Тайные смыслы Второй мировой - Алексей Кофанов

Перед войной далеко на востоке возвели множество предприятий. «Здесь сооружались три четверти новых доменных печей, вторая мощная нефтяная база между Волгой и Уралом, металлургические заводы в Забайкалье, на Урале и Амуре, крупнейшие предприятия цветной металлургии в Средней Азии, тяжелой индустрии на Дальнем Востоке, автосборочные заводы, алюминиевые комбинаты и трубопрокатные предприятия, гидростанции» [382].

Повторю: перед войной на востоке массово строили фундаменты для заводов, которые предстояло эвакуировать. И это нам грандиозно помогло! Только в 1941 году было эвакуировано 10 млн человек, 1,5 тысячи предприятий, 2,5 млн голов крупного рогатого скота, 5 млн овец и коз, 800 тысяч лошадей. [383] Все предприятия весной 1942-го начали работать.

А что это значит?

В Первую мировую эвакуировали лишь один город — Ригу. Готовили ее к этому целый год. И ни один из вывезенных заводов так и не включился; оборудование валялось мертвым грузом до 1921-го, когда Россия передала его Латвии.

В 1920-е начали обсуждать военные перспективы — и в частности эвакуацию. Старые царские специалисты уверяли, что это бессмысленно, поскольку в ходе войны заводы всё равно не запустить. Лучше взорвать всё на месте, чтоб транспорт напрасно не гонять.

Но сталинское руководство смогло сделать невозможное!

Это означало, что вождь рассчитывал на долгую войну, думал о будущем. А вот немцы за первые полгода истратили 1/3 снарядов, которые выпустили по нам за всю войну. Они надеялись на блицкриг, далеких планов не строили.

Наконец, 9 октября 1941-го Сталин приказал СевероКавказскому военному округу готовить оборонительные рубежи — в том числе у Сталинграда! [384] Как он мог предвидеть, что немцы пойдут туда будущим летом?!

Итак, уже в 1934-м вождь задумал глубокое стратегическое отступление.

Важно понимать: объединенная нацистами Европа была намного сильнее России. Единственное наше преимущество — пространство. Как-никак наша страна — самая большая в мире! И это преимущество иногда приходится использовать. Ненадолго сдавать врагу.

Вы возмутитесь:

— Это же измена!

— Нет, — отрежу я. — Это единственный способ победить превосходящего врага.

Сталин глубоко изучал историю вторжения 1812 года. И другим намекал более чем прозрачно, что этой темой следует заняться.

В 1931 и 1939 годах дважды издали «Очерки военного искусства» Анри Жомини.[184] Это наполеоновский генерал, который не воевал против нас, а в 1813 году перешел на русскую службу. Он анализировал бонапартовский опыт.

В 1936-м издали новую книгу академика Е. В. Тарле «Наполеон». Сталин эту работу лично поддержал — а возможно, и инициировал ее написание.

Сходство просекли и в Берлине. В конце 1939-го немецкий генштаб заказал атаман-эмигранту П. Краснову аналитическую работу «Поход Наполеона на Москву в 1812 году. Теоретический разбор вопроса о возможности такого похода в ХХ веке и возможные последствия подобной акции» [385]. Видимо, на основании этой работы и пришли к выводу, что Россию можно взять только блицкригом — то есть не позволить нам отступать; разрезать Красную Армию молниеносными прорывами и разгромить по частям.

Еще раз.

Немцы хотели не дать нам отступать и раскрошить нас в приграничных сражениях. Значит, нам следовало сделать наоборот: отойти вглубь страны и лишь там разгромить агрессора. Как в 1812-м.

Парадокс: отступление для нас означало победу!

И ведь Сталинград (то есть коренной перелом в войне) стал возможен лишь в точке максимального отступления. И Сталин задумал эту операцию уже в октябре 1941-го — если не раньше!

Почему для этого избран именно Сталинград? Надеюсь, сами догадаетесь. Намекну: помните страсть Гитлера к мелким эффектам (подписание капитуляции в Компьенском вагоне и т. д.)?

Не догадаетесь — в свое время отвечу.

А можно ли было вообще не пускать немцев на нашу землю?

Да. Если б мы построили вдоль всей границы глубокоэшелонированную оборону, враг бы ее, скорее всего, не прорвал.

Но давайте вникнем, что это значит.

Это значит перекопать траншеями, блиндажами, противотанковыми рвами и надолбами, минными полями всю линию предполагаемого нападения — на глубину до ТРЕХСОТ КИЛОМЕТРОВ.

Да! Именно такая глубина считается достаточной для упорной обороны.

Представьте себе полосу длиной в две тысячи и шириной в триста километров. Всю эту площадь (умножайте сами) надо вывести из хозяйственной деятельности — не сеять, не пахать, не строить заводы и города. А идет она по Украине и Белоруссии, по самым хлебным землям…

Но мало того. Ведь оборону надо насытить войсками, сами по себе траншеи бесполезны. Для этого нужно провести всеобщую мобилизацию и посадить в окопы десяток миллионов молодых мужиков. В мирное время!

А работать кто будет?!

Так что сами видите: остановить немцев на границе мы могли — но ценой паралича экономики.

Измена

Сейчас я попытаюсь ответить на вопрос: почему план «Барбаросса» считал выход на линию Архангельск — Астрахань победой в войне?

Повторюсь: обороноспособность России держалась на четырех «китах»: 1) мощный лидер (Сталин), 2) армия, 3) военная промышленность, 4) нефтедобыча.

Три последних «кита» неистребимы. Победить Россию можно лишь одним способом: сместить Сталина.

Враг это понимал.

Уже в декабре 1935-го Сталин получил доклад Разведуправления РККА с анализом планов Запада относительно СССР. [386] Там предрекалось, что после вторжения Красная Армия будет быстро разгромлена, за чем последует «дворцовый переворот» силами военных.

Фельдмаршал Э. фон Манштейн писал: «Гитлер предполагал, что ему удастся разгромить Советский Союз в течение одной кампании. Но если это и было возможно, то только если бы удалось одновременно подорвать советскую систему изнутри» [387].

«Дворцовый переворот» и «подрыв системы изнутри» — это и есть убийство Сталина.

Это ГЛАВНЫЙ ПУНКТ «Барбароссы» — настолько важный, что о нем даже не стали писать открытым текстом, чтоб не случилась утечка информации.

Итак, полностью план выглядел так:

— советские генералы-предатели подставляют армию под разгром;

— в СССР начинается паника и бардак;

— потерявшего управление Сталина смещают (летально: опасно его в живых оставлять);

— генералы-предатели захватывают власть и подписывают капитуляцию, сохранив под своим управлением всё, что восточнее линии Архангельск — Астрахань;

— разумеется, генералы правят условно, как Петэн во Франции, Берлин их контролирует;

— Россия становится колонией рейха — а точнее, англосаксов.

В эту схему отлично вписывается речь Черчилля от 22 июня — где он «забыл» о существовании советской власти и Сталина.

Вы еще сомневаетесь? Тогда ответьте: немцы — идиоты? Нет.

Выполнение «Барбароссы» давало победу над сталинским СССР? Нет.

Могли немцы лезть на Россию с заведомо провальным планом? Нет.

Следовательно, в плане был некий неучтенный пункт. И этим пунктом мог быть только антисталинский переворот. НЕТ ИНЫХ ВАРИАНТОВ!

Или немцы — идиоты…

Отсюда следует печальный вывод: в руководстве РККА сохранились недобитые изменники, и Берлин поддерживал с ними контакт.

И вот пожалуйста: авиационное начальство подставило самолеты под разгром, выдвинув их вплотную к границе, не замаскировав аэродромы и учинив заливку бетонных полос.

Армию на западе разместили в три разорванных эшелона.

Топливо хранили вдали от техники — и тоже у границы, чтоб немцы его сразу хапнули.

Генералы тормозили перешивку железнодорожной колеи в Западных Украине и Белоруссии.

Перед войной «приграничный Западный военный округ располагал радиостанциями только на 27 % нормы, Киевский — на 30 %, Прибалтийский — на 52 %. Примерно так же обстояло дело и с другими средствами радио— и проводной связи» [388].

Куда ни ткни — измена…

И одно имя предателя можно назвать безошибочно: командующий ЗапОВО Д. Г. Павлов.

Это он скептически выслушал донесение летчика Захарова. Завалил не только оборону Минска, но даже эвакуацию из него. Признался на допросах, что имел в округе 300 тонн топлива — то есть всего на одну заправку пятисот танков. В ЗапОВО погибло 3332 танка: часть из них попросту не могла ехать. [389] Почему не озаботился топливным снабжением?

Начальник связи ЗапОВО генерал А. Т. Григорьев признал на следствии: «После телеграммы начальника Генштаба от 18 июня войска округа не были приведены в боевую готовность» [390].

Павлов провалил всё.

А ведь именно из ЗапОВО 3 июня пришла следующая разведсводка:

Военная подготовка Германии против СССР с 25 мая проводится более интенсивно.