«Если», 1994 № 05-06 - Кэролин Черри

Посетители упорно дожидались приема. Очередь тянулась по главному коридору и заканчивалась в доке. Подперев ладонями голову, Василий Крессич проводил взглядом женщину, которую грубо выволок за дверь охранник. Она заявила об ограблении, обвинила одного из помощников Коледи, а потом учинила скандал.

У Василия болели спина и голова. Он ненавидел эти приемы, но тем не менее устраивал их раз в пять дней. Они служили клапаном для выхода пара, создавали у людей иллюзию, будто депутат от «К», выслушивающий их жалобы и просьбы, может чем-то помочь.

Он знал человека, названного женщиной. Скорее всего, она не солгала. Но единственное, о чем Василий мог попросить Нино Коледи, это позаботиться, чтобы ее больше не трогали. Надо же было додуматься — обвинить в грабеже подручного Коледи. И эта бессмысленная истерика… не иначе бедняга свихнулась. И она не единственная. В «К» многие готовы на все, лишь бы выплеснуть гнев. Самоубийцы…

Вошел следующий посетитель. Реддинг. Крессич внутренне подобрался, вжался в спинку кресла, приготовился к натиску. Этот человек изводил его уже неделю.

— Мы занимаемся вашим делом, — сказал Василий здоровяку.

— Я заплатил, — прохрипел Реддинг. — Я хорошо заплатил. Мне обещали…

— Господин Реддинг, мы не гарантируем перевода на Нижнюю. Станция отправляет туда только тех, в ком испытывает нужду. Напишите новое прошение, а я позабочусь, чтобы его передали по инстанции. Рано или поздно появится вакансия…

— Я хочу выбраться отсюда! — взревел Реддинг.

— Джеймс! — поспешно крикнул Василий.

Охрана появилась мгновенно. Лицо Реддинга перекосилось от ярости, и, к ужасу Крессича, сверкнуло короткое лезвие. Но острие ножа было направлено не на Джеймса и его людей.

Крессич отпрянул, и кресло на колесиках унесло его от стола. Джеймс бросился Реддингу на спину. Посетитель ударился носом об стол, разбросал бумаги, неистово тыча ножом в сторону Крессича, который, прижимаясь лопатками к стене, поднимался на ноги.

Коридор взорвался паническими воплями, толпа ринулась в кабинет.

Крессич отпрыгнул в сторону. Рядом в стену врезался Реддинг. Нино Коледи был уже здесь, в кабинете. Кто-то свалил Реддинга на пол, кто-то сдерживал натиск любопытных и отчаявшихся просителей, размахивавших бумагами, которые они надеялись вручить Крессичу.

— Моя очередь! — вопила женщина, силясь дотянуться до стола. Ее оттеснили вместе с остальными.

Прижатый к полу телами троих охранников, Реддинг еще сопротивлялся, но быстро слабел. Четвертый охранник раз за разом бил его ногой в голову. Подобрав нож, Коледи задумчиво осмотрел его и спрятал в карман. На обезображенном шрамом юном лице появилась улыбка.

— Обойдемся без полиции, — произнес Джеймс.

— Господин Крессич, вы не пострадали? — поинтересовался Коледи.

— Нет. — Не обращая внимания на царапины и ушибы, Крессич поставил и подкатил к столу кресло, сел. У него дрожали колени. Из коридора все еще доносились вопли.

— Он сказал, что заплатил. — Крессич прекрасно знал, что бланками для прощений о переводе торгует Коледи. — Паспортная служба дала о нем плохой отзыв, и я не смог устроить ему перевод. Что вы ему обещали?

Коледи медленно опустил глаза на Реддинга и вновь посмотрел на Крессича.

— Ну, теперь он попал в наш черный список, а это куда хуже, чем отказ в переводе. Уберите его отсюда, — велел он помощникам. — Да не в эту дверь!

— Я не могу больше смотреть на этих людей, — простонал Крессич. — Попросите их уйти.

Коледи вышел в коридор.

— Очистить помещение!

Крессич услышал возмущенные крики и плач. Люди Коледи (некоторые из них были вооружены металлическими прутьями) выжимали толпу из коридора. Вскоре Коледи вернулся в кабинет. Реддинга, который уже пришел в себя и мычал, мотая головой, поставили на ноги. Кровь из раны на виске залила ему все лицо.

«Его убьют, — подумал Василий, — когда кругом будет поменьше народу. А потом станционная полиция найдет в космосе его труп».

Несомненно, Реддинг тоже это понимал. Он опять рванулся, но его быстро выволокли за дверь.

— Прибери здесь, — велел Коледи одному из охранников, оставшихся в офисе, и тот стал искать, чем бы вытереть пол. Коледи снова присел на край стола.

Крессич опустил руку и достал из-под стола бутылку. Затем из выдвижного ящика он вытащил два стакана и наполнил их. Глотая низовое вино, Василий попытался напряжением воли изгнать из конечностей дрожь, а из груди — колющую боль.

— Стар я слишком для этого, — пожаловался он.

— Насчет Реддинга не беспокойтесь. — Коледи поднес стакан к губам.

— Не надо создавать таких ситуаций, — проворчал Василий. — Не продавайте обещаний, которых я не могу выполнить.

Коледи ухмыльнулся, отчего его лицо стало совсем уродливым.

— Рано или поздно Реддинг все равно бы напросился. Он платил только за первое место в очереди.

— Не хочу ничего знать. — Крессич сделал большой глоток. — Избавьте меня от подробностей.

— Господин Крессич, давайте мы вас отведем домой и поставим охрану, пока не улягутся страсти. Ей-богу, так будет лучше.

Демонстративно медленно Крессич допил вино. Один из молодых подручных Коледи собрал разбросанные по полу бумаги и положил их на стол. Только после этого Крессич поднялся. Ноги его подкашивались, взгляд избегал алых пятен на ковровом покрытии.

В сопровождении Коледи и еще четверых он вышел в дверь черного хода, через которую только что увели Реддинга. По коридору они добрались до яруса, где находилась тесная квартира Крессича. Комп здесь не действовал, и Василию пришлось вручную набирать комбинацию замка.

— Я больше не нуждаюсь в вашем обществе, — настойчиво произнес Василий. Поглядев на него с недоброй улыбкой, Коледи кивнул.

— Я потом свяжусь с вами, — сказал он.

Крессич вошел, заперся изнутри и встал посреди комнаты. Его подташнивало. Спустя минуту-другую он сел в кресло у двери и попытался успокоиться.

В «К» нарастало безумие. Направления на Нижнюю, выданные наиболее благонадежным из тех, кто мечтал вырваться из карантинных секций, только усугубили отчаяние остальных. Обстановка накалялась, власть поделили между собой шайки. Только бандиты чувствовали себя в безопасности, никто другой не мог спокойно ходить по коридорам, если банда не брала его под защиту. А делалось это за плату. Самой устойчивой валютой считались пища, услуги и тела. Вполне годились также наркотики, лекарства и вообще все ценное… Все это уплывало за контрольно-пропускные пункты — охранники у турникетов не упускали возможности погреть руки.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});