Старший брат моего парня (СИ) - Маршал Ева

Даже немного отлегло от сердца. Если она не молчит, не зовёт на помощь и не требует немедленно её отпустить, значит, у нас есть шанс разрешить все вопросы прямо сегодня.

Мысль придала ускорения и заставила улыбнуться. Вот и отлично. Мы ведь никогда не ссорились особо, и сейчас не будем долго злиться.

Охранники у входа отреагировали на появление пары в подозрительной позе однозначно — направились к нам, чтобы спасти девушку, но Кэти, словно специально подыгрывая мне, рявкнула: «И это только начало, Марк! К утру ты будешь весь синий!»

Секьюрити застыли, не понимая, как им лучше действовать, вмешиваться или нет в это нестандартное БДСМ, я же подмигнул им и усадил злющую ведьмочку на пассажирское сидение, пристегнул ремнём. Целовать, правда, не стал. Во избежание. Но очередную улыбку сдержать не смог.

Похоже, она уже немного выдохлась и поняла, что погорячилась.

Да и чего переживать из — за секса втроём? Ну, с кем не бывает в наше время? Ничего страшного не произошло. Она ведь хотела Логана? Хотела. Получила? Получила. И даже возможность не мучиться угрызениями совести я ей предоставил — взял всю вину на себя.

Осталось только убедить свою милую, что это был не совсем удачный эксперимент, пообещать больше ничего подобного не повторять, только любить её и баловать.

Кэти любит меня, она простит. Обязательно простит.

А Логан поймёт и не станет мешать.

И чего я вчера так распсиховался? Всё ведь хорошо, правда?

Глава 33. От себя не убежишь

Каталина

Машина летела по ночному городу, я же уткнулась в телефон и писала Дане, только спустя время сообразив, что она — то осталась одна! Зная подругу, не сомневалась — не пропадёт, она хитрая и умеет правильно вести себя в мужской компании, но всё же тревожилась.

С Марком говорить не хотелось. За последние сутки я словно перегорела, энергия кончилась, и текила, которая обычно кружила голову и веселила, сегодня сработала как хорошее снотворное — я начала клевать носом ещё в баре, и вовсе не от алкогольного опьянения.

Да и что он мне скажет? Это не то, что тебе показалось? Ты всё не так поняла? Это просто флирт?

Я своими ушами слышала, как Барби нашёптывает ему ласковые словечки в вотсап, и собственными глазами видела его ответы. Эти короткие, нежно им любимые словечки, нельзя перепутать с чужими, ведь Марк любит молодёжный сленг и фразы из фильмов.

Про фото куклы без нарядов и вспоминать не хочу!

Барби была идеальной. Настолько идеальной внешне, что одним своим существованием порождала в любой среднестатистической девушке массу комплексов. Кожа, волосы, ногти, зубы, фигура, уровень дохода, связи — всё как надо, на зависть простым девчонкам вроде меня.

Я никогда не была худышкой. Высокая грудь и пышные бёдра при узкой талии и стройных ногах производили на мужчин сногсшибательное впечатление, мне же всё казалось немного чрезмерным. И даже в тренажёрном зале я тщательно следила за тем, чтобы ненароком не перекачать некоторые мышцы, чтобы не выглядеть массивно. После знакомства с Барби хотелось заклеить рот скотчем, оставив лишь маленькую дырочку, сквозь которую можно просунуть соломинку и пить воду со льдом и лимоном или мятой. Но не колу! И даже не диетическую колу, от которой вреда, поговаривают, ещё больше.

И именно эта Мисс Совершенство решила окрутить моего мужчину.

Моего бывшего мужчину!

То, что я сейчас сижу в его машине, ничего не значит. Я лишь выбрала меньшее зло. С кучей незнакомых мужчин мне явно было бы куда сложнее справиться, чем с одним хорошо воспитанным Марком.

В горле то и дело норовил угнездиться мерзкий ком, но я мужественно держалась. Не буду рыдать. Вот принципиально не буду! Он недостоин моих слёз. И вообще, за окном такая красота, всё блестит и переливается, сверкает огнями. Красиво наряженные люди стоят у баров, хохочут, целуются, болтают. Жизнь кипит, бурлит и выбрасывает энергию в воздух для таких, как я, потерявшихся, заплутавших, но не сдавшихся.

Справлюсь.

Вот только… ещё немного времени и справлюсь. А сейчас на душе словно многотонная плита.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Куда ты меня везёшь? — спрашиваю тихо. Горло сводит спазмами, но я стараюсь контролировать своё состояние и дышать.

Тяжело. Невыносимо тяжело и сложно дышать им. Его запахом. Таким родным. Привычным. Нужным. До боли. До слёз.

Я пытаюсь вычленить ноты ароматизатора для машины, чтобы отвлечься. Тягучий хвойный аромат. Кисловато — пряный можжевельник, сладость корицы…

И аромат Марка. Он не такой тяжёлый, но удивительно пронырливый, потому что я чувствую лишь его, а вся эта хвоя со сладкими нотами специй — неинтересный фон. Ненужный.

С силой сжимаю зубы.

Тошнит, руки трясутся. Сжимаю пальцами кожаную обивку салона, чувствуя, как кожа скрипит, но не сдаётся, держится.

Отвлечься, отвлечься, отвлечься, — стучит набатом мысль в голове.

Часто моргаю, лишь бы не зареветь. Пытаюсь зацепиться взглядом за прохожих на улице, но глаза сами возвращаются к профилю Марка. Его идеальному, чертовски привлекательному профилю. Губам… которые, наверное, уже целовали Барби. Рукам, которыми он обнимал её тонкую талию, сминал красивую, идеальной формы грудь.

Судорожный вздох. Я не могу. Просто не могу находиться с ним рядом и не страдать. Мне хреново. И больно. Так больно, что не хватает воздуха. Я отравлена, опоена Марком. А снять интоксикацию нечем.

— Останови. Я хочу домой, — шепчу, не глядя на него.

— Мы поговорим.

— Не хочу. — Мой голос едва различим. Я больше выдохнула слова, чем произнесла их. Прошелестела. Прошептала.

— Котёночек, ты…

— Я. Не. Котёночек! Я. Не. Твой. Котёночек. Марк! — бешусь я неожиданно и для себя и для Марка.

Машина с визгом входит в поворот и останавливается на обочине. Удивительно пустынный закоулок, где ни фонаря, ни единого светящегося окна.

Мы видим лишь подсвеченные медиасистемой контуры друг друга. На экране алая обложка Rolling Stone и глаза Марка блестят диким, демонически красным огнём.

— С хрена ли бы, Кэти? Что, блядь, вообще произошло? Почему сбежала?

Он зол и рычит, срываясь на высокие звуки. Уши закладывает и я хочу наорать на него в ответ, но против воли на глаза наворачиваются слёзы и в горле застревают все буквы.

И Марк теряется. Сбавляет обороты. Он физически не выносит, когда мне плохо. Иногда кажется, даже чувствует за меня.

Его пальцы находят кнопки, отстёгивая ремни безопасности. Сильные руки обнимают меня, перетягивая к себе на колени.

И мне тошно от того, что я хочу его объятий. Хочу его утешений.

Ещё раз вдохнуть его запах. Ощутить вкус кожи. Сойти с ума в его руках.

Пальцы крюками впиваются в его футболку, сжимают так, что трещит ткань. А я реву белугой, взахлёб, трясусь как ненормальная. И кайфую от его нежных поглаживаний. Бережных. Таких нужных. Всегда, блин, нужных.

— Тихо, тихо, моя девочка. Тихо, моя хорошая. Всё хорошо, ты со мной, я рядом, никто тебя не обидит, никто слова тебе плохого не скажет, я тебя ото всех защищу, не волнуйся, — приговаривает Марк.

Его руки гладят меня по голове, как маленькую девочку.

Господи, я так люблю его. Я, наверное, ненормальная. Конченая дура. Вообще без мозгов. Но сердце заходится, болит. Тянется к нему.

Пытаюсь докричаться до самой себя, напомнить, что произошло, что он изменил, пусть пока не физически, но ведь такая переписка — это почти измена, значит, не любит. Хочет другую.

Но я знаю, что Марк дуреет от меня. Сходит с ума. Фанатеет.

Как, блин, вообще произошло то, что произошло? В голове не укладывается!

И я обманываю себя. Знаю, что обманываю, но нахожу ему три тысячи оправданий. И понимаю, что я слабая, безвольная, бесхребетная дурёха, которая наутро обо всём пожалеет, но сейчас тянусь к нему сама. Позволяю раздеть себя. Зацеловать.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Поцелуи солёные до одури, но такие сладкие, что голова кружится. И я уже выгибаюсь в его руках, постанывая, ёрзая, подгоняя. И подставляю шею под укусы. И сама оголяю грудь, чтобы он вылизал каждый её миллиметр, заставляя меня биться лопатками о клаксон, извещая всю округу, что с этим мужчиной я могу кончить даже без проникновения.