Льдом и мечом - Олег Фомин

Долго лететь не приходится. С высоты уже виден краешек городской стены, узнаются очертания Старга. Подлетают ближе… Город полон демонов, красных точек будто калины в урожайный год, у Эгорда от страха замирает сердце: неужели война продолжается?! После убийства Клессы остались тысячи демонов, но без хозяина не должны двигаться!

Точки увеличиваются до вполне различимых горбатых фигур. Странно, демоны движутся медленно, без ярости, бродят туда-сюда, что-то делают руками.

Эгорд не верит глазам: демоны отстраивают Старг!

— Ямор меня… — Тиморис осекается, опасаясь, что царь демонов вернет к себе, чтобы исполнить просьбу.

Эгорд вглядывается. Ну да, демоны таскают камни, стучат молотками, кирками, обмазывают плиты глиной… Город растет на глазах, как гриб после дождя.

На самой высокой башне центрального дворца за работами наблюдает Клесса.

Быть не может! Милита же его убила!

Троица опускается на крышу, руки Эгорда покрыты льдом.

Клесса оборачивается.

После напряженного молчания раскрывает клюв:

— Эгорд, верно?

Воин-маг кивает, лед впитывается обратно в тело.

— Надо о многом рассказать, — говорит Клесса.

Оказывается, с войны минуло три месяца. Клесса и правда был на грани гибели, но вылечила Камалия. Так и не смогла убить авиана, ставшего демоном поневоле. Там, в его голове, освободила полукровку, боролась за его жизнь, помогали другие авианы — воспоминания Клессы, у него доброе прошлое. Мнимая смерть позволила Камалии избавить Клессу от воли Зараха. Полудемон не знал, что делать дальше. Жрица приняла решение остаться в его мыслях, поддерживать в трудные минуты. С ее совета Клесса поднял демонов на восстановление городов.

— Значит, Камалия жива! — Эгорд с трудом держит радость. Разговор продолжается в одной из просторных светлых комнат дворца.

— Да, — кивает Клесса, черные крылья обнимают спинку большого кресла, хвосты стелятся по полу. — Жаль, что вы ее не видите. Но она вас видит, чувствую ее счастье, оно передается мне. Можете навестить, если пожелаете, для вас мой разум всегда открыт. Камалия не может выйти — дала клятву остаться в моих мыслях навсегда. Не настаивал, но… не скрою, с ней спокойно. Привык, что всегда рядом и не дает впадать в уныние.

Спустя несколько дней Эгорду удается мысленно докричаться до саффлов. Удараг не обманул, связь и правда держится на любых расстояниях. Выясняется, что бывшие пленные жрецы уничтожили демонов, а также драконов — разум к ним так и не вернулся, хоть и полукровки. Зарах, в отличие от темных архимагов, создавал слуг без малейших зачатков воли. Многие жрецы вернулись в Светлый Орден, но некоторые примкнули к саффлам и другим полудемонам — говорят, что жизнь в плену сильно их изменила. Не станут служить злу, но и свет для них навеки превратился в сумерки. Вместе с полудемонами основали новый народ, так и назвались — Сумеречные.

Восстановление Старга идет полным ходом. Эгорд и Тиморис возвращаются в отремонтированные дома, обдает дыханием родная обстановка, вроде бы и впрямь спокойно, уютно… Но нет радости заоблачной, а ведь должна быть. Пережить такие приключения…

Даже Тиморис в тоске. Всю дорогу грозился загулять по тавернам, а теперь грустит. Расспрашивает горожан, о жене, но Ивисса так и не нашлась. Бродит хмурый, отшучивается вяло, а если выпивает, то в одиночестве.

— Что тебя беспокоит? — спрашивает Леарит.

— Не знаю. — Эгорд наблюдает из окна, как демоны заканчивают мостить улицу. — Нет того удовлетворения, которое ждал. Наверное, так и должно быть. В самом деле, не рассчитывал же всерьез, что гибель Зараха вернет Витора и Милиту…

— Жалеешь о мести?

— Нет, разумеется, нет. Зарах погиб, и это превосходно. Просто… грызет какая-то вина. Перед Витором. Глупо, конечно…

— Винишь себя, что шел убивать Зараха… не только ради Витора?

— Да.

Молчание.

— Иногда меня и правда вели в бой мысли о нем, о том, что Зарах должен заплатить именно за его смерть, за смерть Милиты, — сбивчиво говорит Эгорд. — Но порой забывал о них надолго. Сердце было занято другими людьми, шел мстить за них. Предал Витора!

— Почему?

— Он по-прежнему мне дорог, мы вместе росли, сражались бок о бок. Витор столько раз спасал мне жизнь, столько лет провели за историями, спорами, шутками… Благодаря Витору я такой, какой есть. Но оказалось… есть те, кто дорог мне сильнее. Я предал лучшего друга. Предал того, кто меня сделал.

— Это не предательство. — Леарит берет за руку. — Просто жизнь идет дальше. Думаешь, Витор был бы рад, останься ты в этом мире в полном одиночестве? Уверена, он рад, что у тебя новые друзья. И к тому же…

— Что? — Эгорд поворачивает на Леарит мокрые глаза.

— Ты чувствуешь, что эта история закончена? Чувствуешь, что сделал ради Витора все, что только мог сделать, и можно забыть?

— Нет! — вздрагивает Эгорд. — Конечно, нет! Плотью, костями ощущаю: должен делать что-то дальше, срочно! Не знаю, что, но должен!

— Значит, Витор все еще в тебе жив. Его смерть по-прежнему не напрасна.

Входит Тиморис. Такой же подавленный, но растревоженный, глядит умоляюще.

— Ребята, больше не могу!

— Я тоже, — говорит Эгорд.

После окончания строительных работ Клесса приказывает демонам утопиться в океане.

Спустя неделю ноги Эгорда ступают на берег острова. В груди холодеет, просыпаются тяжкие воспоминания. Все как раньше: обгоревшие руины селения, разрушенная крыша крепости на вершине горы, опустевшая мельница. Будто было вчера.

— Почему именно здесь? — сомневается Тиморис. — Вряд ли сможем тут забыть весь этот кошмар… Это место будет всегда напоминать…

— Именно поэтому, — говорит Эгорд. — Помнишь, где обосновались Сумеречные?

— В логове Зараха.

— Зачем?

— Чтобы… — Тиморис опускает голову. — Чтобы не забывать.

— Верно.

— Нельзя забывать тяжкие испытания, — говорит Леарит, делает шаг на траву, блеклую, но живую. — Иначе утрата близких станет напрасной. Уроки пройдут зря.

— Не знаю, что делать дальше, какие ставить цели. — Эгорд оглядывает остров. — Но знаю, с чего начинать.

— С чего? — спрашивает Тиморис.

— Помнить.

Ветер, шум волн. Остров мрачен, не обещает беспечной жизни. Но Эгорду и не нужна беспечная.

— Здесь все разрушено, — вздыхает Тиморис.

— Построим заново, — отвечает Клесса.

Осень, 2012 г. — Лето, 2013 г.