Старший брат моего парня (СИ) - Маршал Ева

Тело действует технично, грамотно, не подводит. Знаю, что мышцы встанут колом через час после гонки, но сейчас они горят, так же, как взгляд.

Азарт! Сражение! То, чего недостаёт любому мужчине в современном мире.

Спина Логана в оранжевом жилете маячит впереди. Он прёт как танк, уверенно, не сомневаясь в собственных силах, но прекрасно понимая, что я со своей извечной пронырливостью окажусь впереди, стоит ему только допустить малейшую промашку.

В темноте сложно ориентироваться. Базы — ворота подсветили ярко, необычным неоновым светом, не промахнёшься. Но коварный распорядитель, чтобы не дать нам, опытным спортсменам, заскучать, придумал ещё и ловушки! Световые линии, возникающие через несколько секунд после специального звукового сигнала. Попал в полосу света — потерял двадцать секунд.

Дилан ревел от негодования, когда нарвался на такую и не успел вывернуть руль, пролететь по тёмной полосе, выжидая окончание действия штрафной зоны.

Но эта задумка давала шанс победить любому, даже «танцорам диско», как называли проигравших на каждом этапе.

Гудок — Логан мгновенно уходит налево, удаляясь от берега и оценивающе оглядывая соперников.

Да, да, брат, я рядом. Дышу тебе в спину. И тоже успел повернуть, как ни старались нас подловить светом прожекторов негодяи в лодках.

Мы проскакиваем обе полосы, будто это разработанное лично нами игровое поле, где мы знаем каждый пиксель, до доли секунды понимаем, когда что включается и отключается.

К финишу брат приходит секунд на десять быстрее меня. Триумфально бьёт кулаком в тёмное небо, но это все его эмоции. Слишком много людей вокруг, чтобы он позволил себе расслабиться и действительно насладиться моментом.

Я же соскакиваю с байка, на ходу расстёгивая жилет и впечатывая его в подоспевшего распорядителя. На белоснежной ткани его рубашки растекается мокрое пятно. Но кому есть до этого дело?

— Поздравляю! — Бью брата кулаком в плечо. — Это было круто!

— Ты держался достойно, — важно произносит Логан, сам же глазами ищет кого — то в толпе.

И не нужно быть телепатом, чтобы догадаться, кого так не терпится ему увидеть, ведь я и сам успел окинуть взглядом зрителей, только Кэти не нашёл. Учитывая, как плохо она сегодня ела, предположил, что ушла в кухню, но брат насторожился. Скинул жилет на землю, замер, прислушиваясь. Уверен, он сейчас не слышит ни поздравлений, ни восхвалений. Все звуки мира отошли на задний план, он рыщет взглядом, не отвлекаясь. Охотник, утративший след.

И мне что — то ни хрена не нравится его поведение, потому что интуиция у него звериная и никогда не подводит.

Что — то с Кэти!

Через три минуты я был в спальне. Платья висят на плечиках в шкафу, недавно подаренное ей нижнее бельё стопкой сложено на полке, в ванной зубная щётка на месте. А вот крема нет. Может, убрала в стол?

Пульс частит, хотя кажется, что всё нормально. Может, чего — то не хватает, но я не особо приглядывался к полкам и сейчас не могу с уверенностью утверждать.

Недоверчиво рассматривая горизонтальные поверхности, иду в нашу личную гостиную. Ничего не выдаёт побега или приступа истерики. Вещи на своих местах. Всё как обычно.

Открываю стол — и сердце на мгновение замирает. Карандаши и бумага для рисования пропали. И, судя по надоедливому гудению интуиции, Кэти не поднялась на чердак, чтобы сделать пару зарисовок.

Она сбежала!

Сбежала, твою мать!

Моя Кэти испугалась и сбежала!

Я должен был это понять! Предугадать! Предупредить!

Должен!

Думал ведь, что это всё — не для неё.

Какой же я грёбаный урод и придурок! Чёрт!

«Милая, ты где?» — написал сообщение, надеясь, что она хотя бы прочитает.

Ни ответа, ни привета, хотя вижу, что моя девочка онлайн.

Обиделась. Обиделась, что я разделил её с братом. Не так поняла. А я, индюк самодовольный, ещё думал, что такой, блядь, современный и всепонимающий! Так хорошо её чувствую! Знаю, что ей нужно и, сука, готов дать ей что угодно, хоть луну с неба достать, хоть исполнить любое желание, даже тайное и непристойное.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Я должен её найти и всё объяснить.

Натянул джинсы с футболкой, закинул телефон и портмоне в рюкзак. Хер с ними, с гостями, не их ума дела, почему я свалил посреди ночи, а брат поймёт. У меня сейчас другие заботы.

— Какого чёрта? — донеслось в спину, когда я уже подходил к своей тачке.

— Она уехала.

— Я знаю. Котя спит в своей комнате в общежитии, завтра с утра проведём гостей, съездим к ней и поговорим.

— Я сам. Не хочу ждать.

— Марк, если она уехала посреди ночи, на эмоциях, — значит, мы где — то налажали и ей нужно успокоиться. Не переживай так. Мои люди провели её до самого кампуса, дождались, когда в её комнате погаснет свет. Я дал команду остаться и присматривать.

Логан выглядел несокрушимой скалой. Мощной, безразличной и неприступной. Могло показаться, будто ситуация его никак не задела. Но меня не обмануть идеальным самоконтролем. Чем ему хреновее, тем он сдержаннее. Всегда так было.

— Бесишься, — произнёс я с ухмылкой, которая всегда выводила его из себя. Ненавижу, когда он не позволяет себе проявлять эмоции, когда мы одни. Словно не доверяет даже мне.

— Не больше твоего, — признал Логан, хотя внешне ничуть не изменился. Холодная глыба. И голос ровный. И, чёрт победи, это хреново. Значит, моя девочка зацепила его неожиданно глубоко и сильно. Сильнее, чем ему бы хотелось. И, признаться, мне тоже.

Я готов был пойти на поводу у желаний Кэти, помочь её страстной, но скованной льдами приличий, натуре раскрыться полностью, даже переступить через собственные убеждения. Ведь она моя! Только моя! Должна была быть и оставаться моей и только моей.

Но я готов был на всё, лишь бы она поняла, что такое истинная близость между мужчиной и женщиной, раскрылась, прочувствовала собственные границы. Не жила в каких — то навязанных стереотипах, не держалась за них руками и ногами.

На Логана она отреагировала так ярко, что не заметил только слепой. У неё от него крышу рвало. Как и у него от неё.

Химия. Дикая. Взрывоопасная химия.

Взболтать, но не смешивать, блядь.

Я пошёл на эксперимент в надежде, что они сбросят напряжение и всё вернётся на круги своя. Но я не планировал отдавать её брату!

Я, блядь, хотел лишь возглавить сумасшествие, а не сойти с ума вместе со всеми окончательно!

А сейчас вижу в его глазах, чувствую в его позе битву страстей. Нешуточную, блядь. Не на жизнь, а на смерть. И он, чёрт возьми, выбирает между любовью женщины и любовью к собственному брату.

Сука, накаркали! Накаркали, блядь!

Сколько было шепотков за нашими спинами, когда мы развлекались с девчонками в универе. Сколько наставлений со стороны родни. Сколько ехидных замечания от Фло.

Меня едва не трясло от бешенства. Я сам допустил ошибку. Сам. Никто больше не виноват. Кэти бы не перешагнула черту, если бы я не помог. Она слишком правильная девочка, хорошая, чистая. Я же, маньяк озабоченный, кайфовал от её возбуждения, такого сладкого, пьянящего, потакал её желаниям, которые остались бы на уровне фантазий и всё! И всё, блядь!

И хер с тем происшествием на кухне. Она ждала меня. Меня! И думала, что с ней я! И сбежала, напугалась. Она напугалась, потому что мой братец, сука, даже не разглядывает тех, кого трахает!

— Я поеду завтра один, — произнёс, разворачиваясь к дому. — Это наш с ней разговор. Я был не прав.

— Марк…

— Один, — проговорил с нажимом. — Так надо.

— За руль не садись. Ради Кэти. Тебя отвезут, когда скажешь.

Логан нашёл нужные слова, не позволяя мне совершить ошибку. Я действительно слишком эмоционален, и гонки — последнее, что сейчас может помочь.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

К гостям я не вернулся. Настроение не праздничное, пить нельзя — завтра понадобятся силы и мозги, потому что Кэти со своими заморочками — тот ещё крепкий орешек. Написал ей миллион объяснений, надиктовал голосом тысячу признаний — бесполезно, не читает. Видит ведь, что пишу, но не открывает чат. Злится.