«Если», 1994 № 05-06 - Кэролин Черри

— Пойдем. — Дэймон поднялся. — Ни к чему перегреваться.

Джош кое-как выпрямился. У него тряслись колени, перед глазами все расплывалось из-за пота, жары и слабой гравитации. Отшатнувшись от руки Дэймона, он побрел по проходу между кабинками.

От прохладного душа в голове слегка прояснилось. Он постоял под струями на несколько минут дольше необходимого, вдыхая освежающий воздух. Вышел, чувствуя себя значительно лучше, и, завернувшись в полотенце, направился в раздевалку. Дэймон шагал следом.

— Извини, — сказал Джош, подразумевая доставленные им хлопоты.

— Рефлексы… — Нахмурившись, Дэймон решительно взял Джоша за руку. Тот отпрянул назад и с грохотом ударился спиной о дверцу шкафчика.

Темнота. Неразбериха. Толпа. Тянущиеся к нему руки. Разум рванулся, затем съежился. Джош глядел в лицо обеспокоенному Дэймону.

— Джош!

— Извини, — повторил Толли. — Извини.

— Не надо было так долго сидеть в парной. Ты, наверное, перегрелся.

— Не знаю, — прошептал Джош. — Не знаю. — Он неуверенно шагнул к скамье и сел на нее. Вскоре в глазах прояснилось. — Прости. — На душе было мерзко, он нисколько не сомневался в том, что Дэймону надоели его припадки. — Может, мне лучше вернуться в больницу?

— Тебе так плохо?

Джошу не хотелось в палату с голыми, неуютными стенами. В больнице он знал нескольких врачей, и они его знали. «Они могут вылечить меня от депрессии, — подумал он. — Но сделают это лишь потому, что обязаны».

— Я свяжусь с офисом, — сказал Дэймон. — Скажу, что задержусь. Если тебе станет совсем худо, пойдем в больницу.

Джош опустил голову на руки.

— Не знаю, зачем я это делаю, — проговорил он. — Я кое-что вспоминаю, а что именно, не могу понять. Может, из-за этого у меня так болит желудок.

Не сводя с него глаз, Дэймон сел на скамью верхом.

— Могу себе представить, — нарушил он затянувшуюся паузу.

Джош поднял голову, с досадой подумав, что Дэймон имеет доступ к его досье.

— Что ты можешь представить?

— Здесь тесновато… Большинство беженцев паникуют в тесноте. Клаустрофобия въелась в их души.

— Но я сюда прилетел не с беженцами, — возразил Джош. — Это я помню.

— А еще что ты помнишь?

Лицо Джош а задергалось. Он встал и принялся одеваться. Через несколько секунд Дэймон последовал его примеру. В раздевалку вошло пять-шесть человек, вместе с ними ворвался шум — самый обыкновенный гул спортивного зала.

— Ты на самом деле хочешь, чтобы я проводил тебя в больницу? — спросил Дэймон.

Джош пожал плечами, надевая куртку.

— Не надо. Пройдет. — Джош решил, что дело и впрямь в тесноте, и, хотя его бил озноб, он решил, что надо просто одеться. Дэймон хмуро указал на дверь. Они вышли в холодный коридор, вместе с дюжиной мужчин совершили головокружительное падение в лифте. Оказавшись в нормальной гравитации внешней оболочки, Джош глубоко вздохнул, вышел из кабины на подкашивающихся ногах и замер в людском круговороте.

Рука Дэймона сжала его локоть, мягко направила к сиденью у стены. Джош с удовольствием отдохнул несколько минут, глядя на прохожих. Он сидел не в той секции, где располагался офис Дэймона, а в зеленой. Из ресторана долетала музыка. Они шли в ту сторону… но остановились. Так решил Дэймон. «Наверное, перейдем на дорогу, ведущую к больнице, — подумал Джош. — Или просто отдохнем».

Он сидел, тяжело дыша, затем признался:

— Меня слегка мутит.

— Пожалуй, тебе надо вернуться в гостиницу, хотя бы на на проверку. Зря я повел тебя в спортзал.

— Нет, дело не в этом. — Джош наклонился, опустил голову на руки и, несколько раз медленно вздохнув, выпрямился. — Имена… Дэймон, ты помнишь имена из моего досье? Где я родился?

— На Сытине.

— А моя мать? Ты знаешь, как ее звали?

Дэймон наморщил лоб.

— Нет. Этого ты не сказал. В основном ты говорил о тете. Ее звали Мэвис.

В памяти Джоша снова проявилось лицо пожилой женщины. В груди поднялось знакомое тепло.

— Да.

— Ты даже ее позабыл?

Вернулся тик. Джош изо всех сил старался говорить спокойно.

— Видишь ли, я никак не могу понять, где — настоящее, где — воображаемое, а где сновидения. Ты бы тоже запутался, если б не знал разницы между этими вещами. Значит, Мэвис…

— Да. Ты жил на ферме.

Джош кивнул, хватаясь за драгоценные крохи воспоминаний. Озаренная дорога, пыль под босыми ногами, видавшая виды изгородь. Как часто снилась ему эта дорога, и пыль, и дом, и амбар, и силосная башня… и много других домов, амбаров и башен. И колосья, золотящиеся на полях.

— На плантации. Она гораздо больше любой фермы. Да, я там жил, пока не поступил в военную школу. Кажется, с тех пор я не бывал ни на одной планете. Это так?

— Ни о какой другой планете ты не упоминал.

Джош сидел, удерживая в голове образы, наслаждаясь ими — прекрасными, теплыми, реальными. Он попытался восстановить в памяти детали: солнце, цвета заката, пыльную дорогу, убегающую от деревни… Большая, мягкая, уютная женщина и тощий суетливый мужчина, который вроде бы ничем не занимался, только ругал погоду. Фрагменты воспоминаний складывались, как кусочки мозаики. Родина. На это слово душа отозвалась болью.

— Дэймон, — сказал Джош, набравшись храбрости, ибо это была не просто сладкая греза. — Тебе не было нужды обманывать меня. Но ты солгал, когда я попросил тебя рассказать о кошмарах. Помнишь? Зачем?

Похоже, Дэймон смутился.

— Дэймон, я боюсь. Боюсь лжи, понимаешь? Боюсь… многого. — Он запинался, досадуя на свои дергающиеся скулы, и на язык, не способный подбирать нужные слова, и на память, превращенную в решето. — Дэймон, скажи мне имена и названия. Ты читал досье. Читал, я знаю. Объясни, как я попал на Пелл.

— Как и все остальные. Прилетел после падения Рассела.

— Нет. Начиная с Сытина. Назови имена.

Дэймон положил руку на подлокотник и мрачно поглядел на Джоша.

— Первое из перечисленных тобой назначений — на «Коршун». Не знаю, сколько ты на нем прослужил, возможно, это был твой единственный корабль. Как я понял, тебя забрали с фермы в эту, как ты говоришь, военную школу и там обучили на военопа. Судя по твоим ответам, корабль был очень мал.

— Разведчик. — Перед мысленным взором Джоша отчетливо вырисовались консоли и тесные отсеки «Коршуна», где члены экипажа жили плечом к плечу в нулевом тяготении. Служба по большей части проходила при станции Передовая — в доках и патрулировании. Иногда «Коршун» ходил в дальние рейды с одним-единственным заданием: увидеть то, чего еще никто не видел. Кита… Кита и Ли… Кита казалась ребенком — к ней Джош особенно привязался. И Ульф. Он обрадовался, вспомнив их лица. Они неплохо притерлись друг к другу — притерлись чуть ли не в буквальном смысле, ибо на борту разведчика человек не ведал уединения. Джош провел вместе с ними годы. Годы! И теперь они мертвы… Словно во второй раз он переживал их смерть. «Берегись!» — кричала Кита. Он тоже кричал, сообразив, что их засекли. Ошибка Ульфа. Джош беспомощно сидел у консоли — ни одного орудия, нечем отбиться…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});