The Transformation of the World: A Global History of the Nineteenth Century - Jürgen Osterhammel

для Франции). К 1900 году Великобритания (37 млн. человек) практически сравнялась с Францией (39 млн. человек). На протяжении всего XIX века она демонстрировала самые высокие темпы прироста населения (1,23% в год) среди всех крупных европейских стран. Даже преимущество над Нидерландами, занимавшими второе место (0,84%), было огромным.

Население Соединенных Штатов постоянно росло, что стало самой захватывающей демографической историей XIX века. Если в 1870 г. Германия еще немного опережала по темпам роста, то к 1890 г. США оставили далеко позади все европейские страны (кроме России). За период с 1861 по 1914 год население России увеличилось более чем в два раза, не отставая от Англии за тот же период. Такая же тенденция наблюдалась и в царской империи в целом; колониальная экспансия во Внутреннюю и Восточную Азию не сыграла в этом большой роли, поскольку вновь приобретенные территории были малонаселенными. Таким образом, почти одновременно с Японией Россия вступила в фазу быстрого роста населения, особенно в сельской местности. Российское крестьянство в последние полвека существования старого режима было одной из самых быстрорастущих социальных групп в мире. Россия представляет собой редкий для этого периода пример страны, сельское население которой росло быстрее, чем городское.

Если попытаться свести количественную статистику по странам к качественной картине столетия между примерно 1820 и 1913 годами, то на континентах можно выделить три категории:

(1) В зонах умеренного климата, где границы могли быть в значительной степени открыты, наблюдался взрывной рост населения, даже с учетом того, что низкая точка отсчета заставляет особенно сильно выделяться в статистике. Население США увеличилось в 10 раз, такие же экстремальные тенденции наблюдались в "неоевропах" ("западных ответвлениях", ранее часто называвшихся "колониями белых поселенцев") - Австралии, Канаде, Аргентине.

(2) Другая крайность - медленный рост, граничащий со стагнацией, - наблюдалась не только в северных и центральных районах Индии и Китая (а также в Японии примерно до 1870 г.), но и в средней полосе Европы. Нигде это не было так заметно, как во Франции, которая в 1750 г. имела самое большое число жителей в Европе, а к 1900 г. почти обогнала даже Италию. Такое замедление темпов роста было связано не только с резкими внешними воздействиями. Во время франко-прусской войны 1870-71 гг. Франция переживала острый демографический кризис, более серьезный, чем все европейские страны в XIX веке. Война, гражданская война, эпидемии привели к тому, что число умерших превысило число родившихся на полмиллиона человек, и этот дефицит едва ли был превышен в 1939-1945 гг. Однако это было скорее не проявление постоянной кризисной тенденции, а нетипичный период, вызванный в основном предшествующим снижением рождаемости, которое трудно объяснить. Такое снижение, почти всегда сопровождавшееся ростом уровня жизни, проявилось во Франции до 1800 года, а в Великобритании и Германии - только после 1870 года. "Депопуляция" становилась все более важной темой общественных дискуссий во Франции, особенно после военного поражения 1871 года. В Испании, Португалии и Италии темпы роста населения также были необычно низкими, но в отличие от Франции эти три страны не были в авангарде социальной модернизации. Поэтому демографическая инерция не является особенно хорошим индикатором современности.

(3) В Европе (Великобритания и Европейская Россия после 1860 г.), а также в некоторых частях Африки (особенно в Алжире после 1870 г.) и Азии (Ява, Филиппины, Япония после 1870 г.) наблюдался очень высокий рост населения, а в Германии и Нидерландах - достаточно высокий, хотя и не достигший английского уровня. Демографические перипетии человечества - таков наш главный вывод - не соответствуют простой оппозиции Восток-Запад и тем более макрогеографии континентов. Динамичная Европа против стагнирующего остального мира? По крайней мере, с точки зрения истории народонаселения все не так просто.

 

2. Демографические катастрофы и демографический переход

Демографические катастрофы XIX века не ограничивались одним регионом мира, но в большей степени, чем другие континенты, они затронули Европу. Катастрофой века в Европе стала Ирландия - единственный случай отрицательного прироста населения. Великий голод 1846-52 годов, последовавший за периодом быстрого роста населения, начавшегося в 1780 году, отменил прежнюю демографическую модель. Спровоцированный грибком, уничтожившим урожай картофеля, голод привел к гибели не менее миллиона человек - восьмой части населения Ирландии. Эмиграция, уже начавшаяся, превратилась в наводнение. В 1847-1854 гг. остров покидало по 200 тыс. человек в год; общая численность населения сократилась с 8,2 млн. человек в 1841 г. до 4,5 млн. человек в 1901 г. Еще одним важным фактором стало повышение брачного возраста, за которое ратовали духовенство и землевладельцы. Во второй половине века ирландская экономика восстановилась, в немалой степени благодаря эмиграции. В то время как реальная заработная плата сельскохозяйственных рабочих росла, Ирландия, как Италия и Южный Китай, получала выгоду от денежных переводов из-за рубежа. Таким образом, во многом последствия трагедии были преодолены в течение нескольких десятилетий.

В Европе после окончания наполеоновской эпохи войны и гражданские конфликты стали менее значимым источником убыли населения, чем это было в XVIII веке или вновь станет в XX. Основные эксцессы коллективного насилия происходили в других частях света:

▪ революционные гражданские войны, как в Китае в 1850-1876 гг. или в Мексике в 1910-1920 гг;

▪ войны за отделение, как, например, в США, где только Гражданская война 1861-65 гг. унесла жизни 620 тыс. солдат, или в Южной Африке на рубеже веков;

▪ колониальные завоевательные войны, как в 1825 и 1830 гг. на Яве (вероятно, более 200 тыс. убитых), после 1830 г. в Алжире, а затем во многих других частях Африки, и на протяжении всего века в войнах на подавление и уничтожение, которые белые поселенцы и их правительственные органы вели против коренных народов Америки; и, наконец,

▪ единственный конфликт великих держав, происходивший за пределами Европы, - судьбоносная русско-японская война 1904-5 гг.

Тем временем в Европе царил мир. С 1815 г. до начала Крымской войны 1853 г. там не было ни одной войны, а последняя, как и Война за объединение Германии, по своей жестокости уступала многим конфликтам за пределами Европы, не говоря уже о великих войнах раннего нового времени или тех, что предстояли в ХХ веке. Из десяти самых кровопролитных войн между великими державами с 1500 года ни одна не пришлась на период с 1815 по 1914 год. Не было параллелей ни войне за испанское наследство (1710-14 гг.), в результате которой, как считается, на многочисленных полях сражений погибло 1,2 млн. человек, ни, тем более, войнам 1792-1815 годов, которые, вероятно, привели к гибели 2,5 млн. человек только в