Русофобия - Елена Владарчук

машину и вопросительно взглянул на меня. Я вышла наружу и осмотрелась. Я совершенно не представляла, куда идти.

– Чему ты улыбаешься? – Спросил подошедший ко мне Майкл.

– Это смешно, но я не знаю, в каком из зданий он нас держал.

Майкл показал рукой, я обернулась и увидела здание, обнесённое жёлтой полицейской лентой. Логично. Я усмехнулась.

– Иди за мной, – похоже, американец не разделял моего веселья.

Внутри было тихо и пусто, судмедэксперты уже завершили свою работу. Майкл позволил мне идти вперёд, а сам следовал на некотором расстоянии от меня, всё ещё недоумевая, зачем мне понадобилось сюда возвращаться. Очень скоро я удовлетворю ваше любопытство, агент Фэйссобер. Мне бы только разобраться в хитросплетениях лабиринтов, в которые для меня превращаются незнакомые здания. Неожиданно я оказалась в помещении, где убийца пытал Катю, или Кэтрин Джонс, как её звали в Америке. Не позволяя эмоциям завладеть мной, я быстро пошла дальше.

Мёртвая собака лежала на прежнем месте. Рядом с ней натекла лужа крови, из которой к щели вели цепочки маленьких следов. Вокруг собаки тоже было натоптано.

– Эй, малышня, – позвала я их почему-то по-русски, – идите сюда.

Услышав мой голос, один из щенков несмело выглянул наружу. За ним прятался второй. Мне не хотелось наступать в кровь, и я присела на корточки почти у самой двери.

– Идите сюда, – я протянула руку. Они узнали мой голос и подбежали, виляя хвостиками. Собачья шерсть была мокрой наощупь. Я посмотрела на свои руки, которыми гладила щенков, на них осталась кровь. Малыши лежали рядом с мамой, – поняла я, – и пытались согреть её своим теплом. Надеялись, что она оживёт. И вот тут я расклеилась. Я рыдала, прижимая к себе щенков, пачкая платье кровью их матери. Майкл, который всё это время деликатно стоял у двери, не выдержал, подошёл взял одного из щенков на руки.

– Бери второго и пошли от сюда.

– Я хочу похоронить их маму, – из-за слёз голос был гнусавый и капризный.

– Её похоронят, я обещаю. А сейчас мы должны позаботиться о малышах.

Я вняла его уговорам, с трудом поднялась на ноги и, прижимая к груди второго щенка, поковыляла за вслед Майклом. У него в багажнике оказалось покрывало, в которое мы и завернули сирот.

Когда американец заводил машину, я смотрела на него и думала, сколько человечности, такта и порядочности, в этом мужчине, с которым свела меня судьба. Как жаль, что мы по разные стороны баррикад. Но этого уже никак не изменить.

Когда мы подъехали к зданию с вывеской «Муниципальный приют для животных», я засомневалась в человечности Майкла.

– Я не отдам собак, – категорично заявила я, как только американец заглушил двигатель.

– Лили, у тебя стресс…

– Я заберу их с собой, – перебила я его, потому что не собиралась слушать всю ту ерунду, которую он собирался мне рассказывать об ответственности и всех сложностях ухода за собаками. Мы столько пережили вместе с этими щенками, что я просто не могу их теперь бросить.

– Хорошо, – согласился он подозрительно легко, – но мы всё равно должны сначала отдать их в приют, это стандартная процедура. Им должны поставить прививки, убедиться, что они здоровы, и всё такое.

Я не знала американских законов и весьма смутно представляла, как вывезти собак из страны, поэтому решила довериться Майклу, который ещё ни разу меня не подводил. А я ему лгу, услужливо напомнило мне чувство вины, прежде, чем снова впиться зубами в мою совесть.

– Майкл, – я внимательно смотрела ему в глаза, чтобы разглядеть малейший намёк на ложь, – ты поможешь мне забрать этих щенков в Россию?

– Обещаю, сделать всё, что в моих силах, – он говорил правду, и совесть начала грызть меня ещё сильнее. – Но сейчас, Лили, тебе лучше остаться в машине.

Он так заботится обо мне, а я его обманываю. Я чувствовала себя препаршиво. Майкл слишком порядочный и благородный человек, он так хорошо ко мне относится, помогает и не заслуживает, чтобы его обманывали. Может рассказать ему про Катю? Пока я ждала Майкла в машине у приюта, я обдумывала эту возможность. Если честно, мне очень хотелось с кем-нибудь поделиться. Необходимость скрывать правду от американца мучила меня всё больше. Но я не могу ему рассказать, именно потому, что он американец, а Катя – русская шпионка. Буду молчать, как рыба, которая сейчас, я надеюсь, грызёт труп Джека Трумэна.

Когда он вернулся в машину, я уже вся извелась, мучая себя вопросом, могу я довериться ему или нет. Мне очень хотелось с кем-нибудь поговорить о том, что произошло на заброшенной фабрике, как мне было страшно, как Катя пыталась помочь и в итоге сама пострадала. Мне очень нужен был близкий человек, с которым я могу поделиться.

– Майкл… – Начала было я всё, ещё сомневаясь.

– Всё будет хорошо, – сказал он, глядя мне прямо в глаза, а потом поцеловал. И это всё решило. Мне нужно кому-то рассказать о том страшном дне. А Майкл самый близкий мне человек в этом городе. Я нравлюсь ему, а он нравится мне. Я могу ему доверять. Просто не буду рассказывать, что Катя наша шпионка. Это не моя тайна.

– Майкл, послушай, – я отстранилась от него, – я хочу поговорить о том, что произошло вчера.

– Хорошо, – он смотрел на меня серьёзно и одновременно сочувствующе.

– Трумэн ждал меня в проулке. Я отнесла вещи в чистку, а на обратном пути он меня схватил. Я потеряла сознание и проснулась уже там. Было так страшно. Если бы не Катя, я, наверное, сошла б с ума от страха. Она меня спасла.

– Кто такая Катя? – Вопрос Майкла вырвал меня из воспоминаний.

– Что?

– Кто такая Катя? – Повторил он, пристально глядя на меня.

Вот чёрт! Я всё-таки проговорилась. Ведь решила же тщательно подбирать слова. Но мысленно вернулась в это место и тут же потеряла всякую осторожность.

– Ты имеешь в виду Кэтрин Джонс? Почему ты её так назвала?

Я пыталась подобрать какой-нибудь логичный ответ. Но как назло в голову ничего не приходило.

– Катьа – это русское имя?

– Просто мне удобнее её так называть. – Ну вот, я опять ему вру. И он это понял.

– А я всё никак не мог понять, почему мисс Джонс оказалась в плену у Русофоба. Но вы мне всё объяснили. Она ведь спецагент, которого отправили вам на подмогу?

– Нет, всё было не так. Она случайно там оказалась… – Мне было жизненно необходимо придумать какое-нибудь правдоподобное объяснение. Немедленно. Я чувствовала подступающее отчаяние. Вот кто тянул меня за язык? Ведь всё было хорошо.

Майкл смотрел на