Государство строгого режима. Внутри китайской цифровой антиутопии - Джеффри Кейн

не ратифицировала договор об экстрадиции с Китаем.

[ ]

Пока идеальное полицейское государство наращивало свое влияние во всем мире, Майсем размышляла о том, как сложно начать новую жизнь и отгородиться от происходящих вокруг драматических событий.

«Это полицейское государство XXI века, – говорила она. – Мы вступили в новую эру. Авторитаризм теперь означает совсем не то, что раньше…»

Майсем отмечала резкое сокращение рождаемости среди уйгуров, что, по ее мнению и мнению многих исследователей, стало результатом стратегии правительства, которая позволяет планомерно и незаметно истреблять население без необходимости отправлять его в газовые камеры и братские могилы, как это делали печально известные тираны ХХ века.

В Синьцзяне наблюдались последствия долгосрочной политики властей, в соответствии с которой уйгурки, а также женщины, относящиеся к другим меньшинствам, должны были использовать средства контрацепции, делать аборты, проходить стерилизацию и медицинские процедуры по установке внутриматочных спиралей.

«Исследование показывает, что в процессе искоренения экстремизма уйгурские женщины в Синьцзяне были эмансипированы. В результате распространения идей гендерного равенства и репродуктивного здоровья женщины перестали быть „машинами“ по производству детей. Они стали увереннее и независимее», – объявило посольство Китая в США в январе 2021 года, привычным образом извратив факты.

19 января 2021 года Государственный департамент США назвал «Ситуацию» геноцидом, аргументировав это фактами принудительной стерилизации. «Я считаю, что этот геноцид продолжается и что мы являемся свидетелями систематического истребления уйгуров китайской партией-государством», – отметил в своем заявлении госсекретарь Майк Помпео. Китайские чиновники «занимаются насильственной ассимиляцией и необратимым стиранием с лица земли уязвимых этнических и религиозных меньшинств». Признание «геноцида» может привести к ужесточению санкций и углублению изоляции Китая от Запада.

Когда две недели спустя появились сообщения о систематических изнасилованиях в лагерях, Майсем и Абдувели пришли в ужас, но отнюдь не удивились. «Я тоже слышала такие истории», – сказала Майсем, хоть сама она и не была свидетелем подобных ситуаций.

22 февраля, почти через три недели после появления информации об изнасилованиях, парламент Канады проголосовал в поддержку резолюции, не имеющей обязательной силы, о признании действий китайских властей в отношении уйгуров геноцидом.

Китай яростно отверг эти обвинения. «В Синьцзяне не происходит ничего даже близко напоминающего геноцид», – ответил посол Китая в Канаде Цун Пэйу. Независимо от конкретного ярлыка – будь то «геноцид», «преступления против человечности» или «вопиющие нарушения прав человека» – почти каждый из моих собеседников согласился, что «Ситуация» – это величайшая гуманитарная катастрофа нашего века и предвестник того будущего, которое может наступить, если мы не сможем взять стремительно развивающиеся технологии под контроль.

[ ]

Абдувели несколько месяцев периодически созванивался со своей племянницей Михриай. Когда-то давно она работала воспитательницей в том ныне не существующем синьцзянском детском саду, где малышей обучали уйгурскому языку. «Она была очень умной. За два месяца могла научить маленьких детей читать», – вспоминал Абдувели. Он сказал, что они с Михриай были родственными душами и шли по жизни рука об руку.

В декабре 2014 года Михриай переехала в Японию, получив стипендию от Токийского университета. Она намеревалась пойти по стопам своего дяди Абдувели и заняться изучением языков. Почти четыре года спустя, после ухудшения «Ситуации», китайские власти начали изводить ее телефонными звонками из Синьцзяна. Их беспокоила подрывная писательская деятельность Абдувели, которую он вел в интернете, находясь в Турции. Михриай передавала послания властей своему дяде. «Она постоянно просила меня прекратить работу», – говорит Абдувели.

Позже полиция пригрозила задержать ее мать, все еще находящуюся в Кашгаре, если Михриай не вернется домой в ближайшее время. В июне 2019 года девушка сдалась и возвратилась в Кашгар.

Вскоре Михриай была задержана и отправлена в концентрационный лагерь. 23 февраля 2021 года, в ходе телефонного разговора с другом из Китая, Абдувели узнал, что его племянница, которой было всего тридцать лет, при неизвестных обстоятельствах была доставлена в больницу, где скончалась. Абдувели считает крайне маловероятным, что смерть Михриай наступила от естественных причин, и полагает, что к этому причастны власти, возможно, мстящие ему за ведение антиправительственной кампании за рубежом.

«Я был для нее плохим примером, – виновато говорил Абдувели. – Она хотела быть похожей на меня. Если бы я был другим человеком, просто зарабатывал бы деньги, наслаждался жизнью, она была бы жива. И я понял, что, как бы мы ни пытались, мы не можем защитить наши семьи, находящиеся в лагерях».

Убитый горем Абдувели погрузился в раздумья о своем прошлом и настоящем.

«Когда я был моложе, я читал лекции в университете, еще в Китае. Я говорил, что все эти технологии изменят мир, что никто не сможет остановить свободу слова. Никто не сможет остановить людей, которые хотят быть свободными. Я говорил это моим студентам, говорил это моим сторонникам. Я обещал им лучший мир.

Но я ошибся. Наши технологии не сделали нас свободными. Мы в цифровой тюрьме, даже если живем в мире, который снаружи кажется свободным. Будущее, на которое мы надеялись, так и не стало реальностью».

Однако Майсем смогла найти успокоение, рассказав свою историю. Она не знала, что уготовило для нее будущее, но хотела преодолеть эти страхи и жить дальше. «Теперь я понимаю, что со мной произошло, – сказала она мне. – Я усердно старалась вернуть саму себя. Не хочу больше жить прошлым – пришло время двигаться вперед».

«Но, что бы ни произошло дальше, я много думала о том, что это значит – рассказывать истории. Истории живут собственной жизнью, – добавила Майсем, когда мы прощались. – Пока живут наши истории, будем жить и мы».

Благодарности

Мне удалось написать эту книгу исключительно благодаря мужеству и самоотверженности десятков беженцев, ученых, дипломатов и иностранных корреспондентов, чьи свидетельства мне посчастливилось услышать и чьей работой я восхищался. Многие из них первыми собрали доказательства существования надзорного государства в Синьцзяне, рискуя своим благополучием и карьерой. И это в то время, когда по вине китайских денег и свободного доступа к рынкам самоцензура и цензурирование собственных сотрудников становятся модными среди голливудских режиссеров, представителей NBA и руководителей университетов.

Например, в октябре 2019 года менеджер «Хьюстон Рокетс» Дэрил Мори в твиттере выразил поддержку участникам продемократических протестов в Гонконге, выступающим против посягательств Китая на их государственность, а также против полицейского насилия по отношению к протестующим. Леброн Джеймс ответил, что Мори «не разбирается в ситуации». Странная позиция, учитывая, что в августе 2020 года NBA и ее игроки договорились об участии в «содержательной реформе полиции и уголовного правосудия» у себя дома, в Америке.

В 2020 году Китай стал крупнейшим в мире рынком кинопродукции, крайне прибыльным для Голливуда, поскольку в Китае проживает 1,4 млрд потенциальных зрителей. Фильм о Джеймсе Бонде «007: Координаты „Скайфолл“» вышел в китайский прокат только после того, как из субтитров были убраны упоминания о пытках, применяемых китайской полицией. В августе 2020 года в финальных титрах диснеевского фильма «Мулан» была выражена благодарность за сотрудничество и разрешение на проведение съемок в Синьцзяне восьми местным государственным учреждениям, включая Управление общественной безопасности в городе Турфан, которое отвечает за организацию работы концентрационных лагерей для представителей этнических уйгурских и казахских меньшинств.

В июне 2020 года компания Zoom, разрабатывающая программное обеспечение для видеоконференций, заблокировала три учетных записи по требованию правительства Китая. Власти Китая заявили, что на этих аккаунтах проводились «незаконные» онлайн-мероприятия в память о продемократических протестах на площади Тяньаньмэнь в июне 1989 года.

Физически владельцы этих аккаунтов даже не находились на основной территории Китая. Два из них принадлежали активистам из США, а третий – активисту из Гонконга. Компания Zoom заявила, что совершила «ошибки»: «В дальнейшем Zoom не допустит того, чтобы требования китайского правительства отражались на пользователях, находящихся за пределами основной территории Китая». Однако вдобавок к этому Zoom сообщила, что разрабатывает технологию, которая может упрепить государственный аппарат цензуры в Китае: «В ближайшие несколько дней Zoom будет заниматься разработкой технологии, которая позволит нам удалять или блокировать аккаунты участников видеоконференций на основе их географического положения».

Позже, в декабре 2020 года, Министерство юстиции США обвинило группу сотрудников Zoom в Китае