Надломленные оковы (СИ) - Петюк Дмитрий Desmond

— Меня больше беспокоит след ритуала. Изучив его, любой мало-мальски стоящий маг в общих чертах поймёт, что здесь происходило, причём, сумеет оценить задействованную мощь. С имеющимися у меня средствами аккуратней я сделать не мог, а уж тем более что-то скрыть.

Кенира с сомнением оглядела узор из проплавленных в камне канавок.

— Вряд ли у нас получится вернуть как было раньше. А если и получится, то это займёт прорву времени.

Она была права, но, к счастью, «как раньше» делать было необязательно. Я посмотрел на полусферическую выемку в скале, оставленную экспериментами Кениры, и усмехнулся.

— А мы сжульничаем!

***

Самая простая и, одновременно, одна из самых сложных трёхмерных фигур — это сфера. Описать её можно, указав всего лишь один размер, но как только дело переходит от абстракций к материальному воплощению, тут же возникает бесчисленное количество трудностей. Кенира умудрилась, использовав неимоверное количество сил, не просто создать идеальную сферу, но ещё и засунуть её, разорвав молекулярные связи каменного монолита, в иное пространство. Достижение эпическое, но, одновременно самоубийственно идиотское. То, что от Кениры не осталась лишь её половинка, а я сохранил все конечности и голову, можно было бы списать на божественное провидение, вот только моя богиня не занимается материальным миром, а другим богам до нас дела нет.

Даже самое чёткое намерение, сопровождающееся практически отсутствующим контролем магии, при такой невероятной, титанической силе, может привести к непредсказуемым последствиям. Наверное, в случившемся, вернее, в не случившемся, была моя вина. Именно я, такой старый и опытный, должен был предусмотреть все последствия. Понять, что даже если Кенире удастся охватить сознанием те вещи, которые она захочет поместить в иное пространство, то её катастрофически нестабильная магия не позволит это сделать правильно.

В своей основе структура большинства контейнеров очень проста и отработана столетиями, а то и тысячелетиями. Сам артефакт является вспомогательным устройством, производящим само перемещение. Магическая структура, распознающая очертания отдельных предметов, была бы излишне сложной и давала бы сбои, если, конечно, речь не идёт о простых стереометрических формах. Такими, например, являлись кристаллы восстановления в големах Цитадели. Впрочем, там использовался совсем другой принцип манипуляции пространством, так что именно тех случаях форма особого значения не имела. В классической же реализации магического контейнера работу по «прицеливанию» производит владелец. Сосредоточившись на предмете, который следует «упаковать», он неосознанно охватывает его своей элир, артефакт же лишь использует магию владельца для целеуказания. Если использовать земную терминологию, то плетение артефакта является не «цифровым», а «аналоговым» компьютером, который не сортирует и не обрабатывает полученные данные, а просто производит над ними манипуляции по заранее заданным шаблонам.

Защита от дурака в них всегда отсутствовала напрочь, но совершить какую-то глупость не позволяла собственная магия пользователя. Предмету, который тот хотел поместить в контейнер, следовало иметь структурную целостность и подходящий размер, а также не содержать чужой магии. К примеру, упаковать часть цепи, состоящей из отдельных звеньев, было можно, но часть цельной верёвки — нельзя. Песок, состоящий из отдельных песчинок — тоже, но утрамбованную, поросшую травой и пронизанную корнями землю — нет. Можно было переместить живое животное или насекомое (чтобы оно тут же перестало быть живым), но ни в коем случае не разумное или полуразумное существо, обладающее магией. То же касалось и магических предметов — артефакт, содержащий собственную элир владельца, в контейнере прекрасно хранился, а вот чужой следовало сначала опустошить.

И дело было не в какой-то особой задумке, разработанной гениальным магом и повторённой последователями и подражателями. Имелся вопиющий недостаток, с которым не только смирились, но и превратили в ярко выраженную особенность, практически достоинство. Пользователю артефакта было гораздо легче сосредоточиться, охватить вниманием, а значит, и элир, отдельные предметы. Разделить что-либо на части, а уж тем более разорвать или разрезать было не только труднее, но и неудобнее — словно, стоя в неуклюжей позе, удержать в вытянутой до предела руке гладкий предмет, к тому же покрытый маслом. И если в обычных условиях его запросто смог бы удержать и ребёнок, тот тут он вываливался из рук даже у сильного мужчины. Смазанную маслом иголку, торчащую из плотной ткани, вытянуть гораздо труднее, чем сухую булавку с крупной ухватистой головкой.

Обычный рядовой пользователь артефакта редко когда был сильным магом. Он не мог быть совсем слабаком — всё же для использования магических контейнеров существовали определённые нижние границы. Но для того, чтобы, скажем, вырвать артефактом хотя бы кустик травы, ему пришлось бы напрячься до предела, да и то, не факт, что он смог бы достигнуть успеха. Впрочем, для каждой задачи — свой инструмент, а способов что-то разрушить, разрезать и разделить в мире Итшес придумали предостаточно.

Так почему же Кенире удалось вырвать целый кусок скального массива? Ничего сложного — сырой силы у неё оказалось столько, что естественные ограничения при использовании магического контейнера перестали иметь хоть какое-то значение. Она просто затапливала всё вокруг своей элир, а потом насильно вырывала добычу в другое пространство, ломая и круша всё, что оказывало попытки помешать. Этим и обуславливалась сферическая форма воздействия — из-за плохого контроля Кениры элир просто затапливала всё вокруг, формируя простейшую геометрическую фигуру.

Не знаю, почему я так долго пялюсь в пространство и читаю сам себе эту глупую, неуклюжую и занудную лекцию. Видимо, попытками думать на отвлечённые темы, я отгоняю от себя бесконечный ужас, который очень некстати насылает не в меру разыгравшееся воображение.

Повторюсь: я идиот. Но идиот очень везучий. Зная, что контроль магии у Кениры не просто плох, а практически отсутствует, прекрасно представляя, сколько у неё силы, я сам, собственными руками, доверил ей артефакт, манипулирующий пространственно-временными метриками. Стоило её вниманию скользнуть на мгновение в сторону, бросить быстрый взгляд на меня или вздрогнуть от случайного звука, тогда внутри свёрнутого пространства мог бы оказаться я, или часть меня, может даже в компании частей тела самой Кениры. И проверять, так ли это или не так, я не стал бы никогда в жизни.

Но пусть для улучшения её контроля требовалось длительное время и бездна усилий, текущую проблему я был способен решить небольшой кровью. В прямом и переносном смысле.

Я отобрал из своего арсенала несколько плоских камней, скрупулёзно осмотрел на предмет повреждений и включений неподходящих пород, после чего схватил кисточку, окунул в остатки крови солора и начал вычерчивать на них нехитрую, даже вовсе примитивную схему. Для этого не пришлось не только включать форсированный режим, но и даже просто напрягать мозг. Сквозь зубы ругаясь на неподходящий инструмент и обещая себе раздобыть нормальное перо, даже если придётся истребить всех птиц в округе, я изукрасил восемь камней ограничивающими структурами, сделав из них якоря, а один превратил в некое подобие передатчика.

Вернее, заготовки передатчика — ведь обычный изукрашенный кровавыми каракулями камень превращала в некое подобие артефакта именно Кенира.

— Я пытаюсь не быть назойливой, но что именно я только что сделала? — спросила она после того, как погасло свечение кровавых дорожек на последнем из камней.

— Сейчас сама увидишь, — отмахнулся я.

Прикинув топологию превратившейся в поле боя площадки, я отыскал в скальном основании несколько глубоких трещин и опустил в них три якоря-артефакта. Место для четвёртого пришлось поискать — даже несколько раз ударить многострадальным топором, расширяя углубление. Затем вытянул из лежанки несколько тонких жердей и примотал к ним полосками ткани ещё четыре штуки. Воткнув жерди в стратегически рассчитанные места, я удовлетворённо кивнул — якоря служили вершинами пространственной фигуры, схожей с изуродованным пьяными молотобойцами параллелепипедом.