Диверсанты из инкубатора - Михаил Нестеров

Все внимание на джип. Все внимание на постового. Ноль внимания на тылы.

Отсчет времени пошел, как только Михей вышел из «Ниссана» и направился к госпиталю. Один. Этот факт говорил о малочисленности охраны внутри здания. Кунявский улыбнулся: Михей справится с ними, как сделал бы это он сам. Задача Кунявского убрать Михея, но сейчас он желал ему удачи.

Они вышли в коридор, который буквально ожил. Михей придерживал одной рукой Дикарку, в другой сжимал пистолет. «Ствол» фиксировал каждого пациента, показавшегося из палаты, врачей и медсестру, которые вышли из кабинетов и процедурной. Его раздутые ноздри, сощуренные глаза указывали им направление: «Назад!»

Они миновали лифт, который мог превратиться в мышеловку в любой миг, и, оказавшись на лестничной площадке, сразу же услышали предостерегающий выкрик. Михей выстрелил в проем между этажами и поторопил девушку:

– Быстрее!

Прижимаясь к стене, они ступили на лестницу. Михей взял темп, который давал ему возможность отреагировать на угрозу точным выстрелом.

Толстяк уже доехал в лифте до второго этажа. Глаза, позы, жесты, короткие рубящие фразы пациентов и обслуживающего персонала подсказали ему направление. Взяв оружие на изготовку, он передал по рации напарнику:

– Они спускаются по лестнице. Прямо к тебе в руки.

«Черт…» – простонал карабинер на первом этаже. Он уже вызвал подмогу по рации и ждал подкрепления из ближайшей казармы с минуту на минуту. А преступники появятся через секунду, две.

Он выстрелил наугад и отступил в коридор через широкий проем арочного типа – он был лишен двери, но закрывался сдвижной решеткой. Он дернул ее, надеясь захлопнуть капкан.

Михей на ходу сунул в руку Дикарки пистолет. Рванул пуговицы на своей рубашке и сорвал с петли, проходящей под мышкой, итальянский «спектр». Тут же дал очередь в проем в надежде развеять сомнения относительно своего плохого вооружения.

Дрогнувший было железный занавес замер.

На выходе Михей и Дикарка разомкнули цепь. Она шагнула вправо по коридору, к выходу, вскидывая пистолет. Михей развернулся в противоположную сторону.

Отпрянувший к дальней стене карабинер не успел выстрелить. Михей свалил его очередью из автомата. Тотчас сверху прогремел выстрел из пистолета.

Теперь они отступали спина к спине. Михей шел впереди. Дикарка пятилась, не разрывая контакта. У самого выхода она дала посмотреть на себя медсестре, неосторожно высунувшейся из-за стойки. Выстрелом в монитор Тамира загнала ее снова под стойку.

Скоблик не сводил глаз с затылка Сангалло. Он каждую секунду ожидал товарищей и определил цель – постового. Тот сам даст знать, когда активизироваться. Натурально, он даст команду на свое уничтожение.

4

Кунявский вышел к воротам в тот момент, когда в госпитале раздалась автоматная очередь. Постовой задергался. Схватившись за оружие, рванул закрывать ворота. Схватившись за створку, отпустил ее и сосредоточился на рации, работающей на прием. Вскинул голову к парню в английском костюме.

– Куда прешь? Не слышишь? – он кивнул в сторону. – Там стреляют.

– Ты думаешь, здесь лучше? – Кунявский убрал руку из-за спины и трижды выстрелил постовому в живот.

У него была хорошая позиция для атаки. Его не было видно из-за КПП, рассчитанного на двух постовых. Он не нашумел, используя глушитель; выстрелов из хорватского «глока» не было слышно и с двадцати шагов. Тогда как в госпитале раздалось еще несколько громких хлопков. Он смотрел на джип, стремительно сокращая дистанцию, тогда как взоры пассажиров были обращены на портик госпиталя. Он опередил Скоблика, цель которого – постовой за его спиной.

Кунявский видел себя, распахивающего дверцу джипа, и предвидел ответную реакцию Скоблика. Тот отреагирует на звук, на пистолет, на автомат как натасканная овчарка. Нет, пса нужно брать лаской.

И он показал себя Скоблику в то время, когда стрелял в постового. Дал ему время удивленно взмахнуть бровями, зажмуриться, качнуть головой. Дал рассмотреть свою улыбку, оружие наконец.

Сангалло также смотрел на человека в черном костюме.

Скоблик сам открыл дверцу. На его лице было написано: «Помощь пришла».

Кунявский читал уже не в голове, а в глазах однокурсника, в его душе.

– Саня?! Откуда ты?

– Прогуливались мимо с Танькой. – Он рассмеялся. – Матвеев послал к вам на помощь. Я вовремя? – жест в сторону замершего навеки постового.

Скоблик увидел Татьяну. Красивую, избалованную.

Она открыла дверцу со стороны водителя и нагнулась, неотрывно глядя на Сангалло. Полковнику показалось, он увидел глаза ведьмы. И по глазам прочитал, чего она хочет. Он пересел на кресло пассажира. Смотрел, с каким наслаждением она снимает босоножки на шпильках, как привычно ставит босые ноги на педали. Нет, не привычно. Ей неудобно. Она подвинула сиденье вперед, отрегулировала спинку.

Михей задержался у центрального входа. Они с Дикаркой отступали быстро, но не настолько, чтобы отрезать противника огнем, с той же скоростью. К толстяку примкнул еще один карабинер, дремавший до этого в комнате отдыха. Против них огрызались всего два пистолета, но два точных выстрела могли поставить на них крест.

– В машину! – крикнул Михей Дикарке.

Она побежала к джипу.

Михей ощутил тоску. Он боялся обернуться. Казалось, он почувствует дежа вю: Дикарка лежит на асфальте, рядом стоят вооруженные карабинеры. А Михей уносится от них на машине, чувствуя Дикарку за спиной. За спиной. Но в нескольких десятках метров.

Хлопнула дверца машины.

Дикарка на месте.

Михей дал очередь по двери, по окнам госпиталя, расходуя последние патроны. Еще одна очередь. Для острастки. Затвор щелкнул, и «спектр» превратился в холодное оружие.

Колеса машины взвизгнули. Михей обернулся и увидел распластанное на асфальте тело Скоблика. «Нет!!» Внутри будто граната рванула.

И он рванул. К другу. Один взгляд на Скоблика, и он понял все.

Прощание было коротким. Михей приподнял и пожал мертвую руку товарища, благодаря его за все. За дружбу, поддержку, за то, что тот всегда был рядом. Пожал ему руку так, будто надеялся на скорую встречу с ним.

Михей побежал вслед за машиной, которая увозила Дикарку. Он не мог понять, как Скоблик дал одурачить себя полковнику Сангалло.

Джип проехал несколько кварталов. По команде Кунявского Татьяна сбавила скорость. Сангалло резко повернулся лицом к Кунявскому. Затем его взгляд остановился на своей подопечной. Он не знал, сколько ему отпущено, может быть, мгновение, которое вместит в себя не всю его жизнь, не часть ее, а обрывок пустой информации.

– Не дергайтесь, полковник, – ровным голосом предупредил его Кунявский. – Мы решаем ваши и свои проблемы. Если вы станете у нас на пути, будут еще трупы. Выходите из машины.

Едва Сангалло оставил салон, а джип набрал скорость, Кунявский связался с Матвеевым.

– Заказывайте билеты на поезд до Венеции. Поторопитесь, иначе можете опоздать. Мы приедем в Венецию следующим поездом или на такси.

Затем он позвонил Прохорову:

– Быстро в гостиницу. Мы будем через десять минут. – Он оборвал связь. – Выходим.

Джип прижался к обочине. Татьяна вышла первой. Кунявский поторопил Дикарку:

– Быстрее можешь? Или тебе вторую руку для скорости прострелить?

Он передал Татьяне свой сотовый.

– Иди на вокзал. Матвеев наверняка там. Отдай ему «трубу». Не жди его. Возвращайся в гостиницу.

Матвеев получил материал, доказывающий связь его агентов с итальянскими спецслужбами. Он не знал, что помешало Кунявскому устранить агентов, но только не его неповоротливость. Он и Михей, Прохор и Скоблик стоили друг друга.

– Они узнали вас?

– Не имеет значения, – ответила Татьяна.

– А что имеет значение? Для тебя лично, что имеет значение?

– Ваши распоряжения.

– Правда?

– Да.

Матвеев чувствовал издевку в голосе Татьяны… и боялся ее как воплощение единой команды. Он тихо порадовался, что рядом нет Кунявского. Его приводили в трепет его поведение, его интонации, все, что он делал, изображал, даже воздух, который он выдыхал, и боялся заразиться от него. Чем? Что за зараза сидит в нем? Он схож с джинном, вырвавшимся из бутылки.

Вот и еще одна группа вышла из-под контроля. Любой робот, любая запрограммированная тварь рано или поздно выйдет из подчинения.

«Кунявский выполнит любой приказ».

«А кто будет искать группу Кунявского? Курсанты предыдущего курса, может быть? Или сам Щеголев?»

Он вздрогнул, когда снова увидел Татьяну.

– Наверное, вы неправильно поняли, Александр Михайлович. Мы убрали Скоблика. Но остались Михей и Дикарка.

Убрали Скоблика.

Колеса долбили этими словами: «Уб-рали. Скоблика. Уб-ра-ли».

И только на середине пути, когда до Венеции оставалось около ста километров, Матвеев взял в руки сотовую «игрушку» Кунявского и, словно не мог остановиться, стал смотреть кадр за кадром. Он видел джип «Ниссан», Михея на переднем кресле пассажира, смутную тень полковника на месте водителя, силуэт Скоблика на заднем сиденье. Какие бы чувства сейчас ни кололи Матвеева, но джип, набитый предателями, произвел на него сильное впечатление.