровно и мощно. Я проверила температуру. Кожа была теплая, но не слишком. Я приподняла его веко и благодаря еще не остывшему гневу зажгла огонек на кончике пальца. Зрачки у Рида тут же сузились. Отлично. Я с облегчением села. Рид был совершенно здоров. Просто… спал. Наверное, он магией вынудил Моргану упасть в обморок, чтобы дать нам время сбежать, и сам потерял сознание. Нужно было разбудить его. Я начала искать подходящий узор, но любопытство не давало мне покоя.

– Он предал тебя? – спросила я, глядя на Анжелику и Константина.

Она посмотрела на меня светлыми глазами.

– Да.

Коко, все еще напряженная, не поднимала взгляд. Она взяла мой кинжал и уже хотела сделать надрез на руке, но, как и меня, ее одолевало любопытство.

– И ты все равно любила его? – спросила Коко.

– Не нужно, милая, – сказала ей Анжелика и посмотрела на стену из воды справа от нас.

В ответ тонкая струйка зазмеилась к нам. Сначала она скользнула к Бо, коснулась глубокой раны на его ноге и впиталась в кожу. Рана тут же затянулась, а следом за ней и та, что была на плече. Вторая струйка направилась к Селии, а последняя потянулась к Анжелике. Все их увечья тут же исчезли.

– Видишь? – улыбнулась Анжелика, и, кажется, у меня даже слегка перехватило дыхание. Я нахмурилась. – Тебе лучше отдохнуть. – Она опустила взгляд на Константина, на рану в его груди. Через силу сглотнула. В этот миг Анжелика почти стала похожа на смертную. – Но да, Козетта. Я любила его так, как любить не следует… слишком сильно. А он сделал мне больно, как это обычно бывает. – В ее голосе засквозила печаль. – Мне жаль, что он умер.

«Мне жаль, что он умер».

И вот так Анжелика снова стала существом далеким и чужим.

Коко сжала ворот Бо, когда он открыл глаза. Она не стала благодарить мать за его исцеление. И я не винила ее. Я пододвинулась ближе к Коко, потянув Рида с собой, и прижалась плечом к ее плечу в знак поддержки. Коко в ответ прильнула ко мне и выпустила рубашку Бо из рук, когда тот сел прямо.

– Что произошло? Где Мор… – Глаза Бо широко распахнулись, когда он заметил Анжелику. К его чести, глупо моргал он лишь секунды три, а затем посмотрел на Коко и моргнул еще несколько раз. – Это…

Коко коротко кивнула. Она крепко сжала медальон. Анжелика выглядела ошарашенной.

– Ты… носишь мой медальон, – сказала она, хотя ее утверждение прозвучало скорее как вопрос.

– Я… – Коко свирепо уставилась на землю. – Да.

Я чувствовала, что Коко неуютно, и в груди у меня тут же кольнуло. Мне отчаянно захотелось ее защитить. Возможно, мне стоило разозлиться на Коко, ведь она никогда не рассказывала о своей матери. Сколько раз мы говорили об Анжелике? Сколько раз Коко предпочитала скрыть правду? Недомолвка – ровно то же, что ложь. Я усвоила это на собственном горьком опыте.

Николина назвала эту недомолвку предательством. Может, мне стоило огорчиться, но я не стала. У всех есть свои тайны. Я и сама не обо всех секретах рассказываю. Не знаю, почему Коко не доверилась мне, но знаю, что мать она видела в последний раз в шесть лет. Конечно, лучше бы Коко встретилась с Анжеликой наедине, но самое главное – ей нужно было время, чтобы все обдумать и решить, каких отношений с матерью она хочет. И нужны ли ей вообще эти отношения.

Я решительно выбрала узор и щелкнула Рида по носу, чтобы пробудить его. Мне хотелось отвлечь всех от неловкой ситуации. Одна ночь моего сна в обмен на его пробуждение. Просто, но действенно. Безо всякого вреда. Рид проснется, и мы двинемся дальше. Может, соберем союзников и пойдем на Шато ле Блан или вернемся в Цезарин и… в общем, займемся хоть чем-нибудь, вместо того чтобы просто глазеть по сторонам.

Я снова щелкнула Рида по носу, чтобы узор рассеялся, но тот по-прежнему висел на месте. Я попробовала вновь, на этот раз сжав кулак. Узор отпрянул и скрутился в другой, как и другие узоры. Они так перепутались, что я не могла уже ни проследить за ними, ни понять