Мое карательное право (СИ) - Блум Мэри

То и дело среди гостей мелькали журналисты — завтра подробный отчет о событии облетит весь мир. Однако делать снимки без разрешения было запрещено, так что атмосфера вокруг царила довольно расслабленная — никто не втягивал животы и не выбирал нужную сторону для более удачного ракурса.

— Илья Андреевич, Елизавета Константиновна… — позвякивая бокалами, к нам подошли очередные гости с очередной порцией поздравлений.

Лиза стояла рядом, аж излучая счастье — в длинном бежевом платье с полупрозрачной кружевной вставкой на груди, под которой проглядывались кулон-сердечко из белого золота и темная ложбинка, уводящая вглубь. А затем кружево заканчивалось, не пуская глаза дальше.

— Чувствуешь? — вдруг шепнула она, прикладывая ладонь к груди.

Я кивнул. Небесные нити, о которых постоянно твердила Вэл, хоть и неосязаемые, ощущались сейчас почти физически. Нас словно что-то прочно привязывало друг к другу — куда крепче, чем любые бумаги, законы и статусы. Казалось, я слышал, как бьется сердце — не только мое, но еще и Лизино — причем в моей груди. Даже не видя ее, мог понять, что она чувствует в этот момент: радуется или грустит, напугана или расслаблена. Чувство было странное, одновременно терпкое и сладкое, словно говорящее, что больше никогда не будешь один.

— Знаешь, чего мне больше всего сейчас хочется? — прошептала невеста.

Судя по ощущениям, точно того же, чего сейчас больше всего хотелось и мне.

— Остаться наедине, — предположил я.

И теперь Вэл точно не скажет, что это грех. Ангел, кстати, была первой, кто поздравил нас с помолвкой, выдав целую тираду в моей голове про святость небесных нитей. Из-за чего я чуть не пропустил конец церемонии.

— А дальше? — Лиза загадочно улыбнулась.

— А дальше надо делать, а не говорить.

Ее щеки смущенно заалели. Будто пытаясь убрать румянец, она слегка тряхнула головой, вокруг которой были изящно уложены длинные светлые волосы. Прическу украшала диадема с бриллиантом и россыпью рубинов — как раз под стать кольцу на ее безымянном пальце, которое подруга весь вечер нежно поглаживала.

— О, пара выглядеть очень бьютифул…

Неподалеку, стоя в компании супругов Меньшиковых, на ломаном русском ворковала жена британского посла, снова щеголяющая купленными у бабушки бриллиантами.

— Свадьба только через пять месяцев, — шептались с другой стороны, — но о платье надо думать уже сейчас…

— Я бы на месте принцессы заказала его в Париже. Кстати, а вы слышали новость?..

Юные светские сплетницы, расхаживая группками, наперебой обсуждали свадебную моду и игриво строили глазки всем неженатым аристократам, некоторые из которых, вроде Эрика и Юры, этим активно пользовались. Другим же было не до девушек.

Мимо, криво улыбнувшись, проковылял князь Шереметьев на костылях — ему уже не хотелось насмехаться над моей хромотой. Да и вообще шепота, который обычно, как шлейф, тянется за мной, сегодня не было. За целый вечер я не слышал ни одного скептического или едкого замечания в спину, ни одного колкого комментария и ни одной мерзкой шутки. Естественно, у меня теперь тут полно друзей. Одни дружили со мной ценой своей жизни, другие — ценой собственности. А всех, кому не удалось со мной подружиться, пару дней назад торжественно похоронили.

К тому же у дворян сейчас были темы и поинтереснее.

— Акции “Интегры” упали уже почти на полцены! Инвесторы бегут, Зимины в панике…

— Зато банк “Империя”, говорят, начал скупать их активы…

— Да уж, Воронцовы умеют делать деньги…

Однако Лизу явно интересовали другие сплетни.

— Тут шепчутся, — ее грудь мягко вжалась в мое плечо, а дыхание скользнуло по щеке, — что Полина Стравинская уехала в Париж…

— Потому что мы расстались, — сказал я.

— Из-за меня?

— В том числе.

— Душно… — пробормотала она и, вцепившись в мою ладонь, решительно утянула меня на балкончик.

Бархатная штора спрятала нас от остального зала, дав возможность хоть на пару минут остаться вдвоем. Улицу вокруг уже мягко окутала темнота, скрывая балкончик и от любопытства случайных зрителей снизу. Пользуясь тем, что нас никто не видит, я притянул невесту к себе, немного помяв платье, которое мне весь вечер хотелось снять.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Я как раз хотела, — ответив на мой поцелуй, выдала Лиза, — поговорить насчет любовниц…

— А что насчет них?

— Если вдруг они будут, — выпалила она, — пообещай, что не будешь ни одну из них любить!

— Легче легкого, — отозвался я. — У меня сердце маленькое. Места в нем только для двоих: тебя и бабушки.

— И меня? — Крис внезапно появилась из ниоткуда, сидя на перекладине балкончика.

От неожиданности Лиза вздрогнула и еще крепче прижалась ко мне.

— И тебя, — хмыкнул я.

— А меня? — Вэл материализовалась рядом, занимая остатки пространства.

— И тебя, — успокоил я.

— И наших будущих детей, — невеста пристроила голову мне на плечо.

— И их, — согласился я, пропуская между пальцев выбившийся из-под диадемы волнистый локон.

— Ну вот видишь, — улыбнулась она, — не такое уж оно и маленькое…

Налетев резким порывом, вечерний ветер спутал ее волосы и царапнул по открытым плечам. Подруга слегка поежилась. Я кивнул, и обе хранительницы послушно исчезли, а мы, поцеловавшись напоследок, вернулись в зал к гостям.

Три сына Зиминых во главе с отцом тихо прошагали неподалеку — после моего визита они заметно присмирели и лишний раз даже не косились в нашу сторону. Вся семейка нырнула в толпу гостей, от которой тут же отделился британский посол, чья супруга сейчас вовсю сверкала бриллиантами, и зашагал к нам — с таким чопорным выражением на лице, что для полноты картины ему не хватало только флага своей дорогой Британии на лбу. Стивен Генри Квинси, он же третий граф Квинси или попросту лорд Квинси, как его называли здесь, безмерно гордился своей чистокровнейшей родословной, и если неосторожно задеть этот вопрос, легко можно потерять целый вечер, слушая про его досточтимых предков и горячо любимый туманный остров. Интересно, зачем он вообще его покинул с таким-то патриотизмом?

— Илья Андреевич, Елизавета Константиновна, — торжественно начал посол, дошагав до нас, — разрешите вам представить моего хорошего знакомого сэра Чарльза Барлоу…

Сопровождавший его мужчина лет сорока на вид, с небольшой бородкой и круглыми очками, которого я видел впервые, учтиво поклонился принцессе и протянул руку мне.

— Давно хотел с вами познакомиться, Ваше Сиятельство, — произнес он с совсем легким акцентом.

— Очень приятно, — я пожал его руку. — У вас хороший русский.

— Благодарю, — с улыбкой ответил он. — Я планирую вести бизнес в вашей империи, так что усиленно учу язык и законы.

— Сэр Барлоу, — подхватил лорд Квинси, — подбирает надежных партнеров. Сначала он хотел сотрудничать с “Интегрой”, но я порекомендовал ему ваш банк. Сумма кредита довольно большая, так что вам наверняка будет интересно…

Лиза рядом еле сдержала недовольный вздох.

— Прошу прощения, Ваше Императорское Высочество, — спохватился посол. — Сейчас не лучшее время говорить о делах.

— А насчет кредита, — сказал я его приятелю, — вам лучше обратиться непосредственно в наш банк.

— Если позволите, Илья Андреевич, — отозвался мистер Барлоу, глядя на меня сквозь поблескивающие стекла очков, — я бы хотел пообщаться с вами лично. У меня есть предложение, которое может вас заинтересовать.

— Свяжитесь с моим секретарем, — кивнул я, — и он назначит встречу.

Поздравив нас напоследок, мужчины степенно отошли, а в толпе гостей неожиданно мелькнула ярко-красная челка. Подхватив бокал с подноса проходящего мимо официанта, Саломея Сафо игриво вскинула его в воздух и подмигнула мне. Оставалось загадкой, как ей удается проникать на все светские мероприятия столицы — даже те, которые ей немного не по статусу. Лиза поймала мой взгляд и подозрительно прищурилась.

— Только не говори, что и с ней было, — прошептала она.